Рудольф Штайнер

Иоанна-Евангелие в отношении к трем другим Евангелиям особенно к Лука-Евангелию

Цикл из четырнадцати докладов, прочитанный в Касселе с 24 июня по 7 июля 1909 г.

Rudolf Steiner

Das Johannes-Evangelium in Verhältnis zu den drei anderen Evangelien besonders zu dem Lukas-Evangelium

Ein Zyklus von vierzehn Vorträgen, gehalten in Kassel vom 24. Juni bis 7. Juli 1909

ПЕРВЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 24 июня 1909 г.

ВТОРОЙ ДОКЛАД. Кассель, 25 июня 1909 г.

ТРЕТИЙ ДОКЛАД. Касселъ, 26 июня 1909 г.

ЧЕТВЕРТЫЙ ДОКЛАД. Кассель, 27 июня 1909 г.

ПЯТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 28 июня 1909 г.

ШЕСТОЙ ДОКЛАД. Кассель, 29 июня 1909 г.

СЕДЬМОЙ ДОКЛАД. Касселъ, 30 июня 1909 г.

ВОСЬМОЙ ДОКЛАД. Касселъ, 1 июля 1909 г.

ДЕВЯТЫЙ ДОКЛАД. Кассель, 2 июля 1909 г.

ДЕСЯТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 3 июля 1909 г.

ОДИННАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 4 июля 1909 г.

ДВЕНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 5 июля 1909 г.

ТРИНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 6 июля 1909 г.

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 7 июля 1909 г.

ПЕРВЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 24 июня 1909 г.

В разные эпохи развития человечества праздновался определенный праздник именно в настоящий день года. И те, кто вместе с нами называют себя в этом городе друзьями антропософского движения, придавали известное значение тому, чтобы цикл этих докладов мог начаться именно сегодня, в день Иоанна Крестителя (Иванов день). Этот день года, называемый таким образом, был праздником уже в древней Персии. В день, который приблизительно соответствует теперешнему июньскому дню, там праздновали праздник так называемого "крещения огнем и водою". В древнем Риме в тот же июньский день праздновали праздник Весты, который был также праздником "крещения огнем". Если мы вернемся в дохристианские времена европейской культуры, в те времена, когда христианство еще не было распространено, то мы снова найдем там этот июньский праздник - праздник, который совпадал со временем, когда дни становились все длиннее, а ночи все короче, когда затем Солнце вновь начинало убывать в своей силе, которую оно отдает всему растущему, произрастающему на земле. Этот июньский праздник казался нашим предкам в Европе как бы удалением, постепенно наступавшим исчезновением бога Бальдура, которого наши европейские предки связывали с Солнцем. В христианские же времена этот июньский праздник, праздник Иоанна, стал постепенно праздником предтечи Христа Иисуса. Вместе с этим, он может сделаться для нас также некоторого рода исходной точкой для тех исследований, которые мы хотим произвести в ближайшие дни по отношению к тому значительнейшему событию человеческого развития, которое мы называем деянием Христа Иисуса. Это деяние, все его значение для человечества и то, как оно представлено прежде всего в значительнейшем памятнике христианства, в Евангелии от Иоанна, и, сравнительно с ним, в прочих Евангелиях, исследование всего этого будет предметом настоящего цикла докладов. День Иоанна Крестителя напоминает нам о том, что величайшей Индивидуальности, которая вступила в развитие человечества, был предпослан Предтеча. Этим мы сразу касаемся важного вопроса, который, как своего рода предварение, должен быть поставлен в качестве отправного пункта обсуждения в наших докладах. В ходе развития человечества постоянно выступают глубоко значительные события, отбрасывающие более яркий свет, чем другие. Мы видим, как в каждую эпоху в истории должны быть указаны эти значительные события. И нам постоянно, все снова и снова говорится, что имеются люди, которые, в известном смысле, знают заранее и могут предвозвещать эти события. Отсюда становится ясно, что эти события не произвольны, но кто вполне проник в смысл и дух истории человечества, тот знает, как должны приходить эти события и как сам он должен действовать, - действовать, подготовляя их, чтобы они могли наступить.

В ближайшие дни мы будем не раз еще говорить о предтече Христа Иисуса. Сегодня мы посмотрим на него прежде всего с той точки зрения, что он был одним из тех, кто, благодаря особенным духовным дарам, мог более глубоко проникнуть во взаимосвязи человеческого развития и таким образом знать, что в этом человеческом развитии есть выдающиеся моменты. Поэтому он был в состоянии приготовить путь Христу Иисусу. Когда же мы обратимся к самому Христу Иисусу, чтобы этим сразу перейти, так сказать, к главному предмету нашего исследования, то мы должны уяснить себе, что большинство человечества поистине не напрасно делит свое летоисчисление на эпоху до и после Него. Эта часть человечества показывает таким образом, что она чувствует решающее значение Мистерии Христа. Но истинное, действительное должно быть возвещаемо человечеству постоянно в новых формах. Ибо потребности человечества изменяются с каждой эпохой. И, в известном смысле, наше время также нуждается в новом возвещении этого величайшего события в земном развитии человечества, События Христа; этим возвещением хочет быть антропософия.

Антропософское возвещение о Мистерии Христа не есть нечто новое по содержанию, в том числе и для нас. Но оно есть нечто новое по части формы. Ибо то, что будет здесь высказано в ближайшие дни, уже было высказано в более узких кругах в течение столетий также и в нашей культуре и в нашей духовной жизни. Только одно отличает теперешнее возвещение от всех предшествующих: это то, что оно может говорить к большему кругу людей. Те, меньшие круги, в которых это возвещение звучало уже в течение столетий в нашей европейской духовной жизни, признавали своим символом тот же самый знак, который встречает вас здесь в зале докладов, - крест с розами. И когда в наше время это возвещение выступает перед более широкой публикой, то крест с розами может иметь также и теперь значение символа для этого возвещения. Позвольте мне, прежде всего, опять-таки символически, охарактеризовать, на чем основывается это розенкройцерское возвещение об Иисусе Христе.

Розенкройцеры суть та община, которая с XIV века развивала в духовной жизни Европы поистине духовное христианство. Розенкройцерское общество, которое, оставляя в стороне все внешние исторические формы, стремилось вынести для своих последователей на свет глубочайшую истину христианства, это общество всегда называло своих последователей также "христианами Иоанна". Если мы поймем выражение "христиане Иоанна", то, если даже мы и не сможем объяснить рассудком, то все же сможем, хотя бы в предчувствии, постигнуть общий дух и настроение последующих докладов.

Вы знаете, что Евангелие от Иоанна, этот величественный памятник человеческого рода, начинается словами: " В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога".

Итак, Слово, или Логос, было в начале у Бога. Дальше в нем сказано, что свет светил во тьму и что тьма сначала не объяла света, что свет был в мире, что он был среди людей, что эти люди опять-таки нашли среди себя только малое число таких, которые могли объять свет. Затем воплощенное Слово явилось как человек в том человеке, предтечей которого был Креститель Иоанн. И мы видим, как те, которые поняли нечто о значении этого явления Христа на Земле, старались уяснить себе, что, собственно, есть Христос, видили как автор Евангелия от Иоанна указывает непосредственно, что жившее в Иисусе из Назарета как его глубочайшее существо было не что иное, как то, из чего возникли все существа, которые нас окружают, - что это был живой Дух, живое Слово, сам Логос.

Но также и другие евангелисты каждый в своем роде - старались показать, что, собственно, явилось в Иисусе из Назарета. Мы видим, например, как автор Евангелия от Луки старается показать, что явилось нечто совершенно новое, когда при крещении Иисуса Христа Иоанном Крестителем Дух соединился с телом Иисуса из Назарета. Далее автор Евангелия от Луки показывает, что Иисус из Назарета является отпрыском предков, восходящих в далекое, далекое прошлое. Нам говорится здесь, что родословное древо Иисуса из Назарета достигает до Давида - до Авраама- до Адама - и даже до самого Бога. Заметим, в Евангелии от Луки явно указано: Иисус из Назарета был сыном Иосифа, Иосиф был сыном того-то, далее: тот был сыном Давида, и далее затем сказано: тот был сыном Адама, Адам же был Божий. Это значит, что автор Евангелия от Луки придает особенное значение тому, что от Иисуса из Назарета, с которым соединился Дух при крещении от Иоанна, идет прямая родословная линия к тому, кого он называет Отцом Адама, - к Богу. Такие вещи нужно брать совершенно буквально.

В Евангелии от Матфея делается снова попытка возвести Иисуса из Назарета в его родословном древе до Авраама, которому явил себя Бог.

Благодаря этому и благодаря также многому другому, благодаря многим словам, которые мы можем встретить в Евангелиях, индивидуальность, являющаяся носителем Христа, и Событие Христа предстают не только как одно из величайших, но как величайшее из всех явлений человеческого развития. Этим, безусловно, выражено то, что простыми словами можно сказать следующим образом: если Христос Иисус рассматривается теми, кто провидит Его величие как значительнейшее явление в земном развитии человечества, то этот Христос Иисус должен быть каким-либо образом связан с самым существенным и священным в самом человеке. Итак, в самом человеке должно быть нечто, что можно связать непосредственно с Событием Христа. Не можем ли мы поставить здесь вопроса: если Христос Иисус, согласно Евангелиям, есть действительно значительнейшее событие в развитии человечества, то не должно ли тогда повсюду, в каждой человеческой душе присутствовать нечто, имеющее отношение к Христу Иисусу? И наиболее важным и существенным для "христиан Иоанна" Розенкройцерского общества было именно то, что в каждой человеческой душе присутствует нечто, имеющее непосредственное отношение, непосредственную связь с тем, что совершилось в Палестине через Христа Иисуса. И если Христос Иисус может быть назван величайшим событием для человечества, то и в человеческой душе должно быть величайшим и значительнейшим то, что соответствует событию Христа. Что это может быть? На это ученики-розенкройцеры отвечали: для каждой человеческой души существует то, что можно обозначить словами "пробуждение", или "рождение вновь", или "инициация". Посмотрим, что разумеется под этими словами.

Когда мы обратим свой взор вокруг себя на различные вещи, которые видят наши глаза, осязают наши руки, то мы видим, как эти вещи возникают и исчезают. Мы видим, как возникает и исчезает цветок, как вся растительность в ходе года появляется и вновь увядает; и хотя в мире есть вещи, подобные горам и скалам, которые сохраняются наперекор столетиям, но уже в поговорке: "Капля камень точит" - выражается то, что человеческая душа смутно предчувствует, что даже величественные скалы и горы подлежат закону прехождения. И человек знает: возникает и преходит то, что само построено из элементов, возникает и преходит даже то, что человек называет не только своим телом, но то, что он называет своим "преходящим я". Но те, которые знают, как можно подняться в духовный мир, те знают также, что человек проникает в этот духовный мир не через глаза, уши и другие органы чувств, но что он может подняться туда путем "пробуждения", "рождения вновь", инициации. Но что же рождается вновь?

Когда человек смотрит в свое внутреннее, то он приходит, в конце концов, к тому, что говорит: В моем внутреннем передо мною выступает то, чему я говорю "я". Это "я" уже своим наименованием отлично от всех вещей внешнего мира. Всякой вещи внешнего мира можно дать извне какое-либо название: о столе каждый может сказать - "стол", о часах - "часы". Но наименование "я" никогда не может извне прозвучать для нашего уха, когда оно должно означать нас самих, ибо "я" должно быть произнесено во внутреннем. Для всякого другого мы являемся "ты". Уже таким образом человек находит, как это "я-существо" отличается от всего остального, что есть в нем и вокруг него. К этому присоединяется еще то, на что духовные исследователи всех времен все снова и снова указывали человечеству из своих собственных переживаний: что внутри этого "я" рождается другое, высшее "Я", рождается, как младенец от матери.

Когда человек выступает перед нами в своей жизни, то мы можем сказать, что видим его прежде всего как младенца, бессмысленно созерцающего вещи своего внешнего окружения, как он затем мало-помалу учится понимать эти вещи, мало-помалу становится разумным и взрослеет в интеллекте и воле; мы видим, как человек растет в отношении силы и энергии. Но есть люди, которые достигают более высокого развития, чем обыкновенно; которые приходят к тому, что они обретают как бы "второе Я", которое может сказать "ты" "первому я", подобно тому, как само это "я" говорит "ты" внешнему миру и своему телу; "Я", которое известным образом смотрит сверху вниз на это "первое я".

Итак, оно стоит как идеал перед человеческой душой и выступает как действительность для тех, кто следует указаниям духовного исследователя и говорит себе: то "я", о котором я знал до сих пор, участвует во всем внешнем мире; оно преходит вместе с внешним миром; но во мне дремлет второе "Я", которого люди не сознают, но которое могут осознать и которое связано с непреходящим точно так же, как первое "я" связано с преходящим и временным. При "рождении вновь" это высшее "Я" может видеть в духовном мире точно также, как низшее через органы чувств - глаза, уши и т. д. - может видеть в чувственном мире. То, что называют "пробуждением", "рождением вновь", посвящением, есть величайшее событие человеческой души, согласно воззрения также и тех, кто называли себя последователями розенкройцерства. Они знали, что с этим событием, рождением вновь высшего "Я", которое может взирать вниз на низшее "я", как человек взирает на внешние образы, что с этим должно быть связано Событие Христа Иисуса. Это значит: как для отдельного человека в течение его развития может наступить "рождение вновь", так для всего человечества "рождение вновь" вступило вместе с Христом Иисусом. Что для отдельного человека есть внутреннее, как говорят, мистически-духовное событие, что он может пережить как рождение своего высшего "Я", то вступило во внешний мир, в историю вместе с событием в Палестине через Христа Иисуса для всего человечества.

Как представлялось это человеку, подобному, например. тому, кто написал Евангелие от Луки? Он мог сказать себе: "Родословное древо Иисуса из Назарета ведет вверх до Адама, даже до Бога. То, что теперь есть человечество, что живет в физическом человеческом теле, то опустилось однажды с божественно-духовных высот, родилось из Духа; оно было однажды у Бога. Адам был тот, кто был ниспослан в материю с божественно-духовных высот, в этом смысле он есть сын Бога". Итак, некогда было божественно-духовное царство, - говорил себе автор Евангелия от Луки; оно как бы уплотнилось в преходящее царство Земли: возник Адам. Адам был земным отражением сына Божия; и от Адама происходят люди, которые пребывают в физическом теле. Но в Иисусе из Назарета жило особенным образом не только то, что живет в каждом человеке и что вообще есть в человеке; в нем жило то, что можно найти в его существе только тогда, когда мы осознаем, что существенное в человеке происходит от божественного. В Иисусе из Назарета просматривается еще нечто от божественного происхождения. Поэтому автор Евангелия от Луки находит себя вынужденным сказать: "Взгляните на Того, Кто был крещен Иоанном. Он имеет на Себе особые признаки божественного, от которого изначально происходит Адам. Оно может явить себя в нем опять. Подобно тому, как Бог сошел в материю и как Бог скрылся в человеческом роде, так Он может вновь явиться: человечество может быть возрождено в своем внутреннем, божественном в Иисусе из Назарета!" Итак, автор Евангелия от Луки хотел сказать: если мы проследим родословное древо Иисуса из Назарета вверх до его первоосновы, то мы найдем в нем божественную первооснову и свойства Сына Божия обновленным образом и в большей мере, чем это могло быть до сих пор в человечестве.

Автор Евангелия от Иоанна еще более резко подчеркивает, что в человеке живет нечто божественное и что это божественное явилось в своем величественном образе как сам Бог и Логос: Бог, который был, так сказать, погребен в материи, рождается снова как Бог в Иисусе из Назарета. Именно это хотели сказать евангелисты.

Но как должны были говорить те, которые хотели продолжить мудрость этих Евангелий? Как говорили "христиане Иоанна"? - Они говорили следующим образом: "в отдельном человеке происходит великое, мощное событие, которое можно назвать "новым рождением", рождением высшего "Я". Как младенец родится от матери, так божественное "Я" родится от человека". Инициация, пробуждение, возможны; и когда оно наступило, - так говорили знающие, - тогда приобретает значение нечто иное, чем то, что имело значение до сих пор. При помощи сравнения мы приблизимся к тому, что приобретало здесь значение.

Представим себе, что перед нами человек, которому исполнилось семьдесят лет, но человек пробужденный, который обрел свое высшее "Я"; и представим себе, что пробуждение, рождение вновь своего высшего "Я" он пережил на сороковом году жизни. И если бы кто-нибудь захотел всмотреться в него и описать его жизнь, то он мог бы сказать себе: "передо мной человек, который действительно родил свое высшее "Я". Он тот же самый, кого я знал пять лет тому назад в таком-то положении, десять лет тому назад в таком-то положении!" И если бы он захотел представить идентичность этого человека и показать, что этот человек имел особенную исходную точку уже при своем рождении, то ему следовало бы проследить назад все сорок лет физической жизни и описать эту физическую жизнь с точки зрения духовной науки. Но в сорок лет в этом человеке родилось высшее "Я". С этих пор высшее "Я" озаряет все его жизненные отношения. Теперь это новый человек. Теперь для нас уже не важно то, что было прежде; теперь речь идет о том, чтобы мы узнали прежде всего, как высшее "Я" растет из года в год и продолжает развиваться. Когда этот человек достиг семидесятилетнего возраста, то мы осведомились бы, какой путь прошло высшее "Я" от сорока до семидесяти лет. Для нас было бы важно, что на семидесятом году перед нами является поистине духовное "Я", если мы обратимся к тому, что родилось в душе этого человека тридцать лет тому назад. Так поступали авторы Евангелий, и так же поступали в связи с этим розенкройцерские "христиане Иоанна" относительно того Существа, которое мы называем Иисусом из Назарета.

Евангелисты поставили себе задачей показать прежде всего, что Христос Иисус имеет свое начало в Первоначальном Духе мира, в самом Боге. Бог, который сокровенно жил во всем человечестве, выступает особенно в Иисусе из Назарета. Это есть тот же самый Бог, о котором Евангелие от Иоанна говорит, что Он был первоначально - был в начале. Для евангелистов было важно показать, что именно этот Бог был в Иисусе из Назарета. Для тех же, которые должны были пронести первоначальную мудрость вплоть до наших времен, было важно теперь показать, как высшее "Я" человека, божественный Дух человечества, который, благодаря событию в Палестине, был рожден в Иисусе из Назарета, остался неизменным и был сохранен всеми, кто имел о нем правильное понимание.

Подобно тому как мы описали у взятого нами для примера человека то, как на сороковом году жизни в нем родилось его высшее "Я", так евангелисты писали о Боге в человеке вплоть до события в Палестине, - как Бог развивался, как родился вновь и т. д. Но те, которым надлежало показать, что они продолжатели евангелистов, те должны были отметить, что со времени рождения вновь высшего "Я" мы имеем дело только с духовной частью, которая отныне поглощает своим светом все остальное. Те, которые называли себя "христианами Иоанна" и имели своим символом крест и розы, говорили: "То, что родилось вновь для человечества как тайна высшего "Я" этого человечества, - оно сохранилось". Оно было хранимо той малой общиной, которая берет свое начало от розенкройцеров. Символически эта непрерывность указана: священная чаша, из которой Христос Иисус ел и пил со своими учениками, которую называют "Святым Граалем" и в которую была собрана Иосифом Аримафейским кровь, пролитая из ран Спасителя, - как рассказывают, - эта чаша была перенесена Ангелами в Европу. Для нее был построен храм, и розенкройцеры стали хранителям того, что было в чаше, то есть того, что составляло Существо вновь рожденного Бога. Мистерия вновь рожденного Бога жила в человечестве: это есть Мистерия Грааля.

Эта мистерия предстает как своего рода новое Евангелие, и о ней можно сказать: "Мы взираем на мудреца, подобного автору Евангелия от Иоанна, который говорит: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Оно было в начале у Бога, оно родилось снова в Том, кого мы видели страдавшим, умершим на Голгофе и снова воскресшим. Автор Евангелия от Иоанна хотел изобразить эту непрерывность божественного принципа в течение всех времен и рождение вновь этого божественного принципа. Все, кто хотели изображать это, знали: то, что было в начале, хранилось потом во все времена. В начале была Мистерия высшего "Я" человека; она сохранялась в Граале; она оставалась связанной с Граалем, и в Граале живет то "Я", которое связано с вечным и бессмертным, как низшее "я" - с преходящим и смертным. Кто знает тайну святого Грааля, тот знает, что из древа креста исходит живая, растущая жизнь, бессмертное "Я", которое символизировано в розах на черном древе креста. Таким образом, тайна розенкройцерства может быть принята, как продолжение Евангелия от Иоанна, и мы можем сказать, именно в смысле Евангелия от Иоанна и того, что было его продолжением, следующие слова: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Все стало через Него, и без Него не стало ничто из ставшего. В нем была Жизнь, и Жизнь была Свет людей. И Свет светил во тьму, но тьма не объяла его". Только немногие, имевшие нечто рожденное не от плоти, объяли свет, который светил во тьму. Но затем Слово стало плотью и обитало среди людей в образе Иисуса из Назарета. Далее, совершенно в духе Евангелия от Иоанна, можно было бы сказать: "То, что жило как Иисус из Назарета, Это было высшее, Божественное "Я" всего человечества, вновь рожденный Бог, ставший земным в Адаме, как в своем подобии. Это вновь рожденное "Я" человека продолжало жить как священная тайна, Оно хранилось под символом креста с розами и возвещается ныне как тайна святого Грааля, как "крест с розами".

Благодаря событию в Палестине, то, что может быть рождено в каждой человеческой душе как высшее "Я", приводит нас к рождению вновь божественного "Я" в развитии всего человечества. Как в каждом отдельном человеке рождается его высшее "Я", так в Палестине родилось высшее "Я" всего человечества, Божественное "Я"; Оно хранится и развивается дальше в том, что скрыто за знаком креста с розами. Но когда мы рассматриваем развитие человека, то мы имеем не только большое событие, - рождение вновь его высшего "Я", - мы имеем, кроме этого большого события, еще множество малых.

Прежде чем человек может породить свое высшее "Я", прежде чем для души может наступить это великое, всеобъемлющее событие, - рождение в смертном бессмертного "Я", - должны быть пройдены обширные предварительные ступени. Человек должен всячески подготовиться. И после того, как в нем произошло это великое событие, благодаря которому он может сказать себе: "Теперь я чувствую в себе нечто, теперь я знаю в себе нечто, что смотрит сверху вниз на мое обычное "я", как мое обычное "я", в свою очередь, смотрит на чувственные вещи; теперь я есмь второе в первом; теперь я поднялся в те царства, где я соединен с божественными существами!" После того, как человек имел это переживание, наступают другие, последующие степени, которые он должен пройти; хотя и другой природы, но все же такие, которые должны быть пройдены. Итак, мы имеем великое, решающее событие - рождение высшего "Я" в каждом индивидуальном человеке; но мы имеем также это рождение и во всем человечестве: новое рождение Божественного "Я". И существуют ступени, подготовляющие к нему, и ступени, которые должны последовать за этим решающим событием. Подготовляющие ступени мы видим в прошлом до события Христа. Затем мы видим другие великие явления в развитии человечества: видим, как постепенно приближается Евангелие Христа, как и говорил в других словах автор Евангелия от Луки: В начале был Бог: Духо-Существо в духовных высотах. Оно сошло вниз в материальный мир, стало человеком, стало человечеством. И хотя можно было видеть, что в основе развивающегося человечества лежит Бог, но Бога нельзя было видеть, рассматривая человеческое развитие только внешними физическими глазами. Бог был, так сказать, закрыт земным физическим миром; и там Его видели те, которые знали, где Он находится, которые могли смотреть в Его царства.

Вернемся теперь назад, к первой культуре после великой катастрофы, к древнейшей индийской культуре. Мы увидим там семь великих святых Учителей, которых называют святыми Риши. Они указывают на высшее Существо, о котором они говорили: "Наша мудрость может предчувствовать это Существо, но наша мудрость не может видеть этого высокого Существа!" Семь святых Риши видят много! Но вне пределов их сферы пребывает то высокое Существо, которое они называли Вишва-Карман. Вишва-Карман есть то Существо, которое наполняет духовный мир, но находится вне пределов того, что мог видеть в то время ясновидящий глаз человека. Затем наступила культура, которую назвали именем ее великого вождя Заратустры; и Заратустра говорил тем, кого он должен был вести: "Когда ясновидящий глаз смотрит на предметы мира, на минералы, растения, животных и человека, то он видит за ними различные духовные существа. Но того духовного Существа, которому человек обязан своим истинным бытием, которое должно жить некогда в глубочайшем "Я" человека, этого Существа еще не видят, когда рассматривают вещи Земли физическими, а также и ясновидящими глазами!" Но когда Заратустра направлял свой ясновидческий взор на Солнце, тогда - говорил он - он видел не только Солнце; но как вокруг человека видна его аура, так у Солнца видна "Великая Аура Солнца", "Аура Маздао". Эта великая Аура Солнца некогда родила человека, как это должно быть описано ниже. Человек есть отпечаток Ауры Солнца, Аура Маздао. Далее пришло время, когда получающий ясновидение человек начинает видеть Аура Маздао в том, что его окружает на Земле. Наступил великий момент, когда могло совершиться то, что было еще невозможно во времена Заратустры. Когда открывался ясновидящий глаз Заратустры и он мог видеть то, что возвещало о себе в земной молнии, в громе, это не был Аура Маздао, не был великий солнечный дух, прообраз человечества. Обращаясь же к Солнцу, Заратустра видел в нем Аура Маздао. Когда открылся ясновидящий глаз Моисея (преемника Заратустры), то он мог видеть в горящем терновом кусте и в огне на Синае Того Духа, Который явил ему Себя как "ehjeh asher ehjeh", как Тот "Кто был, Кто есть, Кто будет", как Ягве, или Иегова. Что же тогда совершилось?

С того времени, со времени явления Заратустры, до времен явления Моисея Дух, который прежде был только на Солнце, опустился вниз к Земле. Он светил в горящем терновом кусте, вспыхнул в огне на Синае, он был в элементах Земли. И еще прошло время - и Дух, которого предчувствовали великие Риши, но о котором они должны были сказать: "Наше ясновидение не может еще Его видеть", Дух которого, Заратустра должен был искать в Солнце, который в громе и молнии возвестил о себе Моисею, этот Дух явил себя в человеке - в Иисусе из Назарета. Таково было развитие: нисхождение из Вселенной, сперва до физических элементов, потом вниз до человеческого тела. Тогда только было вновь рождено то божественное "Я", от которого произошло человечество и к которому автор Евангелия от Луки возводит родословное древо Иисуса из Назарета. Тогда наступило великое событие - "рождение вновь" Бога в человеке.

Здесь мы видим подготовительные ступени. Таким образом, человечество также прошло через них. И те, кто развивались вместе с человечеством как его прежние руководители, должны были также проходить через эти подготовительные ступени, пока один из них не достиг такого уровня, что мог явиться носителем Христа. Здесь мы видим, каким представляется развитие человечества при духовном исследовании. Еще нечто другое является также правильным. То, что святые Риши почитали как Вишва-Карман, что Заратустра называл солнечным Аура Маздао, чему Моисей поклонился как "ehjeh asher ehjeh", должно было явиться в отдельном человеке, в Иисусе из Назарета, ограниченной земной человечности. Это должно было произойти. Но чтобы в человеке, каким был Иисус из Назарета, могло обитать столь возвышенное Существо, было необходимо весьма многое. Для этого сам Иисус из Назарета должен был стоять на высокой ступени. Не каждый человек мог сделалаться носителем того Существа, которое вступает в мир описанным образом. Мы, которые подошли к теософии, знаем уже о перевоплощении. Поэтому мы должны сказать себе, что Иисус из Назарета - не Христос - имел за собой многие воплощения и что он прошел через различные ступени в этих прошлых воплощениях, прежде чем мог сделаться Иисусом из Назарета. Это означает только то, что Иисус из Назарета должен был сам сделаться великим посвященным, прежде чем он смог сделаться носителем Христа. Но когда рождается высокий посвященный, то чем отличается это рождение и его дальнейшая жизнь от рождения и дальнейшей жизни обычного человека? В общем, можно сказать, что после рождения человек, хотя бы приблизительно, развивается сообразно тому, что пришло из прошлого воплощения. Но у посвященного это бывает иначе. Посвященный не мог бы быть вождем человечества, если бы он имел в своем внутреннем только то, что вполне соответствует внешнему. Ибо свое внешнее человек должен строить согласно условиям внешнего окружения. Когда же рождается посвященный, то в его тело должна войти высокая душа, которая уже в прежние времена пережила нечто величественное в мире. Поэтому обо всех них существуют сказания, что их рождение произошло иначе, чем у прочих людей. Почему же и как?

Вопрос "почему" мы затронули только что. Потому что всеобъемлющее "Я", которое уже совершило нечто значительное, связывает себя с этим телом. Но тело сперва не может воспринять всего того, что желает воплотиться в нем как духовная природа. Поэтому необходимо, чтобы у такого существа, которое как высокий посвященный воплощается в преходящем человеке, его воплощающееся "Я" уже заранее осеняло его физический образ больше, чем в Другом человеке. У обыкновенного человека физический образ вскоре после рождения уже соответствует духовному образу или ауре человека, между тем как человеческая аура вновь рожденного посвященного продолжает сиять еще дальше. Эта духовная часть возвещает, что здесь есть нечто большее, нежели то, что можно видеть обыкновенно. О чем же возвещает это духовное? Оно возвещает о том, что родился не только младенец в физический мир, но что произошло нечто в мире духовном! Это хотят сказать повествования относительно всех вновь родившихся посвященных: "Родился не только младенец, но и духовно родилось также нечто, что не может быть охвачено тем, что родилось!" - Но кто знает об этом? Об этом знает лишь тот, кто сам имеет явновидящее око для духовного мира. Поэтому нам рассказывают, что при рождении Будды посвященный узнал, что здесь произошло событие, отличное от простого рождения человека. Поэтому и об Иисусе из Назарета рассказывают, что о нем должен был заранее возвестить Иоанн Креститель.

Кто имеет прозрение в духовные миры, тот знает, когда посвященный должен прийти и быть вновь рожденным; он знает, что это есть событие в духовном мире. Это знали также три царя с Востока, которые пришли чтобы совершить жертвоприношение при рождении Иисуса из Назарета. Это же представлено посвященным священником в храме, который говорит: "Теперь я могу умереть, так как очи мои видели Того, Кто станет Спасителем человечества". Итак, мы видим, что должны определенно здесь различать: перед нами высокий посвященный, который родится вновь как Иисус из Назарета, о рождении которого должно быть сказано: "Родился младенец. Но вместе с младенцем является нечто, что не может быть охвачено его физическим телом!" В Иисусе из Назарета нам дано нечто, что имеет значение в духовном мире, что будет лишь постепенно развивать это тело до той точки, когда это тело созреет для этого Духа. И когда это тело созрело для этого Духа, тогда произошло то событие, при котором Креститель приближается к Иисусу из Назарета, и высший Дух, с которым связывается здесь Иисус из Назарета, нисходит на Него. Когда Христос входит в Иисуса из Назарета, тогда Креститель, который был предтечею Христа Иисуса, мог сказать: "Я вошел в мир. Я был тем, кто приготовил пути для высшего. Я возвестил своими внешними устами , что Царство Божие, Царство Небесное близко, что люди должны переменить свои чувства. Я вступил в среду людей и мог говорить о том, что в человечество придет особенный Импульс. Как Солнце весною восходит все выше и выше, как бы возвещая, что растет нечто новое, так и я появился затем, чтобы провозгласить о том, что растет в человечестве как вновь рожденное "Я" человечества!"

Когда человеческое в Иисусе из Назарета поднялось наиболее высоко, так что человеческое тело Иисуса из Назарета стало выражением духа Иисуса из Назарета, тогда он созрел также для того, чтобы в крещении от Иоанна принять в себя Христа. Тело Иисуса из Назарета раскрылось, как светлое Солнце в июне в день Иоанна Крестителя. Это было предсказано раньше. Дух должен был родиться из тьмы, как Солнце, которое до дня Иоанна Крестителя все прибывает в силе, все растет и растет - и затем начинает вновь умаляться. Таковым было то, что должен был провозгласить Креститель. Он должен был провозгласить о том, как Солнце поднимется в своем блеске до точки, когда он мог сказать: "Явился Тот, Кого предрекли древние пророки, Кто из духовных царств был наречен Сыном Духовного Царства". Иоанн Креститель действовал до этого момента. Но затем, когда дни становятся все короче, когда тьма снова берет верх, тогда через подготовление должен начать светить внутренний свет духа, становясь все светлее и светлее с того мгновения, как Христос возгорается в Иисусе из Назарета.

Так видел Иоанн приближение Иисуса из Назарета. И рост Иисуса из Назарета он воспринимал как свое собственное возрастание, как возрастание Солнца. "Но отныне я буду умаляться, как Солнце умаляется от дня Иоанна Крестителя ", - сказал Иоанн. - "Он же, духовное Солнце, будет расти, и светить из надвигающегося мрака!" Так возвестил он себя.

Так началось новое рождение "Я" человечества, от которого зависит "рождение вновь" каждого индивидуального высшего человеческого "Я" в человечестве.

Этим охарактеризовано важнейшее событие в развии отдельного человека: "рождение вновь" того, что как бессмертное может явиться из обычного "я". Оно связано с величайшим событием, - с Событием Христа, которому будут посвящены следующие доклады.

ВТОРОЙ ДОКЛАД. Кассель, 25 июня 1909 г.

Если с точки зрения духовной науки говорят на тему, подобную нашей, то поступают не так, как обычно, когда в основу рассмотрения кладется какой-нибудь документ (или памятник письменности), который возник в ходе человеческого развития, и затем на основании авторитета этого документа освещается та или иная сумма фактов. Этого не происходит в духовной науке. Но то, что совершилось в ходе человеческого развития, исследуется Духовной наукой совершенно независимо от всех документов; и только после того, как духовный исследователь рассмотрел данный предмет средствами, независимыми от всякого документа, и умеет самостоятельно охарактеризовать его, он подходит к соответствующему документу и смотрит, есть ли в нем то, что он исследовал прежде, независимо от всех письменных свидетельств. Итак, все, что сказано в этих докладах о ходе тех или иных событий, сказано здесь не просто в том смысле, что оно почерпнуто из Библии или из четырех Евангелий, но есть результат независимого от всех Евангелий духовного исследования. Во всяком случае должно быть отмечено, что все то, что может узнать и наблюдать духовный исследователь, передано также и в Евангелиях, особенно в Евангелии от Иоанна.

У великого мистика, Якова Беме есть знаменательные слова* (*В 18 главе "Mysterium magmim или разъяснения о Первой Книге Моисея" говорится: "Знаю, что софист всячески станет меня укорять и поносить за невозможность знать, ибо меня там не было и сам я не видал. Такому да будет сказано, что был я при этом своей душой и жизненной эссенцией, когда я еще был не я, а адамовой эссенцией, и в Адаме самом мое величие утратил. Но раз Христос мне его возвернул, зрю я в Духе Христовом, каков я был в раю и каков стал во грехе, и чем еще стать должен; и пусть нас никто не корит в невежестве, ибо, не знай я сам, Христос во мне знает, из какой науки должно мне писать" (Якоб Беме, собр. соч., том 5. Лейпциг, 1843, стр. 94)). Этим словам удивляются те, кто стоит вне рамок духовной науки. Яков Беме обращает внимание на то, что он говорит о прошлом человеческого развития - о личности, например, Адама, - как о переживаниях, которые разыгрываются непосредственно вокруг него; и он замечает: "Пожалуй, иной спросит: Разве ты был там, когда Адам ходил по земле?" И Яков Беме отвечает неуязвленно: "Конечно, я там был!" Это знаменательные слова. Ибо духовная наука действительно в состоянии наблюдать очами духа то, что некогда совершилось, как бы давно это ни было. В этом вступлении я хотел бы лишь в общих словах указать, на чем это основано.

Все, что происходит в физически-чувственном мире, имеет свое подобие в мире духовном. Когда движется рука, то имеется не только то, что видит ваш глаз как движущуюся руку; но за движущейся рукой, за зрительным образом руки лежит, например, моя мысль и моя воля, - "рука должна двигаться!" За этим лежит нечто духовное. В то время, как проходит зрительный образ, чувственное впечатление движения руки, духовный отпечаток, остается записанным в духовном мире, и остается всегда некий след, так что, когда наше духовное око открыто, мы можем проследить от всего, что происходило в мире, духовные следы, которые остались в их духовных прообразах. Ничто в мире не может совершиться без такого следа.

Предположим, что духовный исследователь бросает свой взор назад, вплоть до Карла Великого, или в Римскую эпоху, или в древнюю Грецию. Все, что там совершилось, осталось в своих духовных прообразах в духовном мире и может быть там увидено. Это видение называют "чтением в Акаша-хронике". Ибо существует это живое письмо, которое может видеть духовное око. И когда духовный исследователь описывает вам события в Палестине или жизнь Заратустры, то он описывает не то, что стоит в Библии или Гатах; но он описывает то, что он сам умеет прочесть в Акаша-хронике. И только после того он исследует, находится ли в древних памятниках, - то есть в нашем случае в Евангелиях, - то, что было прочитано в Акаша-хронике.

Итак, духовное исследование занимает совершенно свободную точку зрения по отношению к писаниям. Но именно поэтому оно будет правильным судьей относительно того, что встречается в памятниках. И когда в памятниках выступает то же самое, что мы сами сумели прочесть в Акаша-хронике, тогда подтверждается, что эти писания истинны, и, далее, что их, наверное, написал тот, кто мог видеть в Акаша-хронике. Таким образом духовная наука снова открывает многие религиозные и другие памятники человечества. Покажем наглядно, на особой главе человеческого развития, - на Евангелии от Иоанна и на его отношении к прочим Евангелиям, то, что здесь было сказано. Но вы не должны представлять себе, что Акаша-хроника - это духовная история, которая, как раскрытая книга, лежит перед открытым взором ясновидящего, что она подобна всякой другой книге обыкновенного мира. Она есть некоторого рода живая книга, и мы постараемся следующим образом уяснить себе это.

Предположим, что взор ясновидящего брошен назад, например, во времена Цезаря. Цезарь совершил то или другое, и поскольку он действовал на физическом плане, его видели его современники. Но все оставило след в Акаша-хронике. И когда ясновидящий смотрит назад, то он видит события так, как если бы перед ним был духовный двойник или духовный прообраз. Представьте себе еще раз движение руки. Как ясновидящий, вы не могли бы увидеть зрительного образа; но вы всегда увидите намерение двинуть рукой, те невидимые силы, которые привели руку в движение. И так можно видеть все, что жило в мыслях Цезаря, хотел ли он сделать тот или иной шаг, или хотел вступить в ту или иную битву. Ибо, ведь, все, что видели его современники, возникало из его волевых импульсов и реализовалось благодаря тем невидимым силам, которые стоят за зрительными образами. И когда духовно видящий смотрит назад в Акаша-хронику, тогда то, что стояло за этими зрительными образами, действительно видимо как движущийся и действующий Цезарь, как духовный образ Цезаря.

Кто-либо, неопытный в этих вещах, мог бы сказать: когда вы рассказываете таким образом о прошлом, то мы полагаем, что все это лишь только фантазия. Ибо вы знаете из истории, что делал Цезарь, и потом благодаря богатому воображению думаете, что видите какие-то незримые образы в Акаша-хронике. Но опытный в этих вещах знает, что в Акаша-хронике тем легче читать, чем меньше знаешь об этом из истории. Ибо внешняя история и знание ее есть как раз помеха для видящего. Когда мы достигаем определенного возраста, мы несем в себе известное воспитание, полученное нами от нашей эпохи. Также и ясновидящий приходит с воспитанием своей эпохи к тому моменту, когда в нем можем родиться его видящее "я". Он изучал историю, он изучал то, как геология, археология, биология, история культуры передают по традиции ему эти вещи. Все это, собственно говоря, мешает взору и может сделать его предвзятым для того, что должно быть прочитано в Акаша-хронике. Ибо во внешней истории ни в каком случае нельзя отыскать той объективности и достоверности, какая возможна при чтении Акаша-хроники. Подумайте только, от чего в мире зависит, чтобы то или иное стало "историей". От события сохраняются известные документы, между тем как другие - и, может быть, наиболее важные - погибают. На одном примере мы можем увидеть, как недостоверна может быть вся история.

Среди многих поэтических планов Гете, которые остались невыполненными и которые для того, кто ближе подошел к Гете, составляют, без сомнения, прекрасное дополнение к тем великим, прекрасным произведениям, которые он дал законченными, среди этих планов находится также отрывок поэмы о Навсикае* (*Уцелевшие эскизы опубликованы в веймарском издании сочинений Гете (I раздел, том 10, стр. 97 ел.). Ср. работу В. Шерера о Навсикае в его "Статьях о Гете" (Берлин, 1886г.)). Но остались только краткие наброски, в которых он записал для себя, как ему хотелось построить эту поэму. Он много работал таким образом, набрасывая иногда несколько фраз, и часто от них сохраня.лось лишь очень немногое. Так было и с "Навсикаей". Двое пытались реконструировать "Навсикаю". Это были два исследователя: историк литературы Шерер* (*Вильгельм Шерер (1841-1886)) и Герман Гримм* (*Герман Гримм (1828-1901)). Причем Гримм был не только исследователем, но и мыслителем с богатой фантазией (это тот самый, кто написал "Жизнь Микеланджело" и "Гете"). Гримм поступал так, что он пытался понять дух Гете и спрашивал себя: если Гете был таким-то и таким-то, то как должен он был понимать такой образ, как выступающая в "Одиссее" Навсикая? Так с известным пренебрежением к историческим документам он реконструировал "Навсикаю" в духе Гете. Шерер, который всегда исследовал то, что стоит черным по белому в документах, говорил, что "Навсикаю" Гете можно реконструировать только на основании имеющихся материалов. И он действительно попробовал реконструировать "Навсикаю" на основании только того, что находилось в записях. Тогда Герман Гримм сказал: "Но если бы оказалось, что камердинер Гете взял те страницы, на которых было как раз нечто весьма важное, и затопил ими печь? Есть ли какая-нибудь гарантия того, что сохранившиеся записи вообще имеют значение по сравнению с другими, которыми была возможно растоплена печь?"

Как в этом примере, так всегда может быть и с историей, которая построена на документах. Это так и бывает. Когда строят на основании документов, то никогда нельзя оставлять без внимания, что именно важнейшие могли погибнуть. Поэтому в "истории" мы имеем лишь "fable convenue". И когда ясновидящий приносит с собой эту "fable convenue" и видит вещи совершенно иначе в Акаша-хронике, приходится ему взять на себя труд поверить образу Акаши. А те, кто принадлежит к внешней публике, тогда набросятся на него, если он иначе расскажет об известном событии на основании Акаша-хроники. Поэтому для того, кто опытен в этих делах, приятнее всего, когда он может говорить о древних временах, о которых нет никаких документов, когда он может говорить о давно прошедших стадиях развития нашей Земли. Об этом нет никаких документов. Здесь Акаша-хроника сообщает наиболее достоверно, ибо здесь меньше мешает внешняя история. Из этих замечаний вы можете заключить, что никто, опытный в этих вещах, никогда не придет к мысли, что описания Акаша-хроники могут быть каким-либо отзвуком того, что уже известно из внешней истории.

Когда мы исследуем в Акаша-хронике то великое событие, о значении которого мы сделали вчера несколько замечаний, то мы найдем в главных чертах следующее. Весь человеческий род, поскольку он живет на Земле, происходит из духовного царства, из божественно-духовного бытия. Мы можем сказать: прежде чем явилась какая-либо возможность для внешнего физического глаза увидеть человеческое тело, человек уже существовал как духовное существо; и в древнейшие времена он был как бы частью божественно-духовных существ: Боги суть, так сказать, предки людей, и люди - потомки Богов. Богам нужны были люди как потомки, ибо Они не были в состоянии опуститься в физически-чувственный мир без этих потомков. В то время Боги продолжали свое бытие в других мирах и действовали извне на человека, который мало-помалу развивался на Земле.

Люди должны были, ступень за ступенью, преодолевать те препятствия, которые создавала земная жизнь. Каковы эти препятствия?

Для человека существенно то, что Боги остались духовными Существами, а люди, как их потомки, стали физическими. Человек, который имел духовное только как внутреннее физического и который как внешнее существо стал физическим, должен был преодолевать все те препятствия, которые создавало именно физическое бытие. Он должен был развиваться дальше внутри материального бытия. Таким образом, он развивался, восходя от ступени к ступени, делаясь все более и более зрелым, и благодаря этому для него возрастала возможность обратиться вверх к Богам, из лона которых он родился. Итак, схождение вниз от Богов и вновь восхождение к Богам, чтобы постепенно снова достигнуть их и снова соединиться с ними, - таков путь человека через земную жизнь. Но для того, чтобы человек мог пройти через это развитие, отдельные человеческие индивидуальности должны были всегда развиваться несколько быстрее других, опережать других, чтобы становиться их вождями и учителями. Эти учителя живут среди остального человечества и как бы раньше других находят обратный путь к Богам. Так что мы можем представить себе: в определенную эпоху люди достигли известной зрелости в развитии; они, может быть, только предчувствуют обратный путь к Богам, но еще далеки от него - это есть искра божественного в человеке. Но в вождях всегда есть нечто большее. Они стоят ближе к тому божественному, которого человек еще должен достигнуть. И тот, чьи глаза открыты для духовного, видит, что живет в этих учителях как существенное и главное в них.

Предположим, что какой-либо великий вождь человечества стоял бы перед другим человеком, который хотя и не был бы равен ему, но все же поднимался бы над средним уровнем человечества. Предположим, что этот человек имеет живое ощущение того, что другой есть великий учитель, что то духовное, которого должны достигнуть прочие люди, в нем находится уже в большей степени. Как описал бы этот человек такого вождя? Он сказал бы, например: "Передо мной человек - человек в физическом теле, как остальные. Но физическое тело не существенно в нем, оно не имеет в нем значения. Когда же я направляю на него свое духовное око, то мне является связанное с ним мощное духовное существо, божественно-духовное существо. Оно столь значительно, что я обращаю все внимание только на это божественно-духовное существо, а не на то, что является в нем физически, как в другом человеке". Так для видящего духовно, в вожде человечества открывается некое существо, которое превышает все остальное человечество и которое он должен описать совершенно иначе, ибо он описывает то, что он видит здесь духовными очами.

Те, которые имеют теперь решающие голоса во внешнем мире, разумеется, стали бы смеяться над таким возвышенным вождем человечества. Ибо мы видим, как ныне различные ученые начинают рассматривать великих людей человечества с психиатрической точки зрения. Его узнали бы только те, которые обострили свое духовное зрение. И они знали бы, что он не глупец и не мечтатель, и даже не просто "одаренный человек", как может быть его назовут более благосклонные, но что он принадлежит к великим образам жизни человечества в духовном смысле. Так было бы теперь. Но в прошлом было еще иначе, и даже в том прошлом, которое лежит не так далеко за нами.

Мы уже знаем, что человечество в отношении своего сознания прошло через различные метаморфозы. Некогда все люди имели смутное, сумеречное ясновидение. Даже в то время, когда жил Христос, это ясновидение еще было развито до некоторой степени, а в более ранние века еще больше, хотя оно и было только тенью ясновидения атлантической и первой послеатлантической эпохи. Лишь постепенно исчезало затем это ясновидящее сознание людей. Но среди них были все же рассеяны некоторые, которые его имели, и даже теперь есть такие "природные ясновидящие", которые имеют смутное ясновидение и поэтому могут воспринимать духовное существо человека.

Возьмем то время, когда в древнеиндийском народе явился Будда. Тогда было еще не то, что теперь. Теперь явление Будды - если бы даже оно совершилось в Европе - не встретило бы особенного почитания. Но во времена Будды это было иначе. Тогда было еще большое число людей, которые могли видеть, что здесь, собственно, совершилось, что рождение Будды произошло совершенно иначе, чем всякое другое обыкновенное рождение. В книгах Востока, и именно, в тех книгах, которые подходят к этому с глубочайшим пониманием, рождение Будды описывается, так сказать, в "возвышенном стиле". В них рассказывается, что царица Майя была "Подобием Великой Матери", и ей было предсказано, что она произведет на свет могущественное существо. Когда это существо родилось, то оно появилось на свет как преждевременно рожденное.

Весьма часто одним из средств послать в мир значительное существо, является его преждевременное рождение; ибо тогда человеческое существо, в котором должно воплотиться духовное существо, не так связано с материей, как если бы оно было выношено до полной зрелости.

Далее в этих значительных книгах Востока сообщается, что в момент своего рождения Будда был просветлен, и, тотчас же открыв глаза, обратил их к четырем сторонам света, - на север, юг, запад и восток. Далее говорится, что он тотчас же сделал семь шагов, и что следы этих шагов запечатлелись в той почве, где они были сделаны. Он также сразу начал говорить, и нам передается, что слова, которые он произнес, гласили: "Это есть жизнь, в которой я из Бодисаттвы сделался Буддой, последнее из воплощений, которое я должен пройти на Земле!"

Насколько странным кажется это сообщение материалистически мыслящему человеку нашего времени, и насколько мало его можно истолковать непосредственно материалистически, настолько же истинно оно для того, кто может видеть вещи духовными очами. И в то время еще были люди, которые из естественного дара ясновидения могли видеть духовно то, что родилось вместе с Буддой. Я сообщил вам здесь странные сведения из восточных книг о Будде. Теперь говорят, что это легенды и мифы. Но кто понимает эти вещи, тот знает, что в них скрывается то, что есть истина в отношении духовного мира. Такие события, как рождение Будды, имеют значение не только в узком круге личностей, которые тогда были рождены; они имеют значение для всего мира, - они как бы излучают духовные силы. Те, кто жили во времена, когда мир был еще более восприимчивым для духовных сил, видели, что при рождении Будды действительно излучались эти духовные силы.

Было бы дешевым аргументом, если бы кто-нибудь захотел сказать: "Почему же теперь этого уже не бывает?" И теперь также происходят воздействия, но только нужен видящий, чтобы их видеть. Ибо нужен не только тот, от кого излучаются силы, но также и другой, кто их воспринимает. В те времена, когда люди были духовнее, они были также восприимчивее для таких излучений. И за этим, опять-таки, кроется глубокая правда, когда нам говорится, что при рождении Будды действовали силы исцеляющей и примиряющей природы. Не только легенда, но глубокие истины скрыты в рассказе о том, что, когда Будда явился на свет, те, которые прежде ненавидели друг друга, соединились теперь в любви; те которые ссорились друг с другом, стали хвалить друг друга и т. д.

Кто очами видящего обозревает развитие человечества, тому оно является не так, как историку, не ровным путем, над которым разве только несколько возвышаются те, кого признают историческими фигурами, ибо люди не хотят допустить, что есть вершины и горы, они этого не терпят. Но кто обозревает мир духовными очами, знает, что есть мощные вершины, величественные горы, которые возвышаются над путем остального человечества. Это вожди человечества.

На чем же основано это водительство человечества? На том, что человек постепенно проходит ступени, которые ведут его к жизни в духовном мире. Одну из ступеней мы показали вчера, как важнейшую: рождение высшего, духовного "Я". И мы сказали, что существуют предшествующие и последующие ступени. Из того, что мы сказали вчера, вы можете видеть, что так называемое Событие Христа есть величайшая вершина в развитии человечества, и что было необходимо долгое подготовление прежде, чем Существо Христа смогло воплотиться в Иисусе из Назарета. Чтобы понять эти подготовления, нам нужно провести эти явления перед своим взором.

Предположим, что человек вступает на путь духовного познания в каком-либо воплощении, т. е. он делает упражнения (мы еще будем о них говорить), которые образуют душу все более и более духовно, делают ее все более восприимчивой для духовного и приближают к моменту, когда она рождает высшее, непреходящее "Я", которое может видеть в духовном мире. До тех пор человек проходит через многие переживания. Но нельзя представлять себе, что человек может торопливостью достигнуть чего-либо в духовном отношении. С терпением и выдержкою должно совершаться нечто подобное. Предположим, что человек начинает такое развитие. Его цель есть рождение высшего "Я"; но он доходит лишь до известной ступени, он достигает известной предварительной ступени для рождения высшего "Я". Затем он умирает - и снова рождается. Теперь может наступить двоякое. Когда рождается такой человек, который в прошлом воплощении прошел через известное духовное ученичество, он может или почувствовать стремление снова искать учителя, чтобы узнать от него, как ему быстрее повторить то, что было сделано раньше, и как ему затем подняться к соответствующим высшим ступеням. Или по различным причинам он вовсе не ищет такого пути. Но даже и тогда его жизнь часто складывается иначе, чем у другого человека. У человека, который уже сделал нечто на пути познания, жизнь сама приносит с собой то, что является следствием той высоты познания, до которой он поднялся уже в прошлом воплощении. Он и переживает другое, и переживания оказывают на него другое впечатление, чем на обыкновенного человека. Благодаря этим переживаниям он заново достигает того, что уже было достигнуто прежде путем его стремления. В прежней инкарнации он должен был деятельно стремиться от точки до точки. В следующей жизни, когда сама эта жизнь, как бы в повторении, приносит ему то, чего он достиг уже раньше, все это приступает к нему как бы извне, и может случиться, что он совсем в другой форме переживет результаты своего прежнего воплощения. Так может случиться, что уже в детстве в каком-либо переживании перед ним выступит нечто, что произведет на все его существо такое впечатление, что в нем снова оживут те силы, которые он приобрел себе в прошлом воплощении. Предположим, что такой человек достиг в известном воплощении определенной ступени в развитии мудрости. В следующем воплощении он родится снова младенцем, как всякий другой. Но в семь или восемь лет он переживет нечто тяжелое. Это имеет для его души следствием то, что в нем раскрывается достигнутая прежде мудрость, - так что теперь он снова стоит на достигнутой прежде ступени и от нее может перейти дальше к следующей. Предположим далее, что он пытается теперь пройти вперед еще несколько ступеней. Затем он снова умирает. В следующем воплощении может повториться то же самое: к нему снова приблизится внешнее переживание, как бы подвергающее его испытанию, благодаря которому может вновь проявиться сперва то, что он приобрел до прошлого воплощения, затем то, чего он достиг в прошлом воплощении, и потом снова он может подняться еще ступенью выше.

Вы видите теперь, что мы поймем жизнь этого человека, прошедшего уже прежде через известные ступени развития, только тогда, когда мы примем в расчет все это. Мы имеем одну ступень, которая достигается скоро, если человек серьезно стремится по пути развития: это ступень так называемого "безродного", - человека, который перерос непосредственные предрассудки ближайшего окружения, который освободился от того, что связывает его всевозможными узами с ближайшим окружение. Из этого не следует, что становишься непочтительным, напротив - можно быть преисполненным почтения. Но от пут ближайшего окружения надо освободиться. Предположим, что этот человек умирает на той стадии, когда он достиг своей работой известной свободы и независимости. Затем он рождается снова, и может случиться, что сравнительно рано для него наступает переживание, благодаря которому снова пробуждается его чувство свободы и независимости. Обыкновенно это происходит таким образом, что указанный человек теряет отца или кого-нибудь, с кем он вообще связан; или, что отец дурно обращается с ним, может быть отталкивает его от себя и т. п. Это в точности передают нам сказания различных народов; ибо поистине в этих вещах мифы и сказания народов более мудры, чем современная наука. Вы всюду найдете такого рода стереотип, что отец дает приказание об удалении сына; ребенка находят пастухи, кормят его, воспитывают и впоследствии снова возвращают в его звание (например, Хирон, Рем и Ромул). Чтобы оживить снова то, чего они уже достигли в прошлых воплощениях, они должны были пережить как бы измену себе со стороны своей родины. Сюда же относится миф об изгнании Эдипа.

И вы можете представить себе, что чем большего человек достиг, - достиг ли он ступени рождения своего высшего "Я" или еще большего, - тем богаче переживаниями должна быть его жизнь для того, чтобы он мог, наконец, прийти к новому переживанию, которого он не имел еще прежде.

Тот, кто должен был воплотить в себе то могущественное Существо, которое мы называет Христом, не мог, без сомнения, принять на себя этой миссии в любом возрасте жизни: он должен был сперва постепенно созреть для этого. Ни один обыкновенный человек не смог бы взять на себя этого. Это должен был быть человек, который в течение многих жизней достиг уже высокой степени посвящения. Акаша-хроника достоверно рассказывает нам о том, что здесь должно было произойти. Она сообщает нам, как в течение многих жизней одна Индивидуальность стремилась к высоким степеням посвящения. Наконец, она родилась снова и прошла в этом земном воплощении прежде всего через подготовительные переживания. В том, что здесь воплотилось, жила индивидуальность, которая уже проходила через высокие ступени: это был посвященный, предназначенный для того, чтобы в позднейший момент своей жизни принять в себя индивидуальность Христа. Переживания, которые имеет прежде всего этот посвященный, являются повторением более ранних ступеней посвящения. Благодаря им из души выступает все то, к чему эта душа поднялась уже раньше.

Мы знаем: человек состоит из физического тела, эфирного тела, астрального тела и "я". Но мы знаем также, что в ходе человеческой жизни с физическим рождением рождается прежде всего только физическое тело человека; до семи лет эфирное тело человека еще окутано некоторой эфирной материнской оболочкой; в семь лет, вместе с переменой зубов, эта эфирная оболочка отбрасывается так же, как физическая материнская оболочка, когда физическое тело рождается во внешний физический мир. Позднее, по достижении половой зрелости, подобным же образом отбрасывается астральная оболочка и рождается астральное тело. На двадцать первом году, приблизительно, рождается "я", - но опять-таки лишь постепенно.

После того, как мы прошли через рождение физического тела, эфирного тела на седьмом году, астрального тела в 14-15 лет, мы должны подобным же образом наблюдать рождение души ощущающей, души рассудочной и души сознательной: и приблизительно на двадцать первом году рождается душа ощущающая; на двадцать восьмом - душа рассудочная и около тридцати пяти лет - душа сознательная. Мы увидим, что Существо Христа не могло воплотиться в земном человеке, не могло иметь места в этом человеке прежде, чем не родилась вполне его душа рассудочная. Таким образом, до двадцати восьми лет Существо Христа не могло воплотиться в том посвященном, в котором Оно родилось. Это же показывает нам и духовное исследование. Между двадцатью восьмью и тридцатью пятью годами Существо Христа вошло в ту индивидуальность, которая как великий посвященный вступила на землю и потом постепенно, в блеске, в свете этого Великого Существа развивала все то, что обыкновенно человек развивает без этого блеска, без этого света, а именно: эфирное тело, астральное тело, душу ощущающую и душу рассудочную. Итак, мы можем сказать: до этого возраста мы имеем перед собой в том, кто был призван стать носителем Христа, великого посвященного, постепенно проходившего через переживания, которые, наконец, выявили все то, что он пережил в прежних воплощениях и переработал для себя в завоевании духовного мира. Тогда для него наступила возможность сказать себе: "Теперь я достиг цели, я жертвую всем, что имею. Я не хочу больше быть самостоятельным "Я". Я делаю себя носителем Христа. Он должен обитать во мне и отныне быть во мне всем!"

Все четыре Евангелия указывают на этот момент, когда Христос воплотился в известной личности на Земле. И хотя в другом они имеют различия, но этот момент, когда Христос как бы пронизывает великого посвященного, отмечают все четыре Евангелия: это крещение от Иоанна. В то мгновение, которое так ясно определяет автор Евангелия от Иоанна, говоря, что Дух нисходит в виде голубя и соединяется с Иисусом из Назарета, мы имеем рождение Христа, когда Христос родился в душе Иисуса из Назарета как новое, высшее "Я". До тех пор другое "Я", "Я" великого посвященного развивалось, чтобы созреть для этого события.

Кто же должен был быть рожден в существе Иисуса из Назарета?

Вчера мы уже указали на это: Бог, который был от начала, который как бы пребывал в духовном мире и оставлял людей на время в их развитии, - этот Бог должен был теперь сойти вниз и воплотиться в Иисусе из Назарета. - Указывает ли нам на это автор Евангелия от Иоанна? Нам только надо в этом отношении серьезно принять слова Евангелия. Прочтем с этой целью начало Ветхого завета.

"В начале (или в начале начал) сотворил Бог небо и землю, земля же была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водами."

Внизу находилась Земля с ее царствами, как бы отпрысками божественного Духа; среди них один индивидуум развивается до того, что он может принять в себя того Духа, который носился над водой. Что говорит автор Евангелия от Иоанна? Он говорит, что Иоанн Креститель узнал, что здесь было то же Существо, о котором идет речь в Ветхом Завете. Он говорит: " Я видел, как Дух сходил с неба в виде голубя и остался на Нем". Он знал, что на кого сойдет Дух, тот и есть долженствующий прийти Христос. Итак, есть начало мирового развития: Духа, который носился над водами; затем появляется Иоанн, крестящий водой, и Дух, который сперва носился над водами и который теперь нисходит в индивидуальность Иисуса из Назарета. Нельзя более грандиозно, чем это делает автор Евангелия от Иоанна, связать это событие с другим событием, о котором рассказывается в начале Писания, к которому примыкает Евангелие.

Но совсем иначе автор Евангелия от Иоанна стоит в связи с этим древнейшим откровением. Это видно из слов, которыми он выражает, что с Иисусом из Назарета связывает себя То, что сначала творило все земное развитие. Ибо мы знаем, что первые слова Евангелия от Иоанна звучат:

"В начале было Слово (или Логос), и Слово (или Логос) было у Бога, и Бог был Слово (или Логос)".

Что есть Логос? И как был он у Бога? - Возьмем начало Ветхого Завета, там, где мы имеем Духа, о котором сказано:

"Дух Божий носился над водами. И Дух Божий воззвал: Да будет свет! И стал свет ."

Удержим это прочно и выразим это несколько иначе. Прислушаемся к тому, как Божественный Дух произносит в мирах Слово творения. Что есть Слово? В начале был Логос, и Божественный Дух воззвал, и совершилось то, что он воззвал. Это означает: В Слове была жизнь. Ибо если бы в нем не было жизни, то это не могло бы совершиться. Что же совершилось? В Библии сказано:

"И Бог сказал: да будет свет! И стал свет." Возьмем теперь Евангелие Иоанна.

"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Слово".

Но Слово излилось в материю, стало в ней как бы внешним образом Божества.

"В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков."

Так автор Евангелия от Иоанна стоит в связи с древнейшим откровением, с Книгой Бытия. Только несколько другими словами указывает он на того же Божественного Духа и объясняет нам, что этот Божественный Дух являет себя в Иисусе из Назарета. Автор Евангелия от Иоанна согласен с другими евангелистами в том, что с Иоанновым крещением Иисуса из Назарета в этом последнем родится Христос, и что Иисус из Назарета должен был сначала к этому приготовиться. И мы должны уяснить себе, что все, что рассказывается о жизни Иисуса из Назарета до тех пор, есть ничто иное как сумма переживаний, излагающих его восхождение в высшие миры в прежних инкарнациях; как все, что он имел в своем астральном теле, в своем эфирном теле и в физическом теле - он постепенно подготовил для того, чтобы смочь воспринять Христа.

Тот, кто написал Евангелие от Луки говорит, даже в несколько парадигматических словах, что Иисус из Назарета во всех направлениях подготовлял себя к этому великому событию, к рождению в нем Христа. Каковы были отдельные переживания, приведшие его к событию Христа, об этом мы будем говорить завтра. Сегодня мы укажем еще, как автор Евангелия от Луки говорит всего в одной единственной фразе: "Тот, кто принял в себя Христа, действительно подготовился в предшествующие годы; в своем астральном теле он стал таким добродетельным, благородным и мудрым, каким он должен был стать, дабы в нем мог быть рожден Христос. Он сделал также свое эфирное тело таким зрелым, а свое физическое тело таким гибким и прекрасным, что в нем мог быть Христос.

Нужно только правильно понять Еванегелие. Возьмем вторую главу Евангелия от Луки, стих 52. Разумеется, в том виде, как это приводится обычно в Библии, он не скажет того, что я сказал выше. Этот стих 52, гл. 2 гласит: "Иисус же возрастал в мудрости, в возрасте и милости у Бога и у людей". - Можно еще связать какой-либо смысл с тем, когда такой человек, как автор Евангелия от Луки говорит, что Иисус из Назарета возрастал в мудрости. Но когда он рассказывает дальше, как о важном событии, о том, что он возрастал в "возрасте" - то это кажется прежде всего непонятным, ибо на это не стоит ведь указывать особенно. И так как он все же это делает, то это означает, что здесь должно быть еще нечто иное. Возьмем стих 52, гл. 2 в первоначальном тексте:

В действительности это означает следующее: "Он возрастал в мудрости", то есть он развивал свое астральное тело. Кто знает, что мыслил греческий дух при слове - (helikia), тот может сказать вам, что под ним разумеется то развитие, через которое проходит эфирное тело, благодаря чему мудрость постепенно становится навыком. Вы знаете, что астральное тело развивает способности, необходимые для единичного употребления, то есть когда мы поняли что-нибудь, то поняли. Эфирное тело образует то, что оно развивает, как привычки, наклонности и навыки. Это происходит через постоянное повторение. Мудрость становится привычкой; человек выполняет что-либо, ибо оно вошло в плоть и кровь. Это обозначает возрастание в "зрелости". Как астральное тело возрастало в мудрости, так эфирное тело возрастало в благородных привычках, в привычках к доброму, благородному и прекрасному. Третье, в чем возрастал Иисус из Назарета, х"Рь<ё (charis), означает в действительности то, что открывается как красота и становится видимым. Все другие переводы неверны. Мы должны переводить, что он возрастал в "привлекательной красоте", что таким образом его физическое тело развивалось прекрасным и благородным.

"Иисус возрастал в мудрости (в своем астральном теле), в зрелых наклонностях (в своем эфирном теле) и в привлекательной красоте (в своем физическом теле), так что Бог становился видим в человеке".

Здесь перед вами описание Луки, из которого видно, что Лука знал, что тот, кто должен был принять в себя Христа, развил до высочайшего раскрытия свои тройственные оболочки - физическое, эфирное и астральное тела.

Таким образом, мы узнаем, что в Евангелиях можно снова найти то, что духовная наука говорит, независимо от Евангелий. Благодаря этому духовная наука является тем культурным течением, которое снова завоевывает для нас религиозные откровения, и это завоевание есть событие не только человеческого знания и постижения, но завоевание души и понимания, в чувстве и ощущении. В таком понимании мы нуждаемся в особенности, когда мы хотим постигнуть это событие - вступление Христа в развитие человечества.

ТРЕТИЙ ДОКЛАД. Касселъ, 26 июня 1909 г.

Те из вас, которые неоднократно слышали циклы моих докладов или вообще доклады из области духовной науки, уже получили с самых различных сторон освещение тех или иных фактов высших миров. И перед нами выступали те или иные сущности, тот или иной факт, в той или другой области; и они затем всегда освещались с той или другой стороны. При этом, во избежание недоразумений, я хотел бы подчеркнуть следующее: при поверхностном рассмотрении может показаться, что существуют кажущиеся противоречия, когда та или иная сущность, тот или иной факт освещается один раз с одной, другой раз с другой стороны. Но если всмотреться точнее, то вы найдете, что именно благодаря такому разнообразному освещению, сложные факты духовных миров могут стать ясными. Я должен был сказать об этом, потому что сегодня мне опять придется осветить, отчасти с новой стороны, некоторые факты, уже знакомые большинству сегодняшних слушателей. Если мы возьмем глубочайший документ Нового Завета, известный под именем Евангелия от Иоанна, и прочтем полные значения слова, которыми мы закончили наше вчерашнее рассмотрение, тогда нам скоро станет ясным, что уже в этих первых словах Евангелия от Иоанна содержатся почти бесконечные тайны мирового и человеческого становления. В ходе этих докладов нам возможно предоставится случай показать, почему великие изобразители духовных событий часто выражают как раз великие, многообъемлющие истины в краткой, парадигматической форме, как это имеет место в первых стихах Евангелия от Иоанна. Сегодня мы хотим несколько другим образом, чем вчера, возвратиться к некоторым известным фактам духовной науки и увидеть, как они вновь выступают перед нами в Евангелии от Иоанна. Мы возьмем исходной точкой сравнительно наиболее простые факты духовной науки.

О человеке, как он стоит перед нами в повседневном состоянии своей жизни, мы знаем, что он состоит из четырех членов: из физического тела, из эфирного, или жизненного тела, из астрального тела и "я"; мы знаем, что дневная жизнь человека меняется таким образом, что, начиная с утра, когда он просыпается, до вечера, когда, он засыпает, в нем, пронизывая друг друга, органически связаны эти четыре члена его сущности. Мы знаем, что, когда человек спит ночью, его физическое и эфирное тела лежат в постели, и что из физического и из эфирного тел вышли астральное тело и носитель "я", или, короче, само "я".

Но сегодня мы должны особенно точно уяснить себе следующее: когда мы имеем перед собой человека в теперешнем состоянии развития, то эти четыре члена - физическое тело, эфирное тело, астральное тело и "я" - образуют взаимосвязанную необходимость. Когда мы затем видим ночью этого человека, лежащим в постели, и так как в постели находится лишь физическое и эфирное тела, - то этот лежащий в постели человек имеет как бы ценность растения. Ибо растение, как оно существует перед нами во внешнем мире, состоит ведь из физического тела и из эфирного, или жизненного тела; оно не имеет в себе астрального тела и не имеет "я". Этим оно отличается от животного и от человека. Животное уже имеет астральное тело, и лишь человек имеет в себе "я". Поэтому мы можем сказать: с вечера до утра в постели лежат физическое тело и эфирное тело человека; тогда он является как бы существом, подобным растению - и все же не таким, как растение. Это мы должны себе уяснить.

Если в данное время есть свободная, самостоятельная сущность, не имеющая астрального тела и "я" и состоящая только из физического тела и эфирного тела, то она должна выглядеть как растение, она должна быть растением. Но когда человек лежит в постели, он является существом, переросшим ступень растения, потому что он в течение развития присоединил к своему физическому и эфирному телу астральное тело - носителя удовольствия и страдания, радости и печали, влечения, вожделения и страсти, и присоединил к нему носителя "я". Но каждый раз, когда к какой-либо сущности прибавляется более высокий член, то у этой сущности изменяется также все в ее низших членах. Если бы мы прибавили к растению, как оно встречается нам во внешней природе, астральное тело, и если бы астральное тело не окаймляло бы растение только сверху, но пронизывало бы его, тогда та растительная субстанция, которая, как мы видим, проникает растение, должна была бы стать плотью животного. Ибо проникающее астральное тело видоизменяет растение таким образом, что субстанция его становится плотью животного, и соответственно этому должно бы было видоизменяться растение, если бы оно в физическом мире имело в себе "я". Поэтому мы можем также сказать: когда мы имеем перед собой существо, которое, подобно человеку, имеет не только физическое тело, но и более высокие, невидимые, сверхчувственные члены своей природы, то сверхчувственные члены находят выражение и в низших членах. Как ваши внутренние душевные свойства наружно выражены в чертах вашего лица, в вашем внешнем облике, так же и ваше физическое тело есть выражение работы астрального тела и "я"; и физическое тело представляет собой не только самое себя, но является также физическим выражением невидимых физически членов человека.

Так у человека система желез и все, что мы к ней причисляем, есть выражение эфирного тела в человеке; все, что мы причисляем к нервной системе, есть выражение астрального тела, и все, что мы причисляем к кровеносной системе, есть выражение носителя его "я". Значит, в самом физическом теле мы опять различаем четыре начала; и лишь тот, кто предан грубо-чувственному мировоззрению, может считать равноценными различные субстанции в физическом теле человека. То, что пульсирует в нас как кровь, стало такой субстанцией благодаря тому, что в человеке живет "я". Нервная система имеет такую форму и такую субстанцию потому, что перед нами в человеке выступает астральное тело; и система желез стала таковою, благодаря тому, что в человеке есть эфирное тело. Если вы примете это во внимание, то вы легко поймете, что, в сущности, человеческое существо, начиная с вечера, когда человек засыпает, и до утра, когда он просыпается, является существом, полным противоречий. Хотелось бы сказать, что он должен был бы быть растением, но он все же не растение. Ибо растение не имеет в своей физической субстанции нервной системы, как выражения астрального тела, и кровеносной системы - как выражения "я". Такая физическая сущность, какой является человек с его системой желез, нервов и крови, может существовать лишь тогда, когда в ней находится эфирное тело, астральное тело и "я".

Но вот ночью вы покидаете (что касается вашего астрального тела и вашего "я") ваше физическое и эфирное тела. Вы покидаете их, так сказать, с пренебрежением, делаете их существом, полным противоречий. Если бы здесь не происходило ничего духовного, начиная с момента вашего засыпания и до вашего пробуждения, и вы бы лишь извлекли ваше астральное тело и ваше "я" из физического тела и эфирного тела, то утром вы нашли бы свою нервную систему и свою кровеносную систему разрушенными, ибо они не могут существовать, не имея в себе астрального тела и "я". Поэтому происходит следующее, воспринимаемое ясновидящим сознанием.

Ясновидящий видит, как в той же самой мере, в какой выходят "я" и астральное тело, так божественное "Я" и божественное астральное тело входят в человека. Ночью, от момента засыпания человека до его пробуждения, в физическом теле и в эфиром теле фактически присутствуют некое астральное тело и "Я", или, по крайней мере, то, что их заменяет. Когда выходит астральное начало человека, то в него входит высшее астральное начало, чтобы сохранить его до пробуждения; и также то, что заменяет его "я".

Из этого вы видите, что в области нашей жизни, в сфере нашей жизни работают еще другие Сущности, кроме тех, которые находят выражение в пределах физического мира. В физическом мире находят выражение минералы, растения, животные и люди. Люди являются пока что высшими сущностями в пределах нашей физической сферы. Они одни имеют физическое тело, эфирное тело, астральное тело и "я". Из того факта, что ночью астральное тело и "я" выходят из физического и эфирного тел, вы можете заключить, что астральное тело и "я" сохраняют в наше время еще некоторую самостоятельность, что они, так сказать, отделяются и могут некоторое время жить в повседневной жизни отдельно от физического и эфирного носителей.

Таким образом, мы видим перед собой ночью .следующее: точно так же как физическое тело человека и его эфирное тело являются днем носителями человеческого "я" и человеческого астрального тела, - то есть как раз самых внутренних членов человека, - так же ночью они становятся носителями или храмом высших астральных сущностей и сущностей "Я". Теперь мы иными глазами смотрим на то, что лежит в постели, ибо в нем ведь находится также астральное начало, но оно божественно-духовной природы, и находится также "Я", но "Я" божественно-духовное. Мы можем некоторым образом сказать: в то время как человек в отношении его астрального тела и его "я" находится в состоянии сна, в нем бодрствуют и поддерживают целостность его организации те сущности, которые принадлежат также к области нашей жизни, которые входят в наше физическое тело и эфирное тело, когда мы покидаем их. Такой факт может научить нас многому; особенно, когда мы соединяем его с некоторыми наблюдениями ясновидящего, этот факт может пролить нам свет на развитие человека. Мы хотим связать именно этот факт различия между бодрствованием и сном с великими фактами духовного развития.

Хотя астральное тело человека и его "я" являются высшими, самыми внутренними членами человеческой природы, но ни в каком случае не являются самыми совершенными. Физическое тело, уже при поверхностном рассмотрении, является более совершенным, чем астральное тело. Я ведь уже указал также здесь два года тому назад* (*В цикле докладов "Теософия и Розенкройцерство", прочитанном в Касселе с 16 по 29 июня 1907 г. (Том 100 в GA (Gesamtausgabe, Полное издание): "Человеческое развитие и познание Христа. Теософия и Розенкройцерство. Евангелие от Иоанна".)) на то, что физическое тело человека в отношении всего его устройства представляется нам тем более достойным восхищения, чем больше мы в него вглядываемся. Это чудесное строение человеческого сердца и человеческого мозга может удовлетворить не только утонченную интеллектуальную потребность познания рассудка, когда он исследует их анатомически, но тот, кто подходит к нему всей своей душой, ощущает подъем своего эстетического и морального чувства, когда он может сказать себе, как возвышенно и полно мудрости устройство этого физического тела.

Астральное тело в настоящее время еще не настолько подвинуто в своем развитии. Оно является носителем удовольствия и страдания, влечений, вожделений и наслаждений и т. п., и мы должны сказать себе, что человек, в отношении его вожделений, тянется ко всевозможным вещам в мире, которые ни в каком случае не полезны для мудрого и искусного устройства сердца или мозга. Своей погоней за наслаждением человек стремится доставить себе удовлетворение вещами, которые, как, например, кофе, являются ядом для сердца или чем-то подобным этому. Этим он доказывает, что астральное тело стремится иметь наслаждения, которые являются вредными для полного мудрости устройства человеческого сердца: на протяжении десятилетий сердце выдерживает действие таких ядов, принимаемых в себя человеком из жажды наслаждения его астрального тела. Из этого вы можете усмотреть, что физическое тело является более совершенным, чем астральное. Физическое тело является в настоящее время наиболее совершенным в своем развитии, хотя в будущем несравненно более совершенным будет астральное тело. Это происходит потому, что физическое тело является действительно наиболее древним из членов человеческого естества. Это доказывает, что над этим физическим телом уже совершалась работа задолго до того, как возникла наша Земля.

Ведь то, что говорит теперешнее, выросшее из чисто материальных представлений учение о возникновении мира, есть ни что иное, как материалистическая фантазия. Дело не в том, называется ли она теорией Канта-Лапласа или это какая-либо новая теория, названная так или иначе. Эти материалистические фантазии являются, правда, полезными для понимания внешнего устройства нашей мировой системы, но они не годятся, когда мы хотим понять то, что находится за пределами наших зрительных восприятий.

Духовное исследование показывает нам, что подобно тому, как человек идет от воплощения к воплощению, так же и такое мировое тело, как наша Земля, прошло прежде, в давние времена, через другие формы, через другие планетарные состояния; до того как наша Земля стала Землей, она была в другом планетарном состоянии. Она была тем, что в духовном исследовании называют "древней Луной"* (*См. главу "Развитие мира и человека" в "Очерке Тайноведения" Рудольфа Штайнера (1910 г.) (GA, том 13)). Это не теперешняя Луна, но, как планетарная Сущность, - предок нашей Земли. И подобно тому, как человек перешел из прежнего воплощения в теперешнее, так и наша Земля совершила развитие от древней Луны к Земле; древняя Луна является как бы предыдущим воплощением Земли. Предыдущим воплощением древней Луны является Солнце, но опять же не теперешнее, но то Солнце, которое было предком нашей теперешней Земли; и, наконец, предком этого древнего Солнца является древний Сатурн. Наша Земля прошла через эти прежние состояния: состояние Сатурна, состояние Солнца, состояние Луны, и теперь она вступила в свое земное состояние.

Первый зачаток нашего физического тела положен был на древнем Сатурне. Мы могли бы также сказать: ничто из всего того, что в настоящее время окружает человека, ничто из нашего теперешнего животного царства, растительного царства, ничто из нашего теперешнего минерального царства не существовало на этом прадревнем мировом теле, которое мы обозначаем как древний - не теперешний - Сатурн. Но на нем существовал первый зачаток теперешнего физического тела человека. Это физическое тело человека существовало совсем иным образом, чем теперь; оно было тогда в первоначальном, зачаточном состоянии, и затем оно развивалось в ходе развития Сатурна. И когда это развитие закончилось, тогда древний Сатурн прошел точно так же через известный род Мировой Ночи, как человек проходит через Девахан, чтобы прийти к следующему воплощению. И затем Сатурн стал Солнцем.

И как растение возникает из зародыша, так теперь на древнем Солнце вновь возникло физическое тело человека. Постепенно это физическое тело человека пронизывалось эфирным или жизненным телом; так что на Солнце к зародышу физического тела прибавилось эфирное или жизненное тело. Человек не был растением, но он имел значимость растения. Он состоял из физического тела и эфирного тела, и его тогдашнее сознание походило на сознание сна, или на то сознание, которое имеет теперь весь окружающий нас растительный покров физического мира. Солнечное бытие закончилось; опять наступила Мировая Ночь, или, если мы так выразимся, Мировой Девахан. Пройдя через этот Мировой Девахан, Солнце перешло в древнее Лунное состояние.

И опять воскресают те части человеческой сущности, которые были уже на Сатурне и на Солнце, - физическое и эфирное тела человека; и к этому во время лунного развития присоединилось астральное тело. Теперь человек имеет физическое, эфирное и астральное тело. Вы видите из этого, что физическое тело, после того, как оно возникло на Сатурне, проходило на Луне уже свое третье состояние; эфирное тело присоединилось на Солнце - оно было теперь поднято на вторую ступень совершенствования; астральное тело, только что присоединившееся, находилось на Луне на первой своей ступени.

И вот на Луне происходит что-то, чего не могло совершиться на Сатурне и на Солнце. В то время как развитие Сатурна и Солнца поддерживало человека, как более или менее единообразное существо, в некий определенный период древнего Лунного развития произошло следующее. Все мировое тело распалось на две части: на Солнце и на спутника этого Солнца - Луну. Поэтому, в то время как о развитии Сатурна мы говорим, как о едином планетарном развитии и говорим то же самое о Солнце, для Луны может идти речь об едином развитии только для первого периода этого древнего лунного развития. Это происходит вследствие того, что сперва все, чем является наша Земля, Солнце и Луна, было заключено в этом едином древнем мировом теле в состоянии слияния. Затем возникают два тела. То, что там возникает как "Солнце", не есть наше Солнце, также и не то древнее Солнце, о котором мы упомянули ранее; это особенное состояние, которое выделилось из древней Луны как солнечное состояние, и наряду с этим возникает находящаяся вне этого Солнца, вращающаяся вокруг этого Солнца планета, которую мы опять же называем древней Луной. Каков же смысл этого расщепления предка нашей Земли во время древнего Лунного развития?

Смысл этого расщепления тот, что с отделившимся Солнцем вышли из общей массы на Солнце высшие существа и более тонкие субстанции; более грубые субстанции и более низкие существа остались у старой Луны. Таким образом, мы имеем теперь в ходе древнего лунного развития вместо одного мирового тела, два тела: Солнечное, служащее местопребыванием высших сущностей, и Лунное тело - приют нижестоящих существ. Если бы все осталось единым целым и не произошло бы расщепления, то некоторые существа, развивавшиеся на отделившейся Луне, не смогли бы развиваться в темпе развития солнечных существ. Они не созрели для этого. Поэтому они должны были выделить более грубые субстанции и построить себе отдельную арену деятельности. Но также и более высокие существа не могли бы остаться соединенными с этими более грубыми субстанциями; это затормозило бы их быстрое продвижение вперед. Они также нуждались в особой арене деятельности для своего развития, и это было Солнце.

Рассмотрим теперь те существа, которые находились на древнем Солнце после расщепления, и те, которые населяли после расщепления старую Луну. Мы ведь знаем, что во время состояния Сатурна было положено начало физическому телу человека, что на Солнце присоединилось эфирное тело, и на Луне - астральное тело. И вот эти человеческие существа или, если можно так выразиться, эти первобытные люди Луны фактически ушли вместе с отделившейся Луною. Они были именно теми, которые не могли участвовать в быстром развитии солнечных существ - тех существ, которые отделились вместе с Солнцем и которые жили теперь на Солнце, внутри более тонких субстанций и веществ. Поэтому эти человеческие существа огрубели во время лунного развития. Таким образом, во время лунного развития мы находим человека, состоящим из физического тела, эфирного тела и астрального тела. Он был таким образом на той ступени развития, на которой находится теперешнее животное. Животное также имеет физическое тело, эфирное тело и тело астральное. Но только вы не должны представлять себе, будто бы на древней Луне человек действительно был животным. Образ человека на древней Луне был совершенно иным, чем образ земного животного в наше время: этот образ показался бы вам очень фантастическим, если бы я захотел вам его описать. Значит мы находим на этой древней Луне, так сказать, предков нашего теперешнего человека, которые имеют физическое тело, эфирное тело и тело астральное, и у которых, после отделения от Солнца, произошло затвердение этих членов, большее огрубение, чем это произошло бы, если бы они остались с Солнцем.

И то, что отделилось вместе с Солнцем, также проделало это троекратное развитие: развитие Сатурна, Солнца и Луны. Но только все это пошло, так сказать, в солнечном направлении, тогда как предки людей пошли в лунном направлении. У этих существ, ушедших вместе с Солнцем, мы также можем различать трехчленность, идущую совершенно параллельно с трехчленностью человека. На Солнце также были существа, которые, так сказать, пришли к трехчленности; только вместо того, чтобы направить эти три члена после отделения Луны в сторону огрубения, эти три члена достигли теперь утончения. Представьте себе этот процесс таким образом: после отделения человеческие предки становятся более грубыми существами, чем они были прежде; они отвердевают. Соответствующие им существа на Солнце, напротив того, утончаются. То, что стало с человеком благодаря тому, что во время лунного развития он получил астральное тело, низводит его некоторым образом на ступень животной природы. Те существа, которые не принимают в этом участия и которые возносят более тонкие субстанции к Солнцу, утончаются. Таким образом, в то время как человек затвердевает на Луне, на Солнце возникают существа высокой духовности. Духовная наука называет эту духовность противо-образом того, что развивалось на Луне.

На Луне люди развивались, так сказать, до значимости животного, хотя и не были животными. Ведь всегда там, где проявлялось животное начало, различали, с известным правом, животных различных ступеней. Животные-люди на Луне делились на три существенно различные ступени, называемые в духовной науке ступенью "тельца", "льва" и "орла". Это как бы типичные образы животности. Таким образом, на древней Луне существовали три различные группировки: "человек-телец", "человек-лев" и "человек-орел". Хотя мы никак не можем обозначить этими именами теперешних животных, - быка, льва и орла, - все же известным образом выродившаяся природа тех первобытных людей, которых надо было обозначить на Луне как "человеко-лев", выражена в природе кошачьих; и в характере копытных животных выражена выродившаяся природа тех людей, которых обозначают как "человеко-телец" и т. д. Это была огрубевшая природа после трехступенного развития. На Солнце же были их духовные противообразы. Там также были три группы. В то время как развитие астральности на Луне образовало эти три различных типа человеко-животных, на Солнце возникли соответствующие человеко-Духи, а именно, как ангелообразные существа, духовные существа, которых также обозначают "Львом", "Орлом" и "Тельцом", но теперь уже их духовные противообразы. Итак, если вы обратите взор к Солнцу, то перед вами - духовные существа, о которых вы говорите: они представляют собой прекрасные, мудро сформированные первообразы! А на древней Луне вы имеете как бы затвердевшие отображения того, что находится наверху, на Солнце. Но существует еще нечто, что лежит за этим как некая тайна.

Эти отображения внизу на Луне имеют некоторую связь со своими духовными противообразами на Солнце. Там, на древней Луне, мы имеем группу пра-людей - человеко-тельцов, а наверху на Солнце группу духовных Существ, обозначаемых как "Духи-Тельцы", и между первообразом и отражением существует духовная связь. Ибо групповая душа является первообразом и действует как первообраз на отображения. Силы исходят из групповой души и управляют внизу отображениями. Дух-Лев управляет существами, которые являются как люди-львы его отображением; Дух-Орел управляет людьми-орлами и т. д. Если бы эти Духи, находящиеся наверху, остались соединенными с Землею, если бы они остались связанными со своими отображениями, если бы они должны были жить в своих отображениях, то они были бы скованы, не могли бы проявлять силы, которые они должны были проявлять для блага и для развития отображений. Они должны были сказать себе: "Мы должны теперь на более высоком уровне заботиться о том, что должно развиваться на Луне". Дух-Телец сказал себе: "Я должен заботиться о человеко-тельцах. Внизу на Луне я не могу найти условий для моего собственного прогресса. Для этого я должен жить на Солнце и должен посылать с Солнца мои силы человеко-тельцам". Так же было с Духом-Львом и с Духом-Орлом. Таков смысл эволюции. Некоторые Существа нуждались в более высокой арене деятельности, чем другие существа, которые были, так сказать, их физическим отражением. Эти физические отображения нуждались в более низкой, менее значительной арене деятельности. Для того, чтобы духовные Существа могли действовать, они должны были извлечь Солнце и ниспосылать свои силы извне. Итак, мы видим, с одной стороны, так сказать, нисходящее развитие, с другой - восходящее развитие.

Но вот развитие древней Луны идет дальше. Благодаря тому, что духовные существа действуют извне на свои отображения, они одухотворяют Луну, так что она может затем вновь соединиться с Солнцем. Первообразы впитывают в себя отображения, как бы всасывают их в себя. Вновь настает Мировой Девахан, Мировая ночь. Это называют также - "Пралайя", в то время как такие состояния, как Сатурн, Солнце, Луну называют "Манвантара". После этой Мировой Ночи, из тьмы мирового лона возникает наше Земное состояние, которое призвано к тому, чтобы подвинуть человека настолько, что он может к физическому, эфирному и астральному телам присоединить еще "я", или носителя "я".

Но теперь все, что уже развилось раньше, должно быть еще раз повторено. Таков космический закон: когда должно возникнуть какое-либо высшее состояние, сперва должно быть повторено то, что существовало уже раньше. Сперва Земля должна была еще раз пройти стадию древнего Сатурна. Из мирового зародыша еще раз развилась первооснова для физического тела. Затем наступает повторение стадии Солнца и повторение стадии Луны.

Солнце, Земля и Луна соединены еще в одном теле. Затем наступает повторение того, что произошло уже прежде: снова отделяется Солнце. И с Солнцем опять уходят те более высокие существа, которые нуждаются для своего развития в более высокой арене деятельности. Они забирают с собой более тонкие субстанции для того, чтобы быть в состоянии основать в их лоне свою мировую арену деятельности. Итак, Солнце отделяется от Земли, имевшей еще тогда в своих недрах Луну, и берет с собой те существа, которые достаточно зрелы для того, чтобы найти на Солнце свое дальнейшее совершенствование. Вы можете себе представить, что среди этих существ прежде всего были те, которые раньше действовали как первообразы. Все те сущности, которые достигли во время древней Луны надлежащей зрелости, продвинулись вперед и поэтому не могли больше жить в более грубых субстанциях и существах, которые имела в себе Земля, соединенная с Луной; они должны были отделиться, должны были основать себе новое бытие на новом Солнце, на теперешнем Солнце.

Что это были за существа? - Это были потомки тех Существ, которые уже на Солнце, во время древнего Лунного состояния, развились как Духи - Телец, Лев и Орел. И самые высокие, наиболее совершенные из них были те, которые соединили в себе природу Орла, Льва и Тельца в гармоническом единстве. Это те существа, которых в настоящем смысле можно назвать "прообразами человека" - "Духо-Человеком". Итак, представьте себе, что среди тех духовных существ, которых можно было найти во время древней Луны на Солнце, как Духо-Тельца, Духо-Орла, Духо-Льва, были такие, которые достигли более высокой ступени развития. Они являются подлинными Духо-Человеками, которые поселяются теперь предпочтительно на Солнце. Они являются, так сказать, духовными проти-вообразами того, что развивается там внизу, на отделившейся Земле, еще соединенной с Луной. Но там внизу развиваются потомки тех видов, которые были на древней Луне. И вот, вы можете представить себе, что так как уже на древней Луне наступило в известном отношении уплотнение, отвердение этих существ, то потомки этих существ древней Луны должны были теперь появиться особенно предрасположенными к уплотнению, к отвердению, к засыханию. В действительности для отколовшейся части, содержавшей в себе в то время объединенные Землю и Луну, наступает время печали и запустения. Вверху на Солнце - все более полное силы и жизни развитие, все большая полнота жизни; внизу на Земле - печаль, запустение, все более и более проявляющееся отвердение.

Но вот наступило нечто, что только и сделало возможным дальнейшее развитие; то, что является в настоящее время Луной, выделилось из общего мирового тела - Земли, соединенной с Луной, - и осталось то, что в настоящее время является Землей. Вследствие этого выделились наиболее грубые субстанции, которые довели бы Землю до полнейшего отвердения, и Земля была освобождена от того, что привело бы ее к полному запустению.

Итак, в начале нашего земного развития Земля была соединена с теперешним Солнцем и теперешней Луной. Если бы Земля оставалась при Солнце, то человек никогда бы не мог прийти к теперешнему развитию; он не смог бы разделять темп того развития, в котором нуждались существа на Солнце. Там наверху развивался не тот человек, что живет на Земле; там развивался духовный первообраз человека, и, собственно говоря, теперешний человек, как он стоит перед нами в физическом образе, является лишь его отображением. Но, если бы, с другой стороны, Луна осталась в Земле, то человек постепенно высох бы, превратился бы в мумию и не нашел бы возможности развития на Земле. Земля стала бы запустевшим, высохшим мировым телом. Вместо человеческих тел, каковы они теперь на Земле, возникло бы нечто вроде мертвенных ископаемых, подобно высохшим людям, выросшим из земной почвы. Это было предотвращено: Луна откололась и вышла в мировое пространство с самыми грубыми веществами. Благодаря этому на Земле возникла возможность того, что "я" соответствующим образом соединилось с тем, что в потомках образов древней Луны имелось в виде физического, эфирного и астрального тел, так что человек смог пережить в те времена оплодотворение себя самого своим "я", потому что силы Солнца и Луны действовали извне и там уравновешивали друг друга.

На Земле человек нашел условия для своего дальнейшего развития. То, что перешло с древней Луны, было, в известном отношении, нисходящим развитием до более низкого состояния. Но теперь развитие получило новую искру, стимул, направленный вверх. В продолжение всего этого времени соответствующие духовные существа, отделившиеся вместе с Солнцем, развивались все дальше и дальше.

Что же стало возможным благодаря отделению Луны от Земли? Поясним это сравнением: представьте себе, будто мы имеем перед собой кусок твердого железа, и предположим, что мы являемся людьми средней физической силы; мы бьем и бьем молотом и хотим расплющить железо, но мы не можем придать ему формы, и, лишь сделав субстанцию мягкой, расплавив ее, мы можем придать ей желаемую форму. Нечто подобное произошло с Землей после того, как самые грубые субстанции выделились вместе с Луной. Теперь земные существа могли быть сформированы. Теперь вновь развили деятельность те существа, которые имели ареной своей деятельности Солнце и которые уже во время древнего Лунного состояния действовали с Солнца на древнюю Луну как групповые Души. До выделения Луны субстанции были слишком плотными. Теперь эти существа влияли как силы, которые мало-помалу формировали и образовывали человека в его теперешнем облике.

Рассмотрим это несколько точнее. Представим себе, что вы могли бы стоять на древнем мировом теле, состоящем из Земли и Луны. Тогда вы видели бы вне вас Солнце; а если бы вы были также еще и ясновидящими, то вы увидели бы духовных существ, которых мы описали раньше. На Земле вы увидели бы род отвердения, запустения, и вы могли бы сказать себе: вокруг одно лишь запустение; все на Земле кажется мертвым; силы Солнца не могут оказывать влияния на то, что готовится стать большим земным кладбищем. И затем вы пережили бы то, как лунная масса выделилась из Земли. Субстанции Земли стали бы мягкими, податливыми и пластичными, и вы могли бы сказать себе: все стало пластичным и податливым; силы, нисходящие с Солнца, вновь получают возможность действовать. Тогда вы увидели бы, как Духи-Тельцы вновь приобретают влияние на те человеческие существа, которые были отображениями этих Духов-Тельцов; и точно так же было бы у Духов-Львов и Духов-Орлов. И вы сказали бы себе:" Луна находится снаружи; она ослабила свое вредное влияние тем, что она выделилась и теперь действует лишь издали. Благодаря этому она дала Земле способность вновь воспринимать воздействие духовных существ".

Завтра мы увидим, какая картина возникает перед ясновидящим, когда он прослеживает в Акаша-хронике более отдаленные по времени картины прошлого развития.

Мы направляем взор в прошлое, на древнее состояние Сатурна и говорим себе: там была заложена первая основа физического тела человека. То, что мы в настоящее время видим как физическую форму тела, образовалось вначале на Сатурне, как бы из мирового хаоса. Затем наступило Солнечное состояние. К первоначальному образу физического тела присоединилось тело эфирное. На древней Луне присоединился астральный элемент, как у тех видов, которые продолжали развиваться на отколовшейся Луне, так и у Духов на отделившемся Солнце. На Луне живут отображения, имеющие значимость животных, на Солнце живут духовные прообразы. Наконец, на Земле постепенно выработалось состояние, благодаря которому человек стал способным вновь принять в себя то, что в продолжение лунного развития развивалось на Солнце как астральный элемент, и что теперь действовало в нем как сила. А теперь проследим эти четыре состояния, как они нам описаны в Евангелии от Иоанна.

Ту высокую силу, которая во время развития Сатурна создает из мирового хаоса духовный зародыш физического образа, автор Евангелия от Иоанна называет "Логосом". То, что прибавилось на Солнце и соединилось с тем, что возникло на Сатурне, он называет "Жизнью", - это то, что мы соответственно называем эфирным или жизненным телом. То, что мы соответственно называем астральным светом, ибо это есть духовный свет, и что присоединилось на Луне, он называет "Светом". Этот астральный свет вызывает на отколовшейся Луне отвердение, на самом же Солнце - одухотворение. То, что возникло, как одухотворенное, могло развиваться дальше,и действительно развивалось дальше. И когда Солнце вновь выделилось, тогда то, что развилось на третьей ступени, стало светить в человеке; но человек тогда еще не был способен созерцать то, что светило в него с Солнца. Оно формировало человека, действовало как сила, но человек не мог его видеть.

То существенное в развитии Сатурна, что мы уяснили себе таким образом, выразим это теперь словами Евангелия от Иоанна:

"В начале был Логос".

Перейдем теперь к Солнцу. Если выразить фактическое положение, как на Солнце дальше развивалось то, что возникло на Сатурне, то следует сказать: присоединилось эфирное тело:

"И Логос был Жизнью".

На Луне присоединилось астральное начало как у телесного, так и духовного видов:

"В оживотворенном Логосе возник свет".

Свет развивается дальше, с одной стороны, становясь светом для ясновидцев, когда Солнце отделилось от Земли, с другой же - становясь тьмой у человека, ибо, когда он должен был воспринять свет, то он, который был тьмою, не понял света.

Итак, освещая Евангелие от Иоанна из Акаша-хроники, мы читаем о мировом развитии следующее:

В Первоначале, во время развития Сатурна, все возникло из Логоса. Во время развития Солнца в Логосе была жизнь; а из оживотворенного Логоса возник во время развития Луны свет. И из светящегося, оживотворенного Логоса во время земного развития возник на Солнце Свет в более высоком виде, люди же были в состоянии тьмы. И с Солнца существа, продвинувшиеся в развитии, - Духи - Телец, Лев, Орел и Человек, - ниспосылали свет на Землю в образующиеся облики людей. Но эти последние были тьмой и не могли понять света, светящего к ним на Землю. (Но только мы не должны представлять себе под этим физический свет, но тот свет, который был суммой излучений духовных сущностей: Духов-Тельца, Льва, Орла и Человека, которые являлись продолжением духовного развития Луны). То, что изливалось вниз, было духовным светом. Люди не могли его воспринять, не понимали его; он способствовал их развитию во всех проявлениях, но без того, чтобы они это осознавали. "Свет светил во тьму, но тьма не могла понять света".

Таким образом, автор Евангелия от Иоанна ставит перед нами парадигматически эти великие истины. И те, кто знал это, всегда назывались "слугами или священнослужителями Логоса, каким Он был с первоначала". Значит, так говорит такой священнослужитель, или слуга изначального Логоса. - В Евангелии от Луки имеется, собственно говоря, точно такое же подразделение. Попробуйте только с надлежащим пониманием прочесть то, что говорит автор Евангелия от Луки. Он хочет дать сведения о вещах, происшедших с самого начала, "как передали нам те, бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова".

И мы верим в то, что служители Слова или Логоса написали эти документы. Мы учимся верить в это, когда мы из нашего собственного духовного исследования видим, каковым все было; когда мы видим, каким становится наше земное развитие на протяжении развития Сатурна, Солнца и Луны. Когда затем во всеобъемлющих словах Евангелия от Иоанна и в словах Евангелия от Луки мы видим то, что можем вновь найти это независимо от всякого документа, тогда мы вновь учимся ценить эти документы и говорим себе: они являются для нас подтверждением того, что они написаны людьми, которые могли читать в духовном мире, и они являются для нас средством понимания тех, кто жил в древнее время. Мы, в известном отношении, смотрим им в глаза и говорим: "Мы понимаем Вас!", когда мы вновь находим в духовной науке то, что они познали в свое время.

ЧЕТВЕРТЫЙ ДОКЛАД. Кассель, 27 июня 1909 г.

Исходной точкой вчерашнего рассмотрения было то, что в повседневной жизни человека в нем происходит следующая смена состояний: человек в продолжение ночи, начиная с вечера, когда он засыпает, и до утра, когда он просыпается, оставляет свое физическое тело и эфирное или жизненнее тело, лежащими в постели, а во внешнем мире, вне постели, находится то, что мы называем астральным телом и "я". Вместе с тем, мы должны были особенно подчеркнуть, что то, что остается лежать в постели, - физическое и эфирное тело, - не могли бы продолжить своего существования, если бы в них не проникали Божественно-духовная астральность и Божественно-духовное "Я". Другими словами: ежедневная смена этих состояний человеческой жизни состоит в том, что человек, засыпая вечером, покидает свое физическое и эфирное тело своим человеческим "я" и своим человеческим астральным телом; но зато в это физическое и эфирное тело входят Божественно-духовные астральные сущности и Божественно-духовные носители "Я". При дневном состоянии человек сам заполняет своим астральным телом и своим "я" физическое и эфирное тела. Именно это мы поставили вчера в центр нашего рассмотрения.

Кроме того, путем глубокого исследования всего нашего человеческого развития мы приобрели понятие о прежних воплощениях нашей Земли: Сатурна, Солнца и Луны. Мы обсудили также детали этой многообъемлющей темы и в результате нашли, что, начиная с лунного развития, в процессе развития нашей земной планеты произошло расщепление: что известные существа, которые для своего дальнейшего развития нуждались в низких, более грубых субстанциях, отделились вместе с древней Луной, а существа более высокого духовного порядка отделились как более древняя форма развития Солнца.

Мы видели, как затем обе части воссоединились, как они прошли сообща через мировой Девахан или Пралайю. И затем пришли к земному развитию. Это земное развитие, в свою очередь, протекало так, что произошло повторное отделение Солнца; так что мы имеем в продолжение некоторого времени Землю, соединенную с Луной, как более грубое, более плотное тело, и Солнце - с более возвышенными существами как особое, более тонкое тело. Мы видели, что если бы Земля осталась связанной с лунной субстанцией, то она должна была бы загустеть, отвердеть, и что вся жизнь на ней умерла бы, вернее, мумифицировалась бы. В определенный момент Луна, со всем, что она содержит в себе в настоящее время, должна была быть выброшена из земного развития. Вследствие этого, для того, чему предстояло развиться в человеческую сущность, наступил как бы процесс омоложения. Мы видели, как возвышенные существа, совершавшие на Солнце свою дальнейшую эволюцию, до выделения Луны не могли воздействовать на человеческие субстанции и существа; но что затем они вновь смогли действовать на них омолаживающим образом. Итак, подлинное развитие человечества стало возможным лишь с того момента, когда Луна отделилась от Земли. Это отщепление Луны означает нечто чрезвычайно важное для всей эволюции, и сегодня мы это рассмотрим еще основательнее. Но сперва обратим внимание лишь на то, как, так сказать, соединяются обе исходные точки нашего вчерашнего рассмотрения.

Мы смотрим на человека, как он представляется нам во время его дневной жизни; тогда он является существом, состоящим из физического тела, эфирного тела, астрального тела и "я". Теперь посмотрим на человека во время его ночного сна, когда он, вернее, его физическое и эфирное тела, лежат в постели. Тогда ясновидящее сознание видит, как высшие существа входят в физическое и эфирное тела. Кем являются эти существа? Это именно те существа, о которых мы могли сказать, что они имеют ареной своей деятельности главным образом Солнце. Это не невозможно. Только тот, кто все духовное представляет себе физически и все физическое хотел бы применить к представлениям о духовных существах, мог бы сказать:" - Каким образом солнечные существа, живущие на Солнце, могут входить ночью в физическое и эфирное тело человека?" Для существ, стоящих на такой величественной высоте, что они обитают на Солнце, нет тех условий пространственности, какие существуют для живущих в физическом мире. Такие существа вполне могут жить на Солнце и все же в продолжение ночи посылать свои силы в физическое тело человека. Итак, мы можем сказать: днем человек бодрствует, то есть он живет в своем физическом и эфирном теле; ночью он спит, то есть он находится вне своего физического и эфирного тел. Боги или другие внеземные существа бодрствуют ночью над физическим и эфирным телами человека. Хотя это наполовину только образное выражение, оно все же подходящее. Итак, мы знаем, откуда приходят существа, которые должны войти в наше физическое и эфирное тела в продолжение ночи. И таким образом для нас оба эти момента соединяются.

Но мы сейчас увидим, что эти существа имеют значение не только для ночной жизни, но что они постепенно приобретают значение также в дневной жизни. Для того, чтобы уяснить себе все значение выхода Луны из развития Земли, мы должны сначала рассмотреть еще некоторые другие явления. Рассмотрим сегодня других окружающих нас существа, а также путь их возникновения.

Оглядываясь еще раз на Сатурн, мы можем сказать: этот Сатурн состоит только из "людей". На нем еще нет ни животного царства, ни растительного царства, ни минерального царства. Весь шар Сатурна составлен лишь из первых человеческих зачатков. Как ягода ежевики состоит из отдельных маленьких ягодок, так и Сатурн состоял из "людей". И то, что было связано с Сатурном, все это окружало его и воздействовало на него из его окружения. Теперь спросим себя, откуда же пришло то, что дало человеку на древнем Сатурне первую основу для его физического тела? В известном смысле мы можем сказать, что это пришло с двух сторон. Более высокие духовные существа сначала излили свою собственную субстанцию. На древнем Сатурне совершилась великая жертва. И те существа, которые совершили эту жертву, называются в духе христианской эзотерики "Престолами". Человеческая мысль и даже человеческое ясновидение едва ли могут дерзнуть углубиться взором в то возвышенное развитие, которое Престолы должны были совершить прежде, чем они были в состоянии принести в жертву то, что могло образовать первую основу для физического тела человека. Попытаемся понять значение этой жертвы.

Если вы теперь рассмотрите наиболее знакомое вам существо, - человека, - то вы скажете: человек, каковым он является в настоящее время, требует чего-то от мира и дает что-то миру. Гете очень хорошо выразил это в словах: "Человеческая жизнь протекает, как метаморфоза, между двумя полюсами: брать и давать"* (* Дословно: "верховенствующую метаморфозу между брать и давать, обретать и терять отменно описал еще Данте". (Гете, изречения в прозе, No 461)). Человек должен брать из внешнего мира не только физическую пищу; его рассудок должен получать свое питание также из внешнего мира. Благодаря этому он растет и получает то, в чем он нуждается для своего собственного развития. Но тем самым он снова развивает в себе способность вновь отдавать то, что созревает в нем как идеи и ощущения и, наконец, как любовь. Его способности все больше и больше растут благодаря тому, что он что-то берет от мира и, в свою очередь, отдает другое окружающей среде; он становится разумным и интеллигентным человеком, может вырабатывать понятия, которые он может принести в жертву общей жизни человечества. Человек развивает чувства и ощущения, которые преобразуются в любовь; и когда он приносит эти чувства и ощущения живущим вокруг него людям, то он оживотворяет живущих вокруг него существ. Достаточно лишь вызвать перед внутренним взором представление, как оживотворяюще может действовать любовь на окружающие нас существа; как тот, кто действительно в состоянии изливать любовь на своих собратьев, одною своею любовью может оживотворять, утешать и возвышать. Именно человек обладает даром приносить нечто в жертву. Но в какой бы мере мы ни обретали такую способность к жертве, - по сравнению с жертвой Престолов - это ничтожно. Развитие состоит в том, что существо приобретает все большую способность жертвовать, пока оно под конец не будет в состоянии принести в жертву свою собственную сущность и субстанцию, и будет испытывать, как высшее блаженство, принесение в жертву того, что оно развило как вещество и как субстанцию. Есть такие высокие существа, которые поднимаются на более высокую ступень бытия благодаря тому, что они приносят в жертву свою собственную субстанцию. Материалистическая душа, естественно, скажет: "Когда существа продвинулись так далеко, что они жертвуют своей собственной субстанцией, как могут они тогда подняться на еще более высокую ступень? Ведь они тогда приносят в жертву самих себя; тогда ведь от них ничего больше не остается! - Так говорит материалистическая душа; ведь она не способна понять, что существует духовное бытие, что такое существо продолжает существовать, вновь отдавая то, что оно постепенно приняло в себя. Престолы на Сатурне были на такой ступени развития, что могли излить из себя субстанциональность, которую они выработали в себе во время предыдущего развития. Этим самым они поднимаются на более высокую ступень развития. Как паук выделяет из себя нечто, чтобы сплести паутину, так и то, что излили из себя Престолы, было первоосновой для образования физического тела человека. Затем присоединился еще другой род существ, не так высоко стоящих, как Престолы, - мы называем их "Духами Личности", - это Начала или "Архаи" в духе христианской эзотерики. Эти Духи Личности как бы проработали то, что излилось от Престолов. И из взаимодействия этих существ возникла первая основа физического тела человека.

В продолжение долгих периодов времени вырабатывалась эта физическая основа человеческого тела. А потом, как мы уже упомянули вчера, наступила Мировая Ночь или Мировой Девахан, и затем возникло второе воплощение Земли - ступень Солнца. Люди появились вновь, к ним присоединились другие духовные существа; то были Духи Огня, или "Архангелы", согласно христианской эзотерике, и Духи Мудрости, или "Кириотетэс". Они теперь работали главным образом над дальнейшим развитием того, что вновь появилось как физическое тело человека. И Кириотетэс, "Господства", или Духи Мудрости, могли теперь пожертвовать своей субстанциональностью. И то, что мы называем эфирным телом, влилось в физическое тело. Его проработали вместе с Духами Личности Духи Огня, или Архангелы. Благодаря этому человек стал теперь в своем развитии существом, равноценным растению. Мы можем сказать: на Сатурне человек был на уровне нашего минерала. Наши минералы имеют только физическое тело; на Сатурне человек имел также лишь физическое тело; поэтому он пребывал еще в минеральном бытии. На Солнце человек был на уровне растения: он имел физическое и эфирное тела.

И вот наступает нечто, что мы должны усвоить себе как особенно важное понятие, если мы хотим постигнуть полноту развития.

Я всегда охотно говорю в этом случае, что это такое событие, которое в обыкновенной жизни причиняет заботу и неудовольствие родителям, а именно, что дети остаются на второй год в том же классе, не достигают цели данного класса и должны пройти его еще раз, - нечто подобное существует также и в космосе. Некоторые Существа отстают от данной космической ступени. Так некоторые Духи Личности, которые должны были достигнуть цели на Сатурне, отстали в своем развитии, они не сделали всего, что было бы нужно для того, чтобы дать человеку ценность минерала и довести его таким образом до совершенства именно на этой ступени. Такие Существа должны затем во время следующей ступени наверстать то, что они упустили прежде. Каким же образом эти Духи Личности, отставшие тогда, могли действовать во время Солнечного бытия? Они не могли создать такое существо, каким человек должен был бы быть на Солнце, существо, состоящее из физического и эфирного тел. Для этого необходимы были Духи Огня. Они, Духи Личности, могли создать на Солнце лишь то, что они создали на Сатурне: физический зачаток на уровне минерала. Благодаря этому в Солнечный период под их влиянием возникли существа, стоящие одной ступенью ниже. Эти существа образовали теперь более низкое царство по сравнению с человеческим царством; это предки нашего нынешнего животного царства. В то время как наше теперешнее человеческое царство продвинулось на Солнце уже до ценности растения, наше теперешнее царство животных стояло на Солнце на ступени минерального существа, имело только физическое тело. Таким образом, наше животное царство присоединилось в своем зачатке к человеческому царству.

Итак, мы спросим себя: какое из окружающих нас существ имеет за собой самое древнее развитие? Кто является перворожденным нашего мироздания? - Человек! И другие существа возникли благодаря тому, что силы развития, связанные с человеческим бытием, удержали то, что на другой ступени могло бы стать человеком, и затем заставили его стать более низким существом на более поздней ступени. Если бы отставшие Духи Личности совершили на Сатурне ту работу, которую они совершили на Солнце, то не возникло бы царство животных.

Точно так же мне теперь достаточно лишь указать на то, что таким же образом в лунное время произошло следующее: человек подвинулся вперед, получив астральное тело через некоторых существ, которых мы называем Ангелами, и через других высших Духов, через Духов Движения (согласно христианской эзотерической терминологии "Силы" - "Динамис"). Благодаря этому человек стал Во время лунного бытия существом на уровне животного. Те же сущности, которые возникли как второе царство во время солнечного бытия, достигли теперь на Луне преимущественно уровня растений. Это были предшественники наших животных. Затем присоединились, опять же благодаря духовным существам, отставшим указанным образом, те существа, которые в настоящее время принадлежат к нашему растительному царству. На Солнце еще не было растительного царства, было только человеческое и животное царство. Только на Луне присоединилось впервые растительное царство. Минерального царства, каким в наши дни является наша почва, фундамента, на котором стоит все остальное, не существовало еще на Луне. Таким образом, царства постепенно развивались. Высшее из царств, царство человека, развилось прежде всего. Животное царство есть как бы нечто отброшенное из этого человеческого царства, нечто отставшее от него; и то, что отстало еще дальше, стало растительным царством.

Когда закончилось развитие древней Луны, началось развитие Земли. Говоря об этом развитии Земли, мы рассказали, как от Земли отделились Солнце и Луна. В продолжение этого периода времени снова проявились все зачатки прежних царств - животное царство, растительное царство и под конец, когда Луна была еще соединена своей субстанцией с Землею, минеральное царство. Именно благодаря тому, что минеральное царство присоединилось как твердая основа, произошло затвердение и засыхание, так опустошившее Землю. Ибо минеральное царство, окружающее нас в настоящее время, есть ни что иное как то, что выделено из более высоких царств. Я уже раньше обратил ваше внимание на то, что вам достаточно лишь раз продумать то, что признает теперешняя наука. Тогда вы уже сможете себе представить, как постепенно было выделено минеральное царство. Обдумайте то, что каменный уголь, чисто минеральный продукт, извлекается из земли. Чем же был каменный уголь в отдаленные времена? То были деревья, которые росли на земле, растения, которые погибли и стали каменными глыбами, минералами. То, что вы выкапываете теперь как каменный уголь, было когда-то растительной массой. Итак, прежде всего это продукт выделения: первоначально вместо каменного угля там были растительные массы. Подобным же образом вы сможете себе представить, что и все остальное, что образует почву и основу нашей земли, было выделено из более высоких царств. Представьте себе только, каким образом еще и в настоящее время некоторые минеральные продукты являются выделениями из животных сущностей, как, например, оболочки улиток, раковины и т. п. Все минеральное прежде не существовало; оно было выделено лишь с течением времени. Лишь на Земле присоединилось минеральное царство, и оно образовалось благодаря тому, что на Земле все еще существовали и действовали такие существа, как на Сатурне. Минеральное царство возникло вообще благодаря деятельности Духов Личности; и на всех более высоких ступенях проявляют свою деятельность подобные существа. Но если бы развитие пошло дальше таким же образом, то возникло бы столько минеральных образований, столько затвердений и уплотнений, что вся Земля постепенно запустела бы.

И вот мы подходим к важному моменту развития нашей Земли. Представим себе, как Солнце уже отделилось и как с тончайшими субстанциями вышли также существа, которые теперь пребывают на Солнце как духовные существа. Мы смотрим на Землю, видим, как она запустевает, как ее минеральные образования все уплотняются и как вследствие этого находящиеся на ней формы - также и человеческие - все больше высыхают. Уже тогда происходила известная смена в жизненных состояниях человеческих сущностей. Я хотел бы наглядно объяснить вам на развитии растений то, что наступило тогда также и для человека.

Из малоприметного зерна весною пробивается растение, распускается, становясь цветком и плодом, и осенью вновь увядает. То, что радует взор в продолжение весны и лета, исчезает осенью, и внешне, физически остается лишь малоприметное. Но если бы вы стали думать, что зимой ничего не остается от подлинного существа растения или если бы вы стали искать его только в физическом зерне, то вы плохо поняли бы растение. Растение, как оно существует в настоящее время, состоит, правда, из физического и эфирного тела; но когда мы смотрим на него ясновидящим взором, то оно как бы окаймлено сверху также астральным существом. И это астральное существо оживотворено силой, струящейся на Землю с Солнца, из Духовности Солнца. Для ясновидящего сознания каждый цветок окружен как бы облаком. Это облако дышит жизнью, которою обмениваются Солнце и Земля. Когда весною и летом всходят и распускаются растения, то нечто от солнечного существа приближается к растениям и обвевает их с поверхности. При наступлении осени астральное существо удаляется - оно соединяется с солнечной жизнью. Мы можем сказать: то, что является растительной астральностью, отыскивает весной на Земле свое физическое растительное тело, воплощается, если и не в нем, то на его поверхности; осенью оно возвращается к Солнцу и оставляет после себя только зачаток. Оно оставляет зачаток, как бы в залог того, что сможет снова найти свое физическое существо.

Подобный же род обмена существовал между физическими человеческими и солнечными существами, хотя образ человека был еще примитивен и прост. И были времена, когда солнечные духи действовали сверху вниз, обвевая человеческие тела астральностью, подобно тому, как в настоящее время растительная астральность обвевает растения с весны и до осени. Итак, относительно этих эпох мы можем говорить о том, что на протяжении известных эпох астральное существо человека бывало в известном отношении соединено с физическим телом на земле, что оно затем удалялось к Солнцу и вновь возвращалось; от физического оставлялся только зачаток.

Но Земля затвердевала все больше; и вот наступило нечто, имеющее весьма важное значение, и что я вас прошу особенно удержать в памяти. Раньше, когда Солнце только что покинуло Землю, было еще возможно воссоединение астральных существ с физическим телом, когда они возвращались после своего отделения, - в дальнейшем вследствие усиливающегося лунного влияния, это тело, с которым хотели соединиться спускающиеся существа, там внизу затвердело настолько, что они ничего не могли с ним предпринять. Вот перед вами теперь более точное изложение того, что я изложил вам вчера более абстрактно. Я сказал: Солнечные силы потеряли возможность формировать субстанции на Земле. Выражаясь более конкретно, можно сказать: субстанции высохли, и существа больше не находили подходящих тел. Это вызвало также запустение Земли, и человеческие души, которые хотели вновь снизойти на Землю, в конце концов находили, что нет более пригодных тел для них. Они вынуждены были предоставить их своей собственной участи, и лишь тела, обладавшие наибольшими силами, могли сохранить себя на протяжении этой эпохи запустения. Запустение достигло своей высшей точки, когда Луна находилась еще внутри Земли, и это было перед самым ее выделением. Тогда те души, которые еще хотели быть человеческими душами, не были более в состоянии войти в эти тела. На Земле жили тогда лишь немногие люди. Это запустение проявляется на Земле, как постепенное вымирание. И эти условия можно обрисовать довольно точно, сказав: когда Луна выделилась, то оставалось очень мало людей, которые смогли приспособиться таким образом, что то, что хотело внизу соединиться с обликами, смогло с ними соединиться.

Я должен точнее изложить эти обстоятельтсва. Вернемся еще раз к тому моменту, когда после завершения Лунного развития Земля вновь возникла из мирового лона. Она возникла тогда не так, как, примерно, древний Сатурн; но то, что возникло в этот момент как Земля, хранило в себе последствия всего того, что произошло раньше; с Землею была связана не только физическая материя, но также и все существа, которые прежде в ней действовали. Соединение Престолов с Сатурном означает, что они остались соединенными со всей эволюцией; и они проявились вновь, когда из тьмы мирового лона вновь возникла Земля. Точно также явились вновь Духи Личности, Духи Движения и т. д.; а также зачатки человека, животных и растений, ибо все это находилось там внутри. Наша физическая наука строит гипотезы, которые являются чистыми фантазиями. Так в настоящее время по поводу учения о возникновении мира построена теория, что когда-то существовал великий мировой туман, который простирался за пределы Сатурна. Такой мировой туман является фантастическим представлением: его никогда не было. Если бы можно было видеть одними лишь внешними физическими глазами то, что происходило тогда, то, правда, можно было бы воспринять нечто подобное, можно было бы действительно увидеть гигантское скопление тумана. Но в этой туманной массе было нечто, чего не могли бы видеть физические глаза: все те существа, которые были связаны с ее развитием! То, что все это потом расчленилось и оформилось, возникло не просто путем вращательного движения; оно возникло, так как в этом нуждались существа, связанные со всей эволюцией. Вы лишь тогда приобретете правильное представление обо всем этом, когда вы совершенно освободитесь от того, что в наши дни является школьной теорией, прививаемой нашим детям с самого начала школы. Детям говорят, что в древние времена люди имели лишь детские воззрения и представления: "Эти бедные древние индусы верили в Браму, наполнявшего собой все мировое пространство! А такой человек, как древний перс, верил в Ормузда, благого Бога, и в его противника Аримана! И таковы и древние греки со всем множеством своих Богов: Зевсом, Палладой Афиной и т. д. Ведь мы знаем теперь, что все это существа, измышленные народной фантазией, детским представлением! А каковы Боги древних германцев, Вотан, Тор, - все это мифологические фигуры; мы давно выросли из этого! Мы знаем теперь, что такие Боги не имеют ничего общего с развитием мира. Вначале в мировом пространстве был великий первобытный туман, он начал вращаться и вытолкнул сначала из своей массы один шар; тот продолжал вращаться; затем со временем отделился второй шар, затем третий и т. д." Но эти представления являются лишь формой современной физико-коперниковской мифологии. На смену этой мифологии явится точно так же другая. Но только прежние мифологии имеют по сравнению с этой теперешней формой то преимущество, что они были правдивее, чем более поздние, которые выделили лишь абстрактное, лишь совсем внешне-материальное. Следует постоянно иметь в виду, что понятие это очень удобно представить детям как правдоподобное возникновение такой мировой системы: берут каплю маслоподобного вещества* (*3десь Рудольф Штайнер описывает так называемый опыт Плато. Ср. описание, данное Винсенцем Кнауэром в его чтениях об "Основных проблемах философии" (Вена и Лейпциг, 1892.): "Одним из прекраснейших физических экспериментов является опыт Плато. Приготавливается смесь из воды и спирта, имеющая вес, соответствующий точно весу чистого оливкового масла, и в эту смесь добавляют довольно приличную каплю масла. Она плывет не на поверхности, но погружается примерно до середины сосуда и принимает форму шара. Чтобы привести его в движение, вырезают кружочек из картона и осторожно опускают его в середину маслянного шара, так что внешний край кружка составляет экватор шара. Теперь приводят этот кружок во вращательное движение. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Естественно, маслянный шар тем самым приводится в движение, и под действием центробежной силы от него отрываются частички, которые отделившись, еще некоторое время продолжают вращаться, сначала кругами, затем вокруг собственной оси. Благодаря такому приему возникает образование, поразительно подчас напоминающее нашу планетарную систему, а именно: в центре большой шар, представляющий наше Солнце, а вокруг него движутся маленькие шарики и колечки, соответствующие планетам с их Лунами". (Девятое чтение, стр. 286)), вырезают из листка картона круг, протыкают его по экватору, втыкают сверху иголку и опускают его в воду - он плавает. И вот начинают вращать все это, говоря при этом: "Так в былое время вращался мировой туман". Тогда сначала образуется сплющенность, затем выделяется одна капля, другая капля, третья капля, а в середине остается большая капля: возникла маленькая мировая система! И теперь можно представить как нечто вполне правдоподобное: как это происходит перед вами в малом, так это было и во Вселенной. Те, кто мыслит таким образом, забывают лишь об одном, - о том, о чем в других случаях очень полезно было бы забыть: о себе самом. Они забывают, что они сами там наверху вращают все это. Все сравнение лишь тогда имело бы смысл, если бы такой бравый профессор согласился сказать: "Подобно тому, как я стою здесь и верчу маленькую иглу, так и во внешнем мире имеется гигантский профессор, который позаботился о том, чтобы все это стало вращаться и чтобы стали отделяться планеты, подобно тому, как это получилось у нас с каплями жира". В таком случае это еще могло бы сойти.

Мы знаем, что нет такого гигантского профессора, вертящего иглу во внешнем пространстве, но что там находятся существа всех степеней и что эти духовные существа притягивают к себе соответствующую материю. Существа, которые нуждались в определенных условиях жизни, уходя к Солнцу, притянули к себе материю, взяли ее к себе и мощью своих духовных сил образовали себе арену деятельности; и так же и другие существа отделили для себя земную субстанцию. То, что простирает свое действие до мельчайшей частицы материи, до атома, если мы хотим употребить это наименование, - есть Дух! И неверно приписывать только материи возможность действия. То, что происходит в мельчайшей частице пространства, будет понятно лишь тогда, когда будет понято, что дух воздействует вплоть до величайших частей пространства. И при этом не дух вообще, о котором говорится: "в материальном вообще присутствует дух", или "Вселенский дух", или "Перводух". Сюда вы могли бы опять примешать всевозможное. Этим еще ничего не достигается. Мы должны познать "Духов" в их конкретности, в их частных особенностях и в их различных жизненных потребностях.

А теперь я скажу вам нечто в дополнение к тому, чего мы могли коснуться уже вчера, - к тому факту, что Солнце отделилось от Земли, соединенной с Луной, и что опять затем от Земли отделилась Луна. Это в основном верно, но эта картина должна быть дополнена.

Прежде чем Солнце могло отделиться, для некоторых существ возникла необходимость выделить для себя особые арены действия. То, что они выделили, сейчас является внешними планетами: Сатурном, Юпитером и Марсом. Итак, мы можем сказать: в общей материи, заключавшей в себе Солнце и Луну, находились также Сатурн, Юпитер и т. д.; и некоторые существа сначала выделились вместе с этими небесными телами. То были существа, имевшие такие жизненные потребности, которые могли быть удовлетворены именно жизнью на этих планетах. Затем отделилось Солнце с высшими существами, и осталась Земля с Луной. Это развитие продолжалось дальше до того момента, когда вышеописанным образом была выброшена Луна. Но не все существа, вышедшие с Солнцем, были способны принять участие в солнечном развитии. Если мы позволим себе образное сравнение (трудно найти для этого слова из прозаической речи, поэтому иногда необходимо говорить, прибегая к сравнениям), то мы можем сказать: когда отделилось Солнце, некоторые существа думали, что они смогут вынести участие в путях Солнца. На самом деле лишь высшие существа были способны на это, другие должны были позднее выделиться, и благодаря тому, что эти существа создали себе особые арены действия, возникли Венера и Меркурий. Так мы видим выход Сатурна, Юпитера, Марса до отделения Солнца от Земли; после отделяются от Солнца Венера и Меркурий, и потом Луна отделяется от Земли.

Итак, мы представили себе это развитие, исходя из духа. Мы поняли развитие нашей солнечной системы так, что на различных мировых телах мы имеем различных существ. Вызвав этот образ перед своим душевным взором, мы можем теперь ответить на вопрос: что же произошло с теми духовно-астральными существами, которые хотели как человеческие существа спуститься и находили внизу затвердевшие тела, в которые они не могли войти?

Не все они могли соединиться с солнечными Духами; для этого они были незрелы. И произошло следующее: те существа, которые должны были покинуть тела на Земле, удалились на некоторое время на Сатурн, Юпитер, Марс. В то время, как внизу Земля запустевает, в то время, как она производит лишь такие тела, которые не в состоянии воспринять в себя человеческие душевные существа, происходит следующее: души поднимаются в эти планетные миры, чтобы ждать там наступления того времени, когда они вновь найдут для себя человеческие тела.

Лишь совсем немногие, лишь самые сильные человеческие тела были в состоянии принять в себя души, чтобы жизнь переступила за пределы лунного кризиса; другие души ушли вверх на другие небесные тела. И затем Луна была выделена из Земли. Благодаря этому солнечные силы могли вновь действовать на человеческие облики; человеческий облик получил новый импульс и стал вновь мягким, гибким и пластичным; и в эти пластично образованные человеческие тела могли вновь войти те души, которые ждали на Сатурне, Юпитере и т. д. В то время, как прежде эти души должны были покинуть Землю, теперь, после выхода Луны, они постепенно вернулись и вновь заселили человеческие тела, возникающие благодаря обновлению. Таким образом, после удаления Луны наступает время, когда возникают все новые и новые тела. После лунного кризиса мы обнаруживаем совсем малое количество людей. Люди всегда имели потомков. Но души, сходившие вниз, не могли пользоваться этими телами и давали им зачахнуть. Человеческий род мало-помалу вымирал. Но когда вновь наступило оживотворение, тогда потомки тех людей, которые пережили лунный кризис, стали снова способными принять в себя души с Сатурна, Юпитера, Марса. Земля мало-помалу заселилась душами. И теперь вы можете понять, каким значительным, решающим событием было это выделение Луны. Благодаря выделению Луны изменилось, собственно говоря, все.

Рассмотрим еще раз развитие до выхода Луны. Мы должны были говорить о человеке как о первенце творения. Он возник еще во время Сатурна. Затем на Солнце присоединилось животное царство, на Луне - растительное царство, и, наконец, минеральное царство присоединилось на Земле. Но теперь, начиная с выхода Луны, положение меняется. Если бы Луна не выделилась, то все на Земле умерло бы. Сперва люди, затем животные, под конец растения. Земля превратилась бы в мумию. От этой участи Земля была спасена благодаря выделению Луны. Все вновь ожило и обновилось. Каким же образом произошло это новое оживотворение?

Меньше всего нужно было для этого самому низшему царству - минеральному царству. Растительное царство, правда, отчасти засохло, но смогло быстро ожить. Животное царство также могло, в известном отношении, постепенно доразвиться. Человеческие формы смогли позже всего восстановиться и принять души, притекавшие к ним из высочайших сфер Вселенной. Таким образом, после выделения Луны все развитие протекает в обратном порядке: в то время как прежде первым возникло человеческое царство, потом животное царство, затем растительное царство и под конец минеральное царство, теперь минеральное царство прежде всего способно воспринять действие оживотворяющих сил; потом присоединяется растительное царство и развивается до высших форм, затем животное царство и лишь под конец человеческое царство может подняться в развитии до самых высших форм. После выхода Луны весь порядок развития становится обратным; и существа, которые могли, так сказать, ждать дольше всего соединения своего духовного начала с физическим телом, это те, которые после выхода Луны поднялись в полном смысле слова в более духовную сферу. Те, которые раньше закончили свое духовное развитие, отстали на менее совершенной ступени. После выхода Луны сначала появляются отставшие. Вы легко поймете, почему это так.

Рассмотрим какую-либо человеческую душу, или какое-либо душевное существо, которое не хотело вследствие отвердения физического тела воплотиться раньше. Оно могло бы рассуждать следующим образом (если мы переведем это на человеческий язык): "Воплотиться ли мне теперь или мне следует подождать?" Предположим, что Луна отделилась еще не так давно, и, значит, все вещи еще очень тверды. Но существо, которое хочет воплотиться, торопится, оно во что бы то ни стало идет вниз и довольствуется еще не далеко продвинувшимися в развитии телами. Поэтому оно должно будет остановиться, так сказать, на более низкой ступени. Другое существо говорит себе: "Я лучше подожду подольше и останусь еще некоторое время в мировом пространстве, пока Земля не сделает свою физическую природу более легкой и тонкой". Такое существо ожидает, значит, более позднего момента, и благодаря этому ему удается физически проработать и сделать своим физическим подобием сущность, в которую она воплощается. Таким образом, все те существа, которые воплощаются слишком рано, должны остановиться на более низких ступенях развития; те же, которые могут ждать, достигают более высоких ступеней. Наши высшие животные остановились на ступени животного потому, что они не могли долго ждать после выхода Луны. Они удовольствовались теми телами, которые как раз могли получить. Спустившиеся позже могли образовать себе тела, пригодные лишь для низших человеческих рас, которые вымерли или находились в процессе вымирания. Затем наступил как раз подходящий момент для соединения душ с телами, и он создал то, что было способно к подлинно человеческому развитию.

Итак, мы видим запустение Земли до выхода Луны, затем новый расцвет состояния Земли и, начиная с этого момента, новое нисхождение существ, ушедших с Земли потому, что Земля стала слишком плохой для них. Но теперь это относится не только к существам, образующим высшего человека, но также и к другим существам, спустившимся для совсем других целей, чем для работы над человеком. И здесь также дело обстоит так, что для того, чтобы такое существо могло войти в тело на Земле, оно всегда ожидает подходящего времени.

Вернемся к индусскому периоду. Тогда имелись люди, стоявшие на высокой ступени развития. Точно так же, как души, опускающиеся с Марса, Сатурна и Юпитера, искали себе тела, так и более высокие существа для того, чтобы действовать во внутренней природе человека, искали себе более совершенные тела. Возьмем Риши - великих святых Учителей древних индусов. Они предоставляли часть своего существа в распоряжение некоторых высоких существ, и те поселялись в ней. Но другие высокие существа сказали: "Нет, мы подождем, пока там внизу не будет других существ, проходящих более высокое развитие; мы еще не хотим сойти вниз, мы остаемся еще наверху до тех пор, пока люди не сделают свою внутреннюю природу более зрелой; тогда мы сойдем вниз, теперь же мы находим внутреннюю природу людей еще мало подготовленной для нас".

Затем во время персидской культуры известные высокие существа сказали себе: "В настоящее время мы можем спуститься во внутреннюю природу человека, так как она достаточно развилась". И так же было и во время египетской эпохи.

Но та сущность, которая была наивысшей из Солнечных существ, все еще ждала. Она ниспосылала извне Свои Силы святым Риши. Святые Риши обращали взоры ввысь к Тому, Кого они называли Вишва Карман и о Ком они говорили: "Вишва Карман находится вне нашей сферы". Он ждал; ибо Он говорил Себе: "Внутренняя природа человека еще не настолько подготовлена, чтобы Я мог обитать в ней". - Затем наступила персидская культура; тогда Заратустра взирал к Солнцу и видел в Солнце Аура Маздао. Но это высокое существо все еще не сходило вниз в земную сферу. Затем наступила египетская культура и культура того народа, который ждал дольше всего. И пришел тот человек, который ждал дольше всех, который уже развил свою внутреннюю природу на протяжении многих воплощений. Тогда Солнечное Существо, обращая взор вниз, узрело внутреннюю природу этого человека, жившего в Иисусе из Назарета и приготовившего свою внутреннюю природу. Наивысшее из Солнечных существ смотрело вниз и сказало: "Как в свое время низшие существа сошли вниз, чтобы построить тела, так теперь снизойду Я и сделаю Своей обителью внутреннюю природу того человека, который ждал дольше всех". - Конечно, уже и раньше высшие существа соединялись с людьми, но тот, кто ждал дольше всего, принял в себя Христа; он ко времени крещения на Иордане достиг такой степени совершенства, что тот самый Дух, который до того пребывал в сферах мирового пространства, спустился и соединился с его внутренней природой. Начиная с крещения на Иордане, Христос был в теле Иисуса из Назарета, потому что индивидуальность Иисуса из Назарета на протяжении ряда многих воплощений дожидалась той степени зрелости, когда могла воспринять в себя этого высочайшего Духа. Этот Христов Дух всегда был, но после выхода Луны сначала должны были созреть все существа. Сначала постепенно возникли наинизшие сущности, которые по своей духовной природе меньше всего способны были ждать, а затем все более и более высокие существа. И когда человек мог все выше и выше развиваться внутренне и когда настало время, и Иисус из Назарета достиг зрелости, дабы воспринять Христа, тогда тот, кто обладал способностью высшего видения, мог сказать: "Я видел Духа, сходящего на него". И что мог сказать тот, на кого сошел Дух, если бы он давал говорить Тому, что теперь жило внутри него? Ведь это было то самое Существо, которое Риши знали как Вишва Карман. Что должен был сказать о себе Вишва Карман, если бы говорили не Риши, но говорил бы Он Сам? Ведь Он - Тот высокий Дух Солнца, Который как Дух действует в свете; Он должен был бы сказать: "Я есмь Свет миру!" Что должен был бы сказать Аура Маздао, если бы Он хотел говорить о Себе?: "Я есмь Свет миру!" И это говорил тот же самый Дух, когда один человек настолько созрел, что воспринял Его в себя? Как говорит теперь из человека То, что прежде было в мировом пространстве - на Солнце?: "Я есмь свет миру!"

То, что как глубочайшая внутренняя самохарактеристика руководящего космического Духа прозвучало на Земле с высей Вселенной, мы слышим, как это вновь звучит из человеческой внутренней природы, когда Само это Существо избрало Своей обителью внутреннюю природу человека. Тогда из Иисуса из Назарета, поскольку в Нем Христос, по праву звучит: "Я есмь Свет Миру!".

ПЯТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 28 июня 1909 г.

Рассматривая человека в его теперешнем образе, состоящем из физического тела, эфирного тела, астрального тела и "я", для ясновидящего сознания выступает прежде всего тот важный факт, что физическое и эфирное тела - по крайней мере, для верхних частей тела человека - приблизительно совпадают по величине и форме; особенно, если мы представим себе голову человека, как она видима нам физически, то она почти полностью совпадает с эфирной частью головы; эфирная голова человека лишь немного выступает во все стороны из физической головы. У животных это совсем иначе. Уже у высших животных существует огромная разница между формой и величиной эфирной части головы и физической головой. Если вы, например, рассматриваете ясновидческим сознанием лошадь, то вы видите, что эфирная голова выступает далеко над физической головой и имеет несколько иную форму. Если бы я вам нарисовал, какой образ имеет слон над своим хоботом и головой, то вы были бы крайне удивлены относительно существа такого животного. Ибо то, что мы воспринимаем физически от такого животного, является ведь лишь затвердевшей физической частью его средоточия. Рассмотрим теперь этот факт.

Совершенство человека на нашем физическом плане покоится, собственно говоря, на том факте, что его эфирное тело так сильно совпадает с его физическим телом. Однако так было не всегда. Во времена нашего земного развития, рассмотренные в наших последних докладах, были также эпохи, когда эфирное тело человека отнюдь не совпадало с физическим телом, как оно совпадает теперь. Ведь прогресс человека в течение его развития состоит в том, что выступавшее над физическим телом эфирное тело постепенно проникло в физическое тело и мало-помалу совпало с ним. Однако надо принять во внимание, что для того, чтобы человечество закономерно совершило свое развитие, это взаимное проникновение физического и эфирного тел должно было произойти во вполне определенный период развития Земли. Если бы эфирное тело человека совпало раньше этого с физическим телом, то человек достиг бы известной ступени развития слишком рано и затвердел бы на ней так, что он должен был бы остановиться на своем пути. То, что он достиг известной возможности развития, происходит благодаря тому, что это совпадение произошло в совершенно определенный момент. Нам следует подробнее рассмотреть то развитие, которое мы вчера и позавчера лишь в общих чертах провели перед нашим духовным взором.

Представим себе еще раз, что в начале нашего земного развития Земля была соединена с Солнцем и с Луной. Человек возродился из своего зачаточного состояния, заключавшего в себе физическое, эфирное и астральное тела; он был, так сказать, в своей первой земной форме- каким он именно мог быть, когда Земля еще содержала в себе Солнце и Луну. Это время земного развития, через которое человек, а вместе с ним и его планета проходили тогда, в духовнонаучной литературе обычно называют "полярной эпохой" земного развития. Объяснение, почему эта эпоха называется "полярной", завело бы нас сегодня слишком далеко; остановимся просто на этом наименовании. Затем наступает время, когда Солнце собирается выйти из Земли; когда те существа, которые не могут, так сказать, пребывать дальше совместно с грубыми или все более грубеющими субстанциями Земли, отделяются от Земли вместе с более тонкими субстанциями Солнца. Это время мы называем "гиперборейской эпохой". Затем наступает период времени, когда Земля соединена еще только с Луною, когда происходит продолжающееся все более запустение нашей земной жизни. Мы видели вчера, как человеческие души покидают эту Землю, и как там остаются только захиревшие человеческие облики. Это то время, которое в духовнонаучной литературе называется "лемурийской эпохой". В эту эпоху происходит отделение Луны от Земли, и на Земле происходит затем новое оживление всех царств, обосновавшихся на ней. Меньше всего в оживлении нуждается минеральное царство; растительное царство нуждается уже в несколько большем оживлении, животное царство в еще большем, и человеческий род нуждается в самых значительных и наиболее мощных силах для дальнейшего развития. Это новое оживление начинается с выходом Луны. Как мы на это указывали вчера, мы видим на Земле тогда лишь малое число людей, и эти люди состоят из трех членов, приобретенных ими во время развития Сатурна, Солнца и Луны. На Земле к этим трем членам присоединился зачаток "я".

Но человек в то время, при выхождении Луны из Земли, не живет еще в той плотской субстанции, в которой он выступает перед нами позже. Он пребывает в тончайших видах материи того времени. В лемурийскую эпоху Земля была в таком состоянии, что, например, многое из того, что теперь существует как твердый минерал, еще находилось в жидком состоянии, было растворено в других субстанциях, которые теперь отделены как жидкость, - например, вода. То было время, когда воздух был еще пропитан плотными парами различнейших веществ. Чистого воздуха, чистой воды в теперешнем смысле в то время, собственно говоря, не существовало или же они находились лишь в очень немногих местах на Земле. Итак, человек строил свое подвижное тонкое тело из чистейших субстанций того времени. Если бы он тогда запечатлел свое тело в более грубой субстанции, то форма этого тела сложилась бы во вполне определенных очертаниях, в образ с резкими контурами. Эти контуры были бы унаследованы потомками, и человеческий род остановился бы на этой ступени. Человек не должен был создавать свой образ из такого вещества, он должен был стремиться к тому, чтобы быть в состоянии свободно перемещать вещество своей телесности согласно импульсам души. Вещество, в котором он запечатлевал свое тело, было в то время столь мягким, что оно следовало во всех направлениях побуждению воли. В настоящее время вы можете протянуть вашу руку, но вы не можете волевым актом удлинить руку до трех метров. Вы не можете подчинить материю своей воле, потому что форма передается по наследству в таком виде, как она существует в настоящее время. Тогда это было не так. Человек мог принимать любой образ, мог запечатлевать форму так, как того хотела его душа. Условием дальнейшего развития человека было то, что он после выхода Луны воплощался в самых мягких субстанциях, - так, чтобы его тело сохраняло еще пластичность и гибкость и во всех отношениях следовало душе.

И вот наступило время, когда некоторые части материи, столь необходимые в настоящее время для нашей жизни, - вода и воздух, - постепенно очистились от того, что они содержали в себе как плотную материю, когда, так сказать, из воды выделилось то, что было в ней прежде растворено. Подобно тому, как растворенные субстанции оседают на дно в остывающей воде, так и растворенная материя как бы выпала вниз на земную почву. Вода освободилась от более плотного вещества, из воздуха выделилась более плотная материя. Преобразовались условия воздуха и воды. Человек получил возможность воспользоваться этой утонченной материей для сооружения своего тела.

Из этой третьей эпохи люди перешли к тому времени земного развития, которое мы называем атлантической эпохой, потому что в продолжение этой эпохи главная часть человеческого рода жила на затонувшем в настоящее время материке, лежавшем между теперешней Америкой, Европой и Африкой, там, где теперь находится Атлантический океан. Значит, после того, как лемурийский период времени продолжался еще некоторое время, люди продолжали свое развитие на Атлантическом континенте. И тогда произошло все то, что я должен описать вам теперь, а так же многое из того, о чем мы уже могли упомянуть вчера.

Когда Луна покинула Землю, на Земле ведь были лишь очень немногие человеческие души, воплотившиеся в более позднее время; ведь человеческие души были тогда распределены по разным небесным телам. Во время последней стадии лемурийского времени и в начале атлантической эпохи эти человеческие души сошли на Землю вниз. Как было сказано, немногие могли пережить кризис, произошедший во время лемурийской эпохи; лишь самые сильные - те, которые по выходе Луны могли войти в эту затвердевшую, еще не ставшую снова мягкой материю и, пережив лунный кризис, сохранились на Земле. Но когда вновь стало мягким все то, что затвердело во время лунного кризиса, когда появились потомки, которые не были по наследственности втиснуты в твердые контуры, но сохраняли подвижность, души мало-помалу вновь спустились с разных планет и вошли в эти тела. Правда, те виды, которые после отделения Луны совсем рано стали физическими, сохранили через наследственность твердый образ и не могли принять в себя человеческие души. Мы хотим представить себе этот процесс именно так, что эти души имеют потребность вновь сойти на Землю; там, на Земле, возникли разнообразнейшие формы - потомки тех видов, которые остались после отделения Луны, и в их числе имеются формы с самыми разнообразными степенями отвердения. Человеческие души и вообще душевные существа, которых теперь в некотором отношении меньше влекло к полному соединению с материей, избирали себе теперь самые мягкие из этих видов и вскоре вновь покидали их. И, наоборот, другие душевные существа, соединившиеся уже теперь с затвердевшими видами, оказались прикованными к ним и отстали поэтому в развитии. Как раз наиболее близко стоящие к человеку животные возникли вследствие того, что некоторые души, спустившиеся из мирового пространства, не могли ждать; они слишком рано отыскали себе тела внизу и придали им твердо-ограниченные формы раньше, чем эти тела могли вполне проникнуться эфирным телом. Человеческий вид остался пластичным вплоть до того времени, когда он мог вполне приспособиться к эфирному телу. Благодаря этому имело место то совпадение, о котором я говорил и которое совершилось приблизительно в последней трети атлантической эпохи. До этого было так, что та часть человеческих душ, которая тогда спустилась на Землю, держала тело в текучем состоянии и заботилась о том, чтобы эфирное тело не вполне слилось с какой-либо частью физического тела. Это взаимное проникновение эфирного и физического тела произошло во вполне определенный момент. Физическое тело человека приняло определенные очертания и начало затвердевать лишь во время атлантической эпохи.

Если бы в этот момент атлантического развития не случилось ничего другого, если бы не вмешался иной фактор, то развитие пошло бы иным путем, чем это произошло в действительности. Человек тогда довольно быстро перешел бы от более раннего состояния сознания к более позднему. Человек был ясновидящим существом до того времени, как его физическая и душевная части вполне соединились, но это ясновидение было сумеречным, смутным. Человек имел возможность созерцать духовный мир, но он не мог сказать себе "я", он не мог отличить себя от окружающей среды. Ему не хватало самосознания. Он приобрел это в тот момент развития, когда физическое тело соединилось с эфирным. И если бы не случилось ничего другого, то в сравнительно короткое время произошло бы следующее.

Человек до этого времени осознавал духовный мир; он не мог видеть ясно животных, растений и т. д., но зато видел вокруг себя духовное. Он, например, не видел бы ясно образа слона; но он увидел бы эфирное, простирающееся над физическим телом слона. Это сознание людей постепенно исчезло бы. При совпадении физического и эфирного тел образовалось бы "я", и человек увидел бы мир приближающимся к нему как бы с другой стороны. В то время, как прежде он созерцал ясновидческие картины, начиная с этого момента он воспринимал бы внешни мир, но одновременно также и духовные существа и духовные силы, лежащие в основе этого внешнего мира. Он видел бы физический образ растения не так, как мы видим его теперь: одновременно с физическим образом он воспринимал бы духовное существо растения. Почему же смутное ясновидческое сознание не сменилось просто предметным сознанием, которое, однако, одновременно давало бы людям восприятие и знание духовного?

Потому что как раз во время лунного кризиса, когда человек вновь оживал, на него стали влиять существа, которых следует назвать отставшими, но которые стоят выше, чем человек. Мы познакомились уже со многими из таких более высоких существ; мы знаем, что есть такие, которые поднялись к Солнцу, и другие, которые ушли на другие планеты. Но были также такие духовные существа, которые не справились с задачей, которую они должны были бы закончить на Луне. Этих существ, стоящих ниже, чем Божественные Духи, но выше, чем человек, мы называем люциферическими существами - по их вождю Люциферу - самому высокому и сильному из них.

Во время лунного кризиса человек развился настолько, что он приобрел свои физическое, эфирное, астральное тела и свое "я". Своим "я" он обязан влиянию Духов Формы, так же, как он обязан своим астральным телом Духам Движения, своим эфирным телом - Духам Мудрости и своим физическим телом - влиянию Престолов. Духи Формы - Эксузиайи или Власти в христианской эзотерике - сделали возможным то, что зачаток "я" присоединился к трем другим членам человека. И вот если бы человек находился только в нормальном ходе развития, и если бы все существа вокруг него выполняли бы соответствующие им задачи, то некоторые существа действовали бы на его физическое тело, другие на его эфирное тело, другие на его астральное тело и еще другие на его "я" - так, можно сказать, как это должно было быть, то есть, чтобы каждый род существ действовал бы на тот член, к которому он принадлежал. Но теперь имелись и эти, отставшие на лунной ступени, люциферические существа. Если бы они могли дальше действовать закономерным образом, то им предстояло бы действовать на "я"; но на Луне они научились действовать лишь на астральное тело, и последствием этого было нечто весьма важное. Не будь этих люциферических духов, человек воспринял бы зачаток своего "я" и развивался бы к последней трети атлантической эпохи таким образом, что он сменил бы свое сумеречное ясновидческое сознание на внешнее предметное сознание. Но теперь в его астральное тело проникли, подобно излучениям сил, действия люциферических духов. В чем состояли эти воздействия?

Астральное тело является носителем влечений, вожделений, страстей, инстинктов и т. п. Человек стал бы совершенно иным в строении своего астрального тела, если бы к нему не приблизились люциферические духи. Он тогда развивал бы лишь те влечения, которые с уверенностью продвигали бы его только вперед. Духи вели бы его к созерцанию мира предметов, за которыми были бы видимы духовные существа. Но он был бы лишен свободы, энтузиазма, чувства самостоятельности и страстного стремления к высшему. Человек утратил бы древнее ясновидческое сознание; он созерцал бы великолепие мира, подобно некоему богу, ибо он сделался бы членом Божества. И такое созерцание мира создало бы с большим совершенством в его разуме свое зеркальное отражение. Но человек был бы в своем совершенстве только подобием большого зеркала Вселенной.

Но вот люциферические духи влили в астральное тело страсти, влечения, вожделения, соединившиеся с теми началами, которые человек принял в себя на пути своего развития. Благодаря этому он мог не только видеть звезды, но одновременно мог и воспламениться, воспылать энтузиазмом и страстью при виде их; то есть не только следовать обожествленным влечениям астрального тела, но, исходя из своей свободы, дать раскрыться своим собственным влечениям. Это влили в него, в его астральное тело, люциферические духи, но тем самым они дали ему одновременно и нечто другое: возможность зла и греха. Он не имел бы этого, если бы его шаг за шагом вели более возвышенные Божественные духи. Люциферические духи сделали человека свободным, внедрили в него энтузиазм, но одновременно дали ему возможность низших вожделений. При нормальном ходе развития человек соединял бы с каждой вещью нормальные ощущения; теперь же вещи чувственного мира могли ему нравиться больше, чем следовало; он мог привязаться к вещам чувственного мира. И следствием этого было то, что он подвергся физическому отвердению раньше, чем это наступило бы нормально.

Таким образом человек принял твердый образ раньше, чем это было, так сказать, предрешено Божественно-духовными существами. Собственно говоря, он должен был опуститься из воздушного состояния в твердое в последней трети атлантической эпохи. Но так он преждевременно спустился и стал существом с плотным телом. Это описывается в Библии как грехопадение. Это и есть люциферическое влияние, которое тогда дало о себе знать. Но в те времена, о которых мы сейчас говорили, мы видим также высоких духовных существ, действующих на человеческое "я", которым они его одарили. Они вливают в человека силы, двигающие человека вперед на его пути во Вселенной по мере того, как эти человеческие существа снова опускаются на Землю и соединяются с человеческими телами; они оберегают и защищают его. Но им противостоят те существа, которые не поднялись до способности действовать на "я" и, которые, действуя на астральное тело человека, развивают в нем совсем особые влечения.

Когда мы рассматриваем физическую жизнь человека в продолжение этого периода, то перед нами предстает картина этих двух противодействующих сил: Божественно-духовных сил, действующих на "я", и люциферических существ. Проследив немного духовную сторону этих событий, можно сказать: пока Земля была опустошена, души людей поднялись на различные небесные тела нашей солнечной системы. Теперь эти души вновь возвращаются по мере того, как находят соответствующие тела по линии физической наследственности. Если вы примете во внимание, что Земля как раз во время выхода Луны была менее всего населена, то вы сможете себе представить, что древо человеческого рода стало разветвляться от немногих людей. Мало-помалу они размножаются, и все больше и больше душ спускаются и поселяются в телах, возникающих на Земле. В продолжение долгого времени было так, что лишь немногие из людей, живших на Земле во время выхода Луны, имели потомков. На этих людей воздействовали высокие солнечные силы; ведь эти люди сохранили себя достаточно сильными для того, чтобы дать солнечным силам возможность воздействовать на себя даже во время лунного кризиса. Все эти люди и их потомки чувствовали себя, так сказать, "солнечными людьми". Уясним себе это.

Представьте себе для простоты понимания, что во время лунного кризиса на Земле вообще имелась лишь одна человеческая пара. (Я не хочу решать вопрос, было ли это так в действительности). У этой человеческой пары есть потомки, у этих последних в свою очередь тоже есть потомки и т. д. Таким образом размножался человеческий род. И вот, пока в узком смысле имелось только потомство древних солнечных людей, до тех пор эти люди обладали еще через свое древнее ясновидение также совершенно особенным состоянием сознания. Человек обладал тогда не только памятью того, что он сам пережил со времени своего рождения, но он помнил все, что пережили его отец, дед и т. д. Память восходила вплоть до предков, восходила ко всем тем, с которыми он состоял в кровном родстве. Это происходило потому, что все они находились в некотором отношении под покровительством солнечных сил, все кто состоял между собой в кровном родстве и кто еще происходил от людей, переживших отделение Луны. Эти силы вызвали сознание "я" и поддерживали его на протяжении всей кровной линии. Но вот человеческий род размножился, и души, ушедшие в мировое пространство, возвратились на Землю. Но те души, в которых солнечные силы были достаточно велики, чувствовали все еще эти солнечные силы, несмотря на то, что они спустились и были более родственны совсем другим сферам, чем Солнце.

Но затем наступило время, когда эти души, если они были более поздними потомками, утратили эту связь; и вследствие этого потеряли и общее воспоминание, соединявшее их с предками. И чем больше размножался человеческий род, тем больше терялось это живое сознание, связанное с кровной наследственностью, и оно было потеряно именно потому, что против тех сил, которые вели людей вперед и заложили в них "я", выступили люциферические силы, действующие на астральное тело. Они действовали против всего того, что тесно связывало людей. Они хотели привить человеку свободу и самосознание. Значит, было так, что когда древнейшие люди после отделения Луны говорили "я", то они обращались не только к тому, что переживали сами, но также и к тому, что пережили их предки. Они чувствовали, как в крови действует общее Солнечное Существо. А когда умерло также и это, то пришедшие, например, с Марса, чувствовали узы, соединявшие их с охраняющим Духом Марса. Именно потому, что они набирались из числа марсианских душ, потомки спустившихся с Марса чувствовали охраняющее влияние, исходившее от Духа Марса.

Люциферические духи направляли свое влияние именно на группы людей, объедененных кровной связью, чувством родственной любви. Они умели культивировать индивидуальное "я" человека в противовес общему "я", которое выражалось в таких группах.

Когда мы рассматриваем древние времена, - и чем дальше уходим в прошлое, тем в большей степени, - мы находим всюду, что сознание общности связано с кровным родством; а чем больше мы приближаемся к настоящему, тем больше это сознание исчезает, и человек все больше чувствует себя самостоятельным, - чувствует, что он должен развивать свое индивидуальное "я" в противовес групповому "Я". Таким образом, в человеке действуют два царства: царство люциферических духов и царство Божественно-духовных существ. Божественно-духовные существа приводят человека к человеку - но путем уз крови; люциферические существа стремятся отделить, обособить человека от человека. Обе эти силы действуют на протяжении атлантического времени, они продолжают действовать и после того, как атлантический континент гибнет в великой катастрофе, и Европа, Азия, Африка и с другой стороны Америка, принимают теперешний облик. Они продолжают действовать в пятой земной эпохе вплоть до нашего времени.

Итак, мы смогли описать пять земных эпох: полярное время, когда Земля еще была соединена с Солнцем, гиперборейское время, когда Луна еще была соединена с Землей, далее лемурийское время; затем атлантическое время и, наконец, нашу теперешнюю послеатлантическую эпоху.

Мы видели, как произошло вмешательство люциферических духов и как они противодействовали Божественно-духовным силам, которые сближали людей между собой. И мы должны сказать: все было бы совсем иначе, если бы люциферические духи не приняли участия в развитии человечества. В последней трети атлантической эпохи древнее ясновидческое сознание сменилось бы предметным сознанием, но таким, которое было бы преисполнено духовным. Но прежде чем это могло произойти, люциферические духи привели человека к отвердевшему физическому телу, и благодаря этому у человека открылись глаза на физический мир раньше, чем они могли бы открыться без этого вмешательства. Последствием этого было то, что человек вступил в последнюю треть атлантической эпохи в совсем ином состоянии, чем если бы им руководили одни лишь Божественно-духовные силы.

В то время, как в первом случае человек видел бы внешний мир, пронизанным духовным теплом и светом высших существ, теперь он стал видеть только физический мир, а Божественный мир отошел от него. В его астральное тело проникли люциферические духи. А вследствие того, что человек соединился с чувственным миром, в его внешнее восприятие, в отношение его "я" к внешнему миру, в различение "я" от внешнего мира, во все это проникли духи, названные Заратустрой ариманическими, и которых мы можем также назвать мефистофельскими духами. Человек имеет свои физическое, эфирное и астральное тела в себе не так, как он бы их имел, если бы действовали только высшие Божественные духи. Он принял в свое астральное тело существ, которых мы обозначаем люциферическими, и они вывели его из рая прежде, чем ему, собственно, следовало выйти из него; и последствием воздействия люциферических духов было то, что в его внешнее восприятие проникли ариманические, мефистофельские духи, которые показывают ему теперь внешний мир в одном лишь чувственном образе, а не таким, каким он является поистине. Поэтому еврейский мир называет этих духов, вызывающих перед взором людей ложные впечатления, - "мефиц-топель" - "мефиц" - губитель и "топель" - лжец. Впоследствии из этого получилось - "Мефистофель"; это тот же самый дух, что и Ариман. Что же вызвал в человеке Ариман в противовес Люциферу?

Люцифер вызвал то, что силы астрального тела стали хуже, чем они должны были стать, и что человек преждевременно уплотнил свою физическую материю; правда, благодаря этому человек получил свободу, которую он иначе не мог бы получить. Мефистофельские духи вызвали то, что человек видит не духовную основу мира, но что его взору открыта лишь иллюзия мира. Мефистофель привил человеку убеждение, что внешний мир является лишь материальным бытием, что не в каждом и не за каждым материальным явлением имеется духовное. Для всего человечества всегда разыгрывается сцена, которую Гете так чудесно изображает в своем "Фаусте". Мы видим там, с одной стороны, Фауста, ищущего путь в духовный мир, с другой стороны - Мефистофеля, обозначающего этот духовный мир как "ничто", ибо он заинтересован в том, чтобы представить ему чувственный мир как "все". Фауст возражает ему так, как это сделал бы каждый духовный исследователь в этом случае: "В твоем ничто надеюсь все найти я!". Только когда человек знает, что в каждой мельчайшей частичке материи присутствует дух и что материалистические представления являются ложью, только когда он познает, что Мефистофель является в мире духом-разрушителем, искажающим наши представления, только тогда впервые человек приходит к истинному представлению о внешнем мире.

Что было необходимо человечеству, чтобы вновь продвинуть его вперед и не дать ему погрязнуть в судьбе, которая была бы ему уготована Люцифером и Ариманом?

Уже во время атлантической эпохи должны были быть приняты меры, чтобы влияние люциферических существ не стало бы слишком сильным. Уже в древние атлантические времена были люди, которые работали над собой так, чтобы не дать люциферическому влиянию стать слишком сильным в их астральном теле, они следили за всем, что шло от Люцифера, они искали и искореняли в собственной душе страсти, влечения и вожделения, исходящие от Люцифера. Что происходило благодаря тому, что они искореняли эти свойства, притекающие от Люцифера? Этим они вновь создавали себе возможность созерцать в чистом виде то, что человек видел бы, если бы он не испытал на себе влияние сначала люциферических и затем ариманических духов. Некоторые люди атлантической эпохи старались путем чистого образа жизни и тщательного самопознания искоренить в себе это влияние Люцифера. И благодаря этому в те времена, когда еще имелись остатки древнего ясновидения, они могли проникать взором в духовный мир и созерцать нечто более высокое, чем то, что было доступно созерцанию тех, кто из-за люциферического влияния допустил в себе отвердение физической материи. Такие люди, которые благодаря самопознанию и твердости характера, искоренили в себе люциферическое влияние, стали вождями атлантической эпохи, мы можем также сказать: атлантическими посвященными. Что же, собственно, было содеяно Люцифером?

Люцифер направил свое нападение главным образом на то, что вызывало сплоченность людей, что в любви было связано с кровью. Но эти посвященные вожди знали, как побороть влияние Люцифера, и этим они достигли способности духовно созерцать это соотношение, так что они могли сказать: не в разъединении, не в обособлении находится то, что подвигает человека вперед, а в том, что объединяет людей. Итак, эти люди старались как бы вернуть то первоначальное состояние, когда высшему духовному миру еще не угрожала опасность со стороны люциферического могущества. Они старались искоренить личный элемент: "Умерщвляйте то, что дает вам личное "я", и направляйте взор к тем древним временам, когда кровное родство переживалось еще настолько интенсивно, что потомок ощущал свое "я" вплоть до своего первого предка; когда первый предок, давно уже умерший, считался святым". Вожди атлантической эпохи хотели вести людей к временам первоначальной человеческой общины. На протяжении всей эволюции имелись такие вожди человечества, которые все снова и снова выступали, говоря: "Старайтесь не подпасть под влияния, которые хотят вовлечь вас в личное "я"; ищите познания того, что связывало людей между собой в древние времена! Тогда вы найдете путь к Божественному Духу".

Собственно говоря, это убеждение сохранялось в наиболее чистом виде у древнееврейского народа. Попробуйте верно понять проповеди тех, которые были вождями этого древнееврейского народа. Они выступали тогда перед своим народом и говорили ему: "Вы дошли до того, что каждый подчеркивает в себе свое личное "я", каждый только в самом себе ищет свое существо. Но вы будете способствовать развитию, только умерщвляя личное "я" и напрягая все те силы, которые приводят вас к сознанию, что ваше общее происхождение и существующая между вами связь восходят в прошлое, к Аврааму, что вы члены одного великого организма, восходящего к Аврааму. Когда вам говорят: "я и отец Авраам - одно!" - и вы принимаете это в себя, не считаясь ни с чем личным, тогда вы имеете правильное сознание, и оно приведет вас к Божественному; ибо через праотца идет путь к Божественному!" - Еврейский народ дольше всего сохранил то, что являлось основным импульсом в водительстве тех, кто боролся с люциферическим влиянием.

Но человек имел задачу не умерщвлять, а развивать и культивировать свое "я". Древние посвященные ничего не имели против личного "я", они лишь указывали, что путь к древним богам ведет через предков.

Когда же на Землю пришел великий Импульс, как мы могли характеризовать это вчера, когда пришел Христов Импульс, тогда впервые совершенно ясно и отчетливо прозвучала иная речь. И она могла так ясно и отчетливо звучать именно среди еврейского народа потому, что этот народ до самого позднего времени сохранил в себе то, что, как мы могли отметить, является отзвуком учений древних атлантических посвященных.

Христос преобразил это учение древних посвященных, сказав: "Есть возможность для человека работать над своей собственной личностью, не только идя путем физических уз кровного братства, но погружая взор в свое "я" и ища и находя там Божественное!" То, что мы характеризовали как Христов Импульс, хранит в себе силу, которая, если мы соединимся с ней, дает нам возможность, несмотря на индивидуальное "я", установить духовную братскую связь человека с человеком. Таким образом, сила Христова была не той, что действовала в среде, куда Он был поставлен. Там говорили: "я и отец Авраам - одно. Я должен знать это, если я хочу найти путь обратно к Божественному". Христос же сказал: "Есть другой Отец, через Которого "я" найдет путь к Божественному, ибо "Я" или "Я есмь" и Божественное - есть одно! Есть вечное, которое ты можешь найти, если ты останешься в себе". Поэтому Христос мог обозначить ту Силу, которую Он хотел сообщить людям, словами Евангелия от Иоанна:" Прежде, чем был Авраам, было "Я есмь". И "Я есмь" было именно тем именем, которое Христос давал Самому Себе. И если человек зажжет в себе сознание: "Во мне живет нечто, что было гораздо раньше, чем Авраам; мне не к чему идти до Авраама, я нахожу в себе Божественный Дух Отца!" - тогда он сможет претворить во благо то, что было принесено Люцифером для развития и культивирования "я" и что стало препятствием и помехой на пути эволюции человечества. Деяние Христа состоит в том, что Он обратил влияние Люцифера во благо.

Допустим, что действовали бы только те высшие духовно-божественные Существа, которые связали любовь только с кровными узами и которые постоянно требовали от человека: "Если ты хочешь найти путь к Божественным духам, то ты должен подняться вверх через все ступени кровного родства"; тогда людей влекло бы к единой человеческой общине без того, чтобы они обладали полным сознанием, и они никогда не пришли бы к полному сознанию своей свободы и самостоятельности. Это последнее люциферические духи привили астральному телу человека до явления Христа. Они разъединили людей, они хотели каждого поставить на его собственные ноги. Христос же претворил во благо то, что необходимо должно было наступить, если бы люциферическое влияние было доведено до крайности. Если бы люциферическое влияние достигло крайности, люди утратили бы способность любви. Люцифер принес людям свободу и самостоятельность; Христос претворил эту свободу в любовь. И узы Христа ведут человека к духовной любви.

С этой точки зрения видно в новом свете то, что содеяли люциферические духи. Имеем ли мы право все еще называть леностью и нерадивостью то, что эти люциферические духи когда-то "отстали"? - Нет! Они отстали для того, чтобы выполнить определенную миссию в развитии Земли: воспрепятствовать тому, чтобы люди слились между собой как бы в недифференцированную массу одними лишь естественными узами; и они должны были приготовить путь ко Христу. Они как бы сказали на Луне: "мы откажемся от цели нашего развития на Луне для того, чтобы мы на Земле могли действовать для дальнейшей эволюции!". Это один из примеров того, каким образом кажущееся зло, кажущееся заблуждение все же обращается во благо в целокупности Вселенной. Для того, чтобы Христос в должное время мог начать действовать в земном развитии, известные лунные духи должны были пожертвовать своей миссией на Луне и приготовить явление Христа. Из этого мы видим, что тот факт, что Люцифер отстал на Луне, мы можем рассматривать и как жертву.

Этим путем мы все ближе будем подходить к одной истине, которую человек должен запечатлеть в своей душе как высокую мораль: "когда ты видишь в мире какое-либо зло, не говори - здесь зло, значит это несовершенно! - но спроси: как могу я развиться до познания того, что это зло мудростью, сущей во Вселенной, в более высокой связи превращается в добро? Как мне достичь того, чтобы я мог сказать себе: "То, что ты видишь здесь как несовершенное, происходит оттого, что ты еще не настолько развился, чтобы понять совершенство также этого несовершенного!" Там, где человек видит зло, он должен заглянуть в свою собственную душу и спросить себя: как это может быть, что я здесь, где мне встречается зло, еще не в состоянии познать добро в этом зле?

Продолжим об этом завтра.

ШЕСТОЙ ДОКЛАД. Кассель, 29 июня 1909 г.

Вчера мы говорили о том, что человечество имело великих вождей уже в то время, которое мы назвали атлантическим периодом человеческого развития. Мы знаем из того, что мы рассмотрели вчера, что этот период протекал в той части Земли, которую мы называем древней Атлантидой и которая лежала между теперешней Европой и Африкой, с одной стороны, и Америкой - с другой; и мы также упомянули, до чего иной была тогда человеческая жизнь, особенно в отношении состояния человеческого сознания. Из того, что мы рассмотрели вчера, мы могли заключить, что сознание, которым человек обладает в наши дни, развилось лишь постепенно, что человек имел исходной точкой род сумеречного ясновидения. И нам известно, что человек имел в атлантическую эпоху тело, состоящее из значительно более мягкой, гибкой и пластичной субстанции, чем тело теперешнего человека; мы знаем также, как нас учит тому ясновидческое сознание, что человек в то время еще не был в состоянии воспринимать в резких очертаниях, например, твердые предметы, которые видят теперь наши глаза. Правда, житель Атлантиды мог уже воспринимать предметы внешнего мира - минеральное царство, растительное царство и царство животных, - но неясно, расплывчато. Подобно тому, как теперь в очень туманный осенний вечер видят на улице свет, окруженным цветной каймой, так человек воспринимал вокруг предметов нечто вроде цветной каймы, которую называют "аура". То были проявления духовных существ, относящихся к этим предметам. В определенное время в ходе суток восприятие этих духовных существ было, правда, очень неясным; но в другое время, особенно в промежутке между бодрствованием и сном, оно было очень ясным.

Если мы хотим живо представить себе сознание древнего атланта, то мы должны сказать себе: он не видел, например, розы так отчетливо, с такими четкими контурами, как мы видим ее теперь. Все это было расплывчато, туманно и обрамлено цветной каймой. Уже во время дня оно было неясным; но оно становилось еще более неопределенным и совершенно исчезало в промежуток времени между бодрствованием и сном. Но зато человек воспринимал совершенно отчетливо то, что мы должны назвать "духом розы", "душой розы". Так было со всеми предметами окружающего мира.

Дальнейшее развитие состояло в том, что внешние предметы становились все более отчетливыми, а восприятия духовных существ, принадлежавших вещам, все менее отчетливыми. Но зато человек все больше вырабатывал свое самосознание; он все больше учился чувствовать себя.

Вчера мы отметили тот момент, когда появилось отчетливое ощущение "я". Мы сказали, что эфирное тело стало совпадать с физическим, когда приблизилась последняя треть атлантического времени. Вы можете себе представить, что также и водительство было прежде совсем иным. Такого взаимопонимания между людьми, когда апеллируют к суждению другого еще не существовало в атлантическое время. В те времена сумеречного ясновидения взаимное понимание между людьми основывалось на том, что от одного человека на другого переходило подсознательное влияние. Прежде всего тогда еще существовало то, что нам знакомо теперь лишь как последние, часто непризнанные и неверно понятые остатки унаследованного: то было внушение, подсознательное влияние человека на человека, и оно весьма мало апеллировало к деятельному участию другой души. Если мы обратим свой взор на древние времена Атлантиды, то мы увидим, что всякий раз, когда в душе человека возникал какой-либо образ или ощущение, и он направлял свою волю на другого человека, он сильно действовал на душу другого; все влияния были сильными. И сильна была воля к восприятию таких влияний. В наше время сохранились лишь остатки этого.

Представьте себе, человек того времени, проходя мимо другого, совершал при этом определенные движения. Этот другой, наблюдавший эти движения, если бы он был лишь немного слабее первого, пережил бы их действие так, что захотел бы воспроизвести эти движения, подражать им. В наше время сохранился от этого лишь остаток старого наследия: когда кто-либо зевает, то другой, видящий это, испытывает также позыв к зевоте. Существовала гораздо более интимная связь между людьми. Это основано было на том, что человек жил совсем в другой атмосфере, чем теперь. В наше время мы лишь тогда живем в насыщенном водой воздухе, когда идет сильный дождь. В то время воздух постоянно был наполнен густыми водяными парами; и человек в первую эпоху Атлантиды состоял из субстанции не более плотной, чем, например, некоторые слизняки или медузы, живущие теперь в море и которых едва можно отличить от окружающей их воды. Таким был человек, и он лишь постепенно уплотнился. Но мы уже знаем, что этот человек все же подвергался влияниям и не только со стороны руководящих духовных существ, которые или жили на Солнце или были распределены по различным планетам нашей солнечной системы, но также и со стороны люциферических духов, воздействовавших на его астральное тело; и мы уже говорили, в каком направлении проявлялись эти импульсы. Но мы сказали также, что те, кому предстояло стать вождями атлантических народов, должны были бороться с этими люциферическими влияниями в своем собственном астральном теле. Так как сознание человека было в то время еще духовным и ясновидящим, то он воспринимал также все, что жило в нем как духовные влияния.

В наше время человек, ничего не знающий о духовной науке, смеется, когда ему говорят: "В твоем астральном теле действуют люциферические духи!" Правда, он не знает того, что эти существа имеют на него гораздо большее влияние, когда он их отрицает, чем когда он с ними считается.

Черт рядом, а на то нет сметки,

Хоть прямо их хватай за глотки*

(* "Фауст" ч., сц. "Погреб Ауэрбаха в Лейпциге" (в пер. Пастернака)).

Mephistopheles zu Faust:

Den Teufel spьrt das Vцlkchen nie,

Und wenn er sie beim Kragen hдtte.

(Faust. Erster Teil. Auerbachs Keller in Leipzig)

Мефистофель к Фаусту:

Дьявола не чувствует народец никогда,

И если он имел бы их у горла.

(Фауст. Первая часть. "Погреб Ауэрбаха в Лейпциге" (Дословный перевод)).

Это очень глубокое изречение из гетевского "Фауста"; и некоторых материалистических влияний не существовало бы в наше время, если бы люди знали, что еще не все люциферические влияния оставили человека.

В то время вожди и их ученики обращали строгое внимание на все то, что возбуждало страсти, влечения и вожделения; на все, что вселяло в человека более глубокий интерес к физически-чувственной среде, чем это было благотворно для его дальнейшего развития во Вселенной. Таким образом тот, кто хотел доразвиться до степени вождя, должен был прежде всего упражняться в развитии самосознания, строго следить за собой в отношении всего, что могло прийти от влияния Люцифера. Он должен был внимательно изучать этих люциферических существ в своем собственном астральном теле. Благодаря этому он мог нейтрализовать их в себе; благодаря этому он созерцал высших, руководящих Божественно-духовных существ, прежде всего тех, которые перенесли поле своего действия с Земли на Солнце или на другие планеты. А именно: люди видели ту или другую область в зависимости от своего происхождения. Были человеческие души, которые, скажем, спустились с Марса; когда эти люди вступали на путь развития и вели борьбу с люциферическим влиянием в своем собственном астральном теле, то их возводили на более высокие ступени ясновидения, к благому, чистому ясновидению, - и они созерцали высших духовных существ той сферы, - Марса, - откуда они сами спустились. Души, спустившиеся из сферы Сатурна, достигали того, что они созерцали существ Сатурна; души, пришедшие, с Юпитера или с Венеры, созерцали существ Юпитера или Венеры. Каждый созерцал свою соответствующую сферу.

Но самые высшие существа среди людей, те, которые прошли через лунный кризис, могли постепенно подготовиться к тому, чтобы не только созерцать духовные существа Марса, Юпитера или Венеры, но и существа самого Солнца - высокие солнечные существа. Вследствие того, что получавшие посвящение существа пришли с разных планет, им вновь становились видимыми миры этих планет, их духовная сторона. Поэтому вы поймете, что в древней Атлантиде имелись центры посвящения, куда принимались происходившие, например, с Марса, если они оказывались зрелыми для изучения тайн Марса; были другие центры, где происходившие с Венеры знакомились с тайнами Венеры. Если мы назовем эти центры более поздним словом "оракул", то мы имеем на Атлантиде "оракул Марса", где исследовались тайны Марса, "оракул Сатурна", "оракул Венеры", "оракул Юпитера" и т. д. Высшим был "Солнечный Оракул": и высший из посвященных был высшим посвященным солнечного Оракула.

Все обучение в этих центрах было иным, чем теперь, так как человек легче поддавался внушению и влиянию воли. Попробуем составить себе представление о том, как беседовали между собой учитель и ученик. Допустим, что существовали духовные учителя, которым как бы благодатью дано было посвящение. Каким образом приходили к посвящению в атлантическое время их последователи, их ученики?

Здесь следует иметь в виду, что уже получившие посвящение одним своим поведением, простым фактом своего существования имели огромное влияние на тех, кому предназначено было стать их учениками. Ни один посвященный Атлантиды не мог показаться без того, чтобы те, кому предстояло стать учениками, тотчас же не почувствовали в своей душе звучания тех струн, которые давали им возможность такого ученичества. То были влияния, совершенно не подчиненные бодрственному, предметному сознанию; влияния, переходившие в то время от человека к человеку; и тогда был не нужен известный теперь род преподавания. Все общение с учителем, все, что он делал, взаимодействовало с подражательной способностью человека. Многое бессознательно переходило от учителя к ученику. Поэтому самым важным было то, что те, кто уже созрел благодаря обстоятельствам своей предыдущей жизни, прежде всего вводились в центры оракулов и жили в окружении учителей. И подготовка учеников происходила путем наблюдения того, что делали учителя, и воздействием на чувства и ощущения, - и то была очень и очень длительная подготовка. Затем наступало время, когда возникало столь значительное созвучие между душой учителя и душой ученика, что на ученика переходили все высшие тайны, которыми владел его учитель. Так было в древние времена. Как же было после того, как эфирное тело совпало с физическим?

Несмотря на то, что в атлантическое время эфирное и физическое тела полностью совпали, связь между ними была еще не очень сильна; и достаточно было лишь напряжения воли со стороны учителя, чтобы некоторым образом извлечь эфирное тело. Правда, в это время уже невозможно было, чтобы в соответствующий момент, как бы само собой на ученика переходило все то, что было в учителе, но учитель все же легко мог извлечь эфирное тело, и тогда ученик мог видеть то же самое, что видел учитель. Таким образом, при легкой или слабой еще связи эфирного тела с физическим, было возможно извлечь эфирное тело ученика, и тогда мудрость и ясновидческое наблюдение учителя переходило на ученика.

Но вот наступила великая катастрофа, которая смела атлантический континент. Гигантские катастрофы в воздушной и водной среде, огромной силы землетрясения вызвали постепенное изменение всей поверхности Земли. Поднялись из воды Европа, Азия и Африка, а также и Америка, лишь очень малые части которых до того были сушей. Атлантида исчезла. Люди переселились на восток и на запад, и возникли разнообразнейшие колонии.

Но после этой огромной катастрофы человечество сделало новый шаг вперед. Произошло новое изменение связи между эфирным и физическим телами. Теперь, в послеатлантическую эпоху, образовалась гораздо более тесная связь между эфирным и физическим телами человека. Теперь уже невозможно было волевым импульсом учителя извлекать эфирное тело ученика и передавать этому телу любое наблюдение. Поэтому посвящение, приводившее к созерцанию духовного мира, должно было принять другую форму, которую можно описать примерно следующим образом.

Вместо обучения, основанного более на непосредственно душевном влиянии учителя на ученика, должно было постепенно возникнуть обучение, которое медленно приближалось к тому роду преподавания, какое мы имеем в настоящее время; и чем дальше подвигалось вперед после-атлантическое время, тем более преподавание становилось похожим на теперешнее. Подобно тому, как в атлантическую эпоху существовали оракулы, так теперь великими вождями человечества основаны были институты, которые были отголосками древних атлантических оракулов; в послеатлантическое время возникли мистерии, места посвящения. И подобно тому, как подходящие люди принимались в атлантическое время в оракулы, так теперь они стали приниматься в мистерии. В них ученики проходили тщательную подготовку путем строгого обучения, потому что на них невозможно было дальше воздействовать так, как это делалось прежде.

Поэтому мы находим такие мистерии на протяжении долгих времен во всех культурах. Направите ли вы свой взор к культуре, известной вам как первая послеатлантическая, которая развилась в древней Индии, или к культуре Заратустры, или же к культуре египтян или халдеев, вы всюду найдете, что ученики принимались в мистерии, бывшие чем-то средним между церковью и школой; там они проходили сначала строгое обучение, чтобы научиться мыслить и чувствовать не только в связи с чувственным миром, но и в связи с тем, что происходило в невидимом, духовном мире.

И то, чему там обучали, мы теперь можем точно охарактеризовать: это, по большей части, было то же самое, что мы изучаем теперь как антропософию - вот что было предметом изучения в мистериях. Но только это было более приспособлено к нравам тогдашнего времени и строго регулировалось. Тогда было не так, как теперь, когда людям, до некоторой степени зрелым, сравнительно скоро в частично свободной форме сообщаются тайны высших миров.

В то время преподавание было строго урегулировано; например, на первой ступени сообщалась только известная сумма знаний, все же остальное умалчивалось совершенно. Только когда ученик проработал все это, ему сообщалось то, что принадлежало к более высокой ступени. Благодаря тому, что ученик был подготовлен таким образом, в его астральное тело насаждались понятия, идеи, ощущения и чувства, относящиеся к духовному миру. Благодаря этому он, до некоторой степени, преодолевал влияние Люцифера. Ибо все, что сообщается как духовно-научные понятия, относится к высшим мирам, а не к тому миру, к которому Люцифер хочет вызвать интерес в человеке: не к одному чувственному миру. Затем после того, как ученик был таким образом подготовлен, наступало время, когда его приводили к самостоятельному созерцанию: он должен был сам созерцать духовный мир. Для этого было необходимо, чтобы человек мог запечатлеть в эфирном теле все то, что он выработал в своем астральном теле. Ибо человек достигает созерцания духовного мира лишь тем, что все им усвоенное, он настолько сильно переживает в себе, своего рода чувством и ощущением, что этим влиянием охватываются не только его астральное тело, но также более плотное эфирное тело. Когда ученику предстояло подняться от изучения к созерцанию, тогда он должен был нести в себе плоды того, чему его обучали. Поэтому на протяжении индусской, персидской, египетской и греческой эпох обучение завершалось известным заключительным актом, состоявшем в следующем: ученика сначала опять долгое время подготавливали к развитию в себе внутренней сосредоточенности, внутреннего покоя и внутренней невозмутимости, но не путем изучения, а путем того, что называется медитацией, а также и другими упражнениями. Он готовился к тому, чтобы сделать свое астральное тело всецело гражданином духовных миров; и в надлежащее время, как завершение этого процесса, его погружали на три с половиной дня в состояние, подобное смерти. В то время как в атлантическую эпоху эфирное тело находилось еще в свободном состоянии в физическом теле так, что его еще возможно было извлечь из него с большой легкостью, теперь, в мистериях, человека необходимо было погружать в смертеподобный сон. На это время его клали или в ящик, подобный гробу, или привязывали к своего рода кресту и т. п. И иерофант-посвятитель имел способность действовать на астральное тело и, главным образом, на эфирное тело, ибо благодаря этому эфирное тело выходило на это время из физического тела. Это нечто иное, чем сон. Во время сна в постели остаются физическое и эфирное тела, а вне их находятся астральное тело и "я". Теперь же, в заключительном акте посвящения, остается лежать физическое тело, и извлекается - по крайней мере из большей части физического тела - тело эфирное. Только низшая часть эфирного тела остается в физическом, а извлекают верхнюю часть, и ученик находится тогда в состоянии подобном смерти. Все, что прежде изучалось путем медитации и других упражнений, все это запечатлевалось теперь, во время этого состояния, в эфирном теле. В течение этих трех с половиной дней ученик действительно странствовал по духовным мирам, где пребывают высшие существа. И после трех с половиной дней посвящения посвятитель призывал его обратно, то есть он имел власть вновь пробудить его. Тогда вновь посвященный приносил с собой знание о духовном мире. Теперь он имел способность проникать взором в этот духовный мир и мог теперь стать возвестителем фактов духовного мира для окружающих его людей, еще не созревших до созерцания духовного мира.

Итак, древние учителя дохристианских времен были посвящены в глубины тайн мистерий; в продолжении трех с половиною дней их вели иерофанты, и они были живыми свидетелями того, что существует духовная жизнь и что за физическим миром существует духовный мир, которому человек принадлежит своими высшими членами и в который он должен врасти.

Но развитие шло дальше. Интенсивнее всего тот вид посвящения, о котором я рассказывал вам, был в первое время после атлантической катастрофы. Однако все сильнее и сильнее становилась связь между эфирным и физическим телами. Поэтому этот вид посвящения становился все опаснее, ибо люди всем своим сознанием все больше свыкались с физическим, чувственным миром. Ведь смысл развития человечества состоит в том, чтобы люди привыкли жить в физическом мире с симпатией и склонностью к нему. Большим прогрессом для человечества является развитие людьми настоящей любви к физическому миру.

В первое время послеатлантической культуры сохранялось еще живое воспоминание о том, что существует духовный мир. Люди говорили себе: "Мы, позже рожденные, еще можем погружать взор в духовный мир наших предков". Они еще обладали смутным сумеречным сознанием; они знали, в чем правда мира и где находится их родина. "То, что находится вокруг нас при дневном сознании", - так говорили они, - "подобно пелене, заслоняющей истину; оно закрывает нам духовный мир, это майя, или иллюзия!" К тому, что можно было видеть теперь, люди привыкли не сразу. Не легко было понять, что им предстояла утрата сознания древнего духовного мира. Это характерно для первой послеатлантической культуры. Их было легко ввести в духовное, потому что они имели еще живое тяготение к духовному миру. Но это не могло далее продолжаться, ибо миссия Земли состоит в приобретении людьми любви к силам Земли и в завоевании физического плана.

Если бы вы обратили взор на древнюю Индию, то вы нашли бы там очень большую высоту духовной жизни. Понять в настоящее время то, что первые древние Учителя возвещали людям, возможно ведь только, если человек прошел через изучение духовной науки. Для любого другого человека учение великих святых Риши представляется бессмыслицей, чепухой, ибо он совершенно не может представить себе, что, когда ему говорят о тайнах духовного мира, в этом есть какой-то смысл. Само собой разумеется, он прав со своей точки зрения, ведь каждый всегда по-своему прав.

Прозрение духовного было чрезвычайно велико в древней Индии, но не было умения пользоваться самыми простыми орудиями. Люди в то время добывали себе необходимое для жизни самым примитивным образом. Естественной науки или того, что теперь называют этим именем, тогда не существовало; ибо во всем, что можно было видеть на физическом плане, видели майю, великий обман, и действительность и истину видели лишь в восхождении к великому солнечному Существу или к подобным существам. Но так не могло продолжаться. Люди должны были постепенно учиться любить эту землю. В числе послеатлантических людей были также и такие, у которых было достаточно воли, чтобы завоевать земное царство. Начало этому было положено во время Заратустры. Переход от древнего индуса к древнему персу был огромным шагом вперед. Для Заратустры внешний мир не был больше майей, или иллюзией. Он показал людям, что то, что физически окружает нас, имеет ценность, так как за этим находится духовное. В то время, как для восприятия древнего индуса цветок был майей, и он обращался к духу, находящемуся за цветком, Заратустра говорил: это то, что следует ценить, так как оно является членом общего Духа Вселенной; из духовного вырастает материальное. И мы ведь уже обращали ваше внимание на то, что Заратустра указывал на физическое Солнце как на арену действия духовных существ. Но посвящение было трудным; и для тех, кто хотел не только слышать от посвященных, что существует духовный мир, но хотел сам лицезреть великую Солнечную Ауру, для них нужен был более суровый вид посвящения.

Вся человеческая жизнь изменилась постепенно, и в последующее время, в египетско-халдейскую культуру, физический мир был еще больше завоеван людьми. Тогда человек больше не удовлетворялся одной чисто духовной наукой, исследующей то, что лежит за физическим миром. Теперь он смотрит на ход звезд и старается познать в положениях и в движениях звезд, во внешне видимом, письмена Божественно-духовных существ. Он познает волю Богов в письменах, устанавливающих отношение одного чувственного предмета к другому. Так он изучает вещи в их соотношениях. Мы видим, как в Египте возникает геометрия, применяемая к внешним вещам. Так человек завоевывает себе внешний мир.

Грек идет еще дальше в этом направлении. Мы видим, как там возникает своего рода брак между внешней материей и тем, что переживает душа. Если перед нами статуя Афины Паллады или Зевса, то можно видеть как в материю напечатлевается то, что первоначально жило в человеческой душе. Так завоеванное человеком как бы излилось из него в чувственный мир.

Но по мере того, как человек приобретал все больше и больше власти над чувственным миром и все более любил его своей душой, духовный мир в период между смертью и новым рождением становился все более чуждым ему. Когда душа оставляла древнеиндусское тело и вступала в духовный мир, чтобы совершить там развитие до нового рождения, то духовное начало было еще живо в ней. Ведь в продолжение всей своей жизни человек тосковал и стремился к духовному миру, и все его ощущения воспламенялись провозвестиями о жизни в духовных мирах, о которых он слышал, хотя сам и не был посвященным. Поэтому, когда он проходил через врата смерти, духовный мир был, так сказать, открыт для него. Все для него становилось ясно и светло. Но по мере того, как человек приобретал симпатию к физическому миру, по мере того, как он становился все более приспособленным к физическому миру, время между смертью и рождением в той же мере для него затемнялось. В египетский период это дошло до того, что ясновидящим сознанием мы можем установить, что для души все становится темно и мрачно, когда она выступает из тела в духовный мир; душа чувствует себя одинокой, она ощущает как бы ледянящее чувство, не находя взаимного понимания с другой душой. И в то время как греки жили в тот период, когда человек, создав чудесную внешнюю красоту в культуре, сделал Землю чем-то совсем особенным, для души это время, лежащее между смертью и новым рождением, переживалось как наиболее темное, мрачное и холодное. Когда одного знатного грека спросили относительно пребывания в подземном мире, он дал ответ: "Лучше быть нищим в надземном мире, чем царем в царстве теней!"* (* "Одиссея" Гомера, XI песнь (Одиссей посещает подземный мир)) - и это не легенда, но соответствует действительности.

Итак, мы можем сказать, что по мере развития культуры люди все более отчуждались от духовного мира. Все реже появлялись посвященные, способные созерцать высшие области духовного мира, ибо процесс посвящения становился все опаснее, все труднее становилось проводить три с половиной дня в состоянии подобном смерти и дать отделиться эфирному телу без того, чтобы не наступала смерть.

Но теперь для всей человеческой жизни наступило обновление через тот Импульс, о котором мы говорили в последние дни - через Импульс Христа. Мы ведь уже рассказали, как Христос - Высочайший Дух Солнца - постепенно приблизился к Земле. Мы видели, как во времена Заратустры Его надо было искать еще на Солнце как "Аура Маздао", и как Моисей мог уже видеть Его в неопалимой купине и в огне Синая. Он постепенно вступал в сферу Земли, которой тогда предстояло стать иной. Прежде всего Этому Духу было важно, чтобы здесь, на этой Земле, люди научились Его познавать.

Что же было, собственно, связано со всеми древними посвящениями? То, что эфирное тело должно было быть извлечено из физического тела; даже при послеатлантических посвящениях человек должен был приводиться в состояние смертоподобного сна, то есть его физическое сознание должно было быть погашено. Этим самым человек подпадал господству другого "Я". Это всегда было связано с посвящением. Он со своим "я" был всецело во власти того, кто был его иерофантом-посвятителем. Он тогда всецело покидал свое физическое тело; он не жил в нем и не воздействовал своим "я" на физическое тело.

Великая цель Импульса Христа состоит в том, что человек должен совершить такое развитие своего "я", при котором "я" остается всецело в самом себе, когда для проникновения в высшие миры ему не нужно будет погружаться в состояние более низкое, чем то, в котором пребывает теперь его "я". Для этого было необходимо, чтобы сначала один принес себя в жертву, чтобы принять в человеческое тело Дух Самого Христа. Мы уже указали на то, что один посвященный, достигший зрелости на протяжении многих, многих воплощений, стал способным в определенный момент своей жизни удалить из себя свое собственное "я" и принять в себя Дух Христа. На это указывается в Евангелии от Иоанна как на Иоанново крещение на Иордане. Что же, собственно, означало это крещение?

Мы знаем, что это крещение совершалось Предтечей, провозвестником Христа Иисуса, Крестителем Иоанном над теми, кого он подготовил принять Христа соответствующим образом. Лишь если мы задумаемся над тем, что Иоанн крестил для того, чтобы соответствующим образом подготовить к принятию Христа, мы поймем то, что говорится в Евангелии от Иоанна об Иоанновом крещении. Но вы не придете к его пониманию если представите себе современное крещение, являющееся лишь символическим подражанием первоначальному, оно состояло не просто в том, что человека лишь кропили водой; но в том, что данный человек совершенно погружался в воду, что в продолжении некоторого более или менее продолжительного времени он оставался под водой. Выяснением того, что это означает, мы займемся, исходя из мистерии человеческого существа.

Вернитесь мысленно к тому, что человек состоит из физического тела, эфирного тела, астрального тела и "я". При дневном бодрственном состоянии человек имеет эти четыре члена тесно соединенными; во время сна в постели лежат физическое тело и тело эфирное, и вне их находится астральное тело и "я". В смерти происходит то, что физическое тело остается как труп, эфирное тело выходит, и что затем на короткое время остаются соединенными "я", астральное тело и тело эфирное. И для тех, кто слышал хотя бы некоторые из моих докладов, ведь уже ясно, что в этот момент сначала наступает вполне определенное переживание: человек имеет перед собой свою прошлую жизнь подобно величественной панораме; все его жизненные отношения как бы пространственно находятся одно рядом с другим. Ведь эфирное тело является также носителем памяти, и при жизни только физическое тело препятствует тому, чтобы он имел все это перед собой. После смерти физическое тело оставлено; тогда в сознание может вступить все то, что человек пережил в своей последней жизни. И вот я уже упомянул, что такой ретроспективный обзор жизни наступает также, когда человек находится в какой-либо смертельной опасности или когда он переживает сильнейший испуг или потрясение. Вы ведь уже знаете из рассказов, что человек переживает, как в великой панораме, всю свою протекшую жизнь, если ему грозит опасность утонуть или упасть с горы и что он не теряет при этом сознания. То, что человек переживает таким образом в случае опасности, когда он, например, может утонуть, то же самое при Иоанновом крещении переживал почти каждый. Крещение состояло в том, что человек оставался в воде до тех пор, пока он не пережил свою протекшую жизнь. Но то, что он переживал таким образом, переживалось ведь как духовная картина; и при этом оказывалось, что в этом аномальном состоянии то, что переживал дух, примыкало некоторым образом к остальному духовному миру; и тот, кого после Иоаннова крещения извлекали из воды, знал: "Духовный мир существует! То, что я имею в себе, есть поистине нечто, что может сохраниться и помимо тела". Человек после крещения был убежден в том, что есть мир, к которому он духовно принадлежит. Что же вызывал Иоанн Креститель при этом крещении?

Люди пришли к тому, что чувствовали все больше и больше любви по отношению к физическому миру, испытывали все большую связь между собой и физическим миром, все больше и больше верили в то, что физическое и есть по-настоящему действительное. Но те, кто приходил к Крестителю, переживали свою собственную жизнь как духовную. После крещения они знали: "я являюсь еще чем-то иным, не тем, что я есть вследствие моего физического тела!" Строй мышления людей постепенно развился так, что был направлен на физический мир. Иоанн вызывал в тех, кого он крестил, сознание: "Духовный мир существует. Высшей частью самого себя я принадлежу этому духовному миру!" Поэтому нужно лишь выразить это в других словах, и вы получите: "Измените строй мышления, направленный на физический мир". Они изменяли строй мышления, если они действительно верным образом принимали крещение. Тогда они знали: "Я имею в себе духовное; мое "я" принадлежит духовному миру!" Человек приобретал это убеждение, находясь внутри физического тела. Ведь это не была особенная процедура, как при посвящении. Он переживал это, находясь в физическом теле. И благодаря тому подходу, коим воспринималось и соединялось в душе все учение, бытовавшее в те времена, с момента Моисеева провозвестия, все переживание Иоаннова крещения получало дополнительно особый смысл.

Человек после крещения не только имел сознание: "Я и духовный мир едины!", но он познавал также, какой духовный мир опускается к Земле. Такой человек знал: То, что возвестило о Себе Моисею, как "ehjeh asher ehjeh" в неопалимой купине и в огне на Синае, это пронизывает Землю, и духовный мир выражает себя правильным образом словами Ягве или Иеговы, или "ehjeh asher ehjeh", или "Я есмь Сущий". Человек таким образом знал через Иоанново крещение не только то, что он един с духовным миром, но он знал также: "В этом духовном мире живет "Я Есмь", из которого я рожден в Духе". - Таким образом Иоанн подготовлял крещением тех, кого он крестил. Он пробуждал в них это чувство, это ощущение. Их могло быть, конечно, лишь небольшое число; большинство ведь еще не созрело настолько, чтобы пережить это при погружении; но некоторые познали, что приближается Дух, которого позже назвали Христом.

Теперь попытайтесь сравнить со сказанным вчера то, что мы сказали сегодня. То, что вызвали древние духовные существа, была любовь, основанная на кровных узах, на физической общности. Но люциферические духи хотели поставить каждого на основу его собственной личности, его собственной индивидуальности. Люцифер и высокие духовные существа действовали совместно. Постепенно ослабели древние кровные узы. Это вы можете проследить даже исторически. Посмотрите на смешение народов в великом Римском государстве. Оно было вызвано тем, что древние кровные узы были ослаблены, и каждый хотел стоять более или менее на твердой почве своей личности; но вследствие этого они потеряли также связь с духовным миром, срослись с физическим миром, приобрели любовь к физическому плану. В той мере, в какой сознание "я" усилилось благодаря Люциферу, человек сросся с физическим миром, и пришла в запустение его жизнь между смертью и новым рождением. Теперь Креститель уже подготовил нечто великое и значительное для человека. Он подготовил то, что человек мог остаться в своей личности, и что он внутри своей личности, через погружение в воду, мог найти То самое, что он некогда переживал как "Богов", когда сам он жил еще в воде, когда водяные пары и водяной туман пронизывали атмосферу. Это переживание в божественных мирах было теперь повторено. И снова человек, хоть и ставший носителем "я", подготавлялся к тому, чтобы возвысится к теперь уже одухотворенной любви.

Этим мы охарактеризовали суть Христова События с другой стороны. Христос представляет Собой нисхождение духовной силы любви на нашу Землю, любви, которая находится в настоящее время лишь в начале своего действия. Если мы дальше проследим эту мысль, придерживаясь Евангелия от Иоанна и Евангелия от Луки, то мы увидим, как сутью Христова Импульса является именно духовная любовь, благодаря ей те "я", которые были разлучены, все больше и больше приводятся друг к другу в самых глубинах их душ. Люди сначала могли только предчувствовать то, чем Христос стал для мира; и в наши дни из этого осуществлено еще мало, весьма мало, так как обособление, последствие действия люциферических сил, все еще существует, а Принцип Христа действовал лишь короткое время. И хотя в настоящее время для некоторых внешних областей жизни люди и стараются объединиться, но для самого важного, для самого интимного они даже еще и не подозревают - или разве только в мыслях, интеллектом, а это ведь наименее важно - не подозревают, что такое гармония, созвучие душ. Но действительно христианство находится лишь в начале своего действия; оно все больше будет проникать в души и все больше и больше будет облагораживать "я". Замечают это как раз те, кто в настоящее время принадлежит к более молодым нациям. Они замечают, что они должны примкнуть к Христовой силе, что они должны проникнуться Христовой силой, если они хотят продвигаться дальше.

Один из наших современников на Востоке, являющийся душеприказчиком великого русского философа Соловьева,* (*Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900)) сказал следующие слова: "Христианство должно объединить нас как народ; иначе мы утратим наше "я" и вместе с этим вообще возможность быть народом!"* (*Источник цитаты точно не установлен). Это полные силы слова для христианства, рожденные инстинктивным интересом к христианству. Из этого видно также, как необходимо, чтобы христианство проникло в глубины душ. Попробуйте продумать одно явление, принадлежащее к самым радикальным и показывающее нам, что даже у самых благородных и высоко настроенных людей глубины их душевной жизни еще далеки от того, чем они будут охвачены позднее, когда христианство вольется в самые сокровенные мысли, в сокровенные мнения и чувства человека. Подумайте о Толстом и об его деятельности в течение последних десятилетий, когда он старается по-своему раскрыть подлинный смысл христианства. Глубочайшее уважение должны иметь к такому мыслителю именно люди на Западе; с витиеватыми философскими умствованиями пишутся, так сказать, целые библиотеки о том самом, что Толстой с таким величием и силой выражает в такой книге, как его книга "О жизни".* (*Лев Николаевич Толстой (1828- 1910). Его книга "О жизни" впервые появилась на немецком языке в 1889 году (Лейпциг, пер. Софии Бер.)). У Толстого имеются страницы, где элементарным образом изложены известные великие стороны антропософских истин, которые западноевропейский философ не может так точно изложить, о которых он должен был бы написать по крайней мере пространную монографию, потому что должно быть выражено нечто необычайно великое. У Толстого - мы можем сказать - сквозь сказанное им звучит нечто, что можно назвать Христовым Импульсом. Углубитесь в его произведения, и вы увидите, что то, что его наполняет - это Импульс Христа. Возьмем теперь его великого современника, который интересен уже по одному тому, что из всеобъемлющего философского мировоззрения он поднялся вплоть до границ такой поистине визионерской жизни, что он, так сказать, перспективно-апокалиптически охватывает целую эпоху. Хотя его видение искажены, так как подоснова их не верна, Соловьев все же поднимается до визионерского созерцания грядущего. И открывает перед нами перспективу будущего для XX столетия. И когда мы вникнем в него, то мы найдем великое и благородное, особенно, касательно христианства. А между тем он говорит о Толстом как о враге христианства, как об антихристе! Так в наше время два человека могут в своих глубочайших мыслях думать, что они дают лучшее своему времени, могут действовать из сокровенных глубин своей души и все же стоять друг против друга без понимания, так, что один совершенно исключает другого! В наши дни вовсе не думают о том, что для того, чтобы настала внешняя гармония, жизнь, проникнутая любовью - Христов Импульс должен проникнуть в глубины глубин так, что человеческая любовь должна стать чем-то совсем иным, чем она является в настоящее время даже у благороднейших индивидуальностей.

Импульс, который был еще только предвозвещен и затем вступил в мир, находится еще в начале своего действия, и его нужно будет понимать все лучше и лучше. Чего же недостает как раз в наше время всем тем, которые вопиют о христианстве и объявляют его необходимостью - и все-таки не в состоянии вызвать его? Им недостает антропософии, духовной науки - современного подхода к пониманию Христа! Ибо Христос столь велик, что каждая эпоха должна будет найти новые средства, чтобы познать Его. В прошлых столетиях пользовались другими способами и формами стремления к мудрости. В наше время необходима антропософия. И еще на долгие времена для понимания Христа будет иметь значение то, что мы имеем теперь в антропософии. Ибо антропософия окажется тем, что побудит все познавательные способности человека. Человек постепенно будет врастать в понимание Христа. Но и антропософское представление является поначалу лишь преходящим. Мы сознаем это. Но мы сознаем также и то, что то великое, выраженное в этих преходящих представлениях, мы должны будем выразить в представлениях еще более великих.

СЕДЬМОЙ ДОКЛАД. Касселъ, 30 июня 1909 г.

В нашей вчерашнем докладе мы пришли к тому, что нам стало понятно, чем, собственно, являлось Иоаннова крещение, чем было крещение предтечи Христа Иисуса. Сегодня нам сравнительно легко будет понять различие между крещением Христа и Иоанновым крещением; и вся сущность влияния Христа на мир станет для нас ясной и понятной именно потому, что мы сможем себе объяснить эту сущность Христова крещения, Христова Импульса в его отличии от Иоаннова крещения.

Прежде всего мы можем указать на то, что состояние, в которое человек приходил через Иоанново крещение, было, собственно говоря, все же аномальным по сравнению с обыкновенным, повседневным состоянием сознания человека. Мы слышали, например, что древнее посвящение основывалось на том, что эфирное тело человека, обычно тесно связанное с физическим телом, в известном отношении извлекалось из физического тела, и, благодаря этому, астральному телу давалась возможность запечатлеть свои переживания в эфирном теле. Это было действительно для древнего посвящения. Через Иоанново крещение также наступало аномальное состояние. Человека погружали с головой в воду; вследствие этого эфирное тело, в известном отношении, отделялось от физического тела так, что человек мог созерцать свою жизнь и осознавал связь своей индивидуальной жизни с царствами божественно-духовного мира. Выражаясь несколько яснее, мы можем сказать: тот, кто в результате извлекался из воды, знал благодаря этому: "я имею в себе Духовное! Я не только существо в этом физически-материальном теле; духовное во мне находится в связи с тем Духом, который стоит за всеми другими вещами!" - Кроме того, он знал, что то Духовное, которое тогда вставало перед ним, есть то самое, что Моисей воспринимал в неопалимой купине и в молниях на Синае как Ягве, как "Я есмь Я", "ehjeh asher ehjeh". Все это он знал через Иоанново крещение.

Чем отличалось такое сознание от сознания древнего посвященного? Древний посвященный, когда его приводили в то аномальное состояние, которое я описал вам вчера, воспринимал древние Божественно-духовные существа, которые были уже связаны с Землей прежде, чем с Землей соединилось То, Что Заратустра называл "Аура Маздао", что Моисей называл "Ягве". Значит, человек воспринимал через изначальную мудрость тот древний духовный мир, из которого он вырос, в котором он еще пребывал в древнеатлантическое время и к которому с тоской стремился древний индусский народ, он воспринимал древних Богов. Но древний посвященный еще не знал Того Бога, Который сравнительно долго держался вдали от Земли для того, чтобы выступить тем более действенно, и медленно к ней приближался, так что Моисей мог воспринять Его приближение. Только люди, получившие ветхозаветное посвящение, воспринимали что-то из единства всего Божественного.

Рассмотрим, например, душевное состояние посвященного из персидских или более поздних египетских мистерий, но такого, кто, кроме того, пережил также и то, что можно почерпнуть в еврейском оккультизме. Допустим, например, что такой посвященный прошел также посвящение на древнем Синае, скажем, в воплощении во время древнееврейского периода или даже еще более раннего. Его тогда приводили к познанию божественного древнего мира, из которого произошел человек. Затем, обладая древней мудростью, даром созерцания древнего божественного мира, он вступал в еврейское тайное учение. Там он учился говорить приблизительно следущее: "То, с чем я познакомился прежде, были Божественные духи, которые были связаны с Землей до того, как Божество Ягве-Христос соединилось с Землей. Теперь же я знаю, что наиглавнейший среди них Дух - есть Тот, Который лишь постепенно приближался к Земле!" Такой посвященный учился познавать таким образом тождественность своего духовного мира с тем духовным миром, в котором царит приближающийся Христос. Тому, кого Иоанн погружал в воду, не требовалось быть посвященным; но он учился благодаря этому познавать связь своей индивидуальности - того, чем он являлся как личность - с Великим Отеческим Духом Вселенной. Правда, лишь немногие могли достичь этого; большинству это крещение нужно было лишь как символ, как то, что, так сказать, служило им для того, чтобы через веру и доверие убедиться в бытии Бога Ягве под сильным влиянием учения Иоанна Крестителя. Но среди тех, кого погружали, были также и такие, кто в прежних воплощениях достиг уже той зрелости, чтобы кое-что познать путем собственного наблюдения. Но состояние сознания, в которое человек приводился через Иоанново крещение, все же было аномальным.

Иоанн крестил водой, и последствием этого было то, что эфирное тело на короткое время отделялось от физического тела. Но Иоанн Креститель хотел быть предтечей Того, Кто "крестит огнем и Духом". Крещение огнем и Духом пришло на нашу Землю через Христа. Каково же различие между Иоанновым крещением водой и крещением Христа огнем и Духом? Это может понять только тот, кто учится понимать это с самых первоначальных основ. Ибо в отношении понимания Христа мы действительно находимся еще в самом начале. Это понимание будет все более расти, но в наше время человек может усвоить себе лишь самые первые основы. Запаситесь же терпением начать со мною путь понимания Христа с самых азов.

Здесь прежде всего надо обратить внимание на то, что за всеми физическими событиями в действительности стоят духовные события; также и за всеми человеческими физическими событиями. Современному человеку очень трудно поверить этому. Мир постепенно научится этому, и, лишь научившись этому, он придет к полному пониманию Христа. В наше время даже те, кто хотел бы говорить о Духе, не верят серьезно в тот факт, что все, что происходит в физическом теле человека, в конечном счете управляется духовным. Они бессознательно не могут верить этому, даже если сами хотят быть идеалистами.

Приведу в пример одного американца: он тщательно собирает факты в подтверждение того, что человек в аномальных состояниях приходит к тому, что поднимается в духовный мир, и в этом он стремится найти обоснование для самых разнообразных фактов. Этот американец - Вильям Джеймс*(*Уильям Джеймс (1842- 1910); упомянутое утверждение находится в его "Принципах психологии" (2 тома, 1890, немецкий перевод 1909 г.) - подходит к этой задаче основательнейшим образом. Однако даже самые лучшие среди людей ничего не могут поделать против мощного воздействия духа времени. Они не хотят быть материалистами и все же являются таковыми. Эта философия Вильяма Джеймса имела влияние и на некоторых европейских ученых; и поэтому в подтверждение вышесказанного мы должны указать на некоторые доходящие до странности выражения Вильяма Джеймса. У него имеется, например, утверждение: "Человек плачет не потому, что он печален, но он печален потому, что плачет!" Люди до сих пор всегда считали, что надо сперва быть печальным, то есть что сначала должен разыграться духовно-душевный процесс, который затем должен опуститься в физическое тело человека. Когда текут слезы, то этому предшествует душевный процесс, лежащий в основе выделения слезной жидкости.

Даже в наше время, когда, можно сказать, все духовное лежит погребенным под покровом материального и должно быть вновь найдено духовным мировоззрением, мы имеем в себе процессы, являющиеся наследиями древнейших времен, когда духовное было могущественнее, и такие процессы знаменательным образом могут показать нам то, как воздействует духовное. Я обычно обращаю при этом внимание на два состояния: на чувство стыда и на чувство страха и испуга. Прежде всего укажем на то, что легко перечислить здесь все попытки гипотетического объяснения этих обоих видов переживания. Но нас это здесь не касается; и если бы кто-либо хотел возразить нам, то пусть он не думает, что духовный исследователь не знаком с этими гипотезами.

О чувстве стыда мы можем сказать: при чувстве стыда человек как бы хочет сделать так, чтобы окружающие не увидели того, что в нем происходит; то, что происходит в человеке, испытывающем чувство стыда, является как бы желанием скрыть что-то. Что же вызывается физически в человеке через это душевное переживание? Оно окрашивает лицо человека румянцем стыда: кровь поднимается к лицу. Итак, что же происходит под впечатлением такого душевно-духовного события, каким является чувство стыда? Видоизменение кровообращения: кровь гонится изнутри к периферии. Циркуляция крови - и это является физическим фактом, - изменяется вследствие духовно-душевного факта!

Когда человек переживает испуг, то он стремится защитить себя от того, что он считает угрожающим ему: он бледнеет - кровь оттекает от внешней поверхности. Опять же перед нами внешний процесс, вызванный духовно-душевным переживанием страха или испуга. Вспомним, что кровь является выразителем "я". Что же человек захочет сделать, видя приближение чего-либо угрожающего? Он соберет свои силы и укрепит их в центре своего существа. "Я", стремящееся взять себя в руки, притягивает кровь к центру своего существа.

Вот перед вами физические процессы как действие душевно-духовных. Таким же физическим процессом, вызванным также душевно-духовным, является выделение слез. Дело обстоит не так, что стекаются какие-либо скрытые влияния физического рода, которые выжимают слезы, и что человек, чувствуя выделение слез, становится тогда печальным. Таким образом материалистическое мировоззрение ставит вверх ногами простейшие вещи. Если бы мы вникали в некоторые происшествия, могущие произойти с человеком, как, например, соматические расстройства, и в связь этих явлений с духовно-душевными процессами, то мы могли бы умножить число таких случаев до необъятных размеров. Однако для нас в данный момент важнее всего понять: физические процессы вызываются действием духовно-душевных процессов; и в тех случаях, когда физический процесс предстает перед нами так, что за ним как будто не стоит ничего духовно-душевного, нам всегда должно быть ясно, что мы еще не познали духовно-душевное.

Человек в настоящее время вовсе еще не склонен тотчас же узнавать духовно-душевное. Современный исследователь смотрит на развитие человека, начиная с самых первых стадий зародыша, сперва в утробе матери, затем вне материнского тела; он видит, как растет внешний, физический облик человека. И так как он рассматривает это средствами современного исследования, то он приходит к воззрению, что человек возникает только, начиная с развития физической формы, как он это наблюдает при зачатии; и он вовсе не склонен считаться с тем, что за физическими процессами стоят также и духовные процессы. Он не верит в то, что за физическим зародышем человека стоит нечто духовное, и что это духовное соединяется с физическим и вырабатывает то, что происходит из прежнего воплощения. Но вот можно было бы сказать, если бы мы хотели некоторым образом считаться только с теорией, а не с жизненной практикой: "Что же, пусть будет так, что какому-то высшему познанию доступно понимание того, что духовное стоит за физическим, но мы, люди, не можем познать духовное за физическим!" Так говорят некоторые. Другие говорят: "Но мы не хотим делать тех усилий, которые нам предписываются для того, чтобы мы могли прийти к этому познанию духовно-божественного. Что изменится в мире от того, познаем ли мы это или нет!" Но это вредоносная вера, да, это вредное суеверие, когда мы держимся того мнения, что от такого познания ничего не зависит в житейской практике. Мы хотим теперь сделать возможно более для себя наглядным, что как раз в жизненной практике очень многое зависит от этого познания.

Возьмем человека, который не хочет иметь никакого понятия о том, что за всем физическим в человеке живет душевно-духовное, который не понимает также и того, что, например, в увеличении печени выражается нечто духовное. Другой охотно принимает, - скажем, через духовно-научный импульс, - что через проникновение в духовное начало человек приходит сначала к предчувствию, затем к вере и наконец к познанию, к наблюдению духовного. Таким образом, мы имеем перед собой двух людей: один отклоняет духовное и удовлетворяется чувственным наблюдением вещей; другой принимает в себя то, что можно определить как волю к познанию духовного. Человек, который не хочет принять в себя духовное познание, будет становиться все более слабым; ибо тем, что он не дает своему духу нужной пищи, - а таковой является только и единственно познание, - он обрекает свой дух на голодание, на изнурение и гибель; тогда дух становится слабым и не может окрепнуть, и тогда верх берет то, что независимо от этого духа, и оно одолевает человека. Человек становится слабым по отношению к тому, что происходит, помимо его участия, в его физическом и эфирном телах. Другой же - тот, кто имеет волю к познанию, -дает пищу своему духу; его дух становится сильным, и дух достигает господства над тем, что независимо от него происходит в его физическом и в его эфирном теле. Это самое главное. Мы можем сейчас же применить это к одному явлению, играющему большую роль в наше время.

Мы знаем, что человек вступает в мир с двух сторон. Физическое тело наследуется им от родителей, от отца, матери и от предков. При этом человек наследует от своих предков известные особенности хорошего или дурного свойства, которые лежат в линии наследственной крови. Но каждый раз, когда в ребенке вследствие такой наследственности выступают некоторые свойства, с этими свойствами соединяются те силы, которые ребенок приносит с собой из своих предыдущих воплощений. Но вот вы знаете, что в наши дни, когда у человека проявляется та или иная болезнь, очень много говорят о "наследственной предрасположенности". Какие только нелепости не вкладываются в наши дни в слова "наследственное предрасположение", которые, впрочем, вполне оправданы в известных более тесных границах. Во всех тех случаях, когда в человеке проявляется то или иное, и когда можно доказать, что оно состоит из свойств предков, всегда ссылаются на наследственное предрасположение. И вследствие того, что ничего не знают о духовных силах, которые переходят из прошлого воплощения и которые действенны в человеке, думают, что эти наследственные предрасположения имеют подавляющую силу. Если бы знали, что духовное приходит из предыдущего воплощения, то сказали бы себе: "Хорошо, мы вполне верим в наследственность, но мы знаем также, какие внутренние центральные силы имеются в душе из предыдущей жизни; когда мы усиливаем и укрепляем это, то оно начинает преобладать над материальным началом, то есть над наследственностью. И человек, способный подняться к познанию духовного, скажет себе: "Как бы сильно ни действовала во мне наследственность, я хочу давать пищу духовному началу во мне! Благодаря этому я стану победителем над этой наследственностью". Тот же, кто не работает над духовным началом, над тем, что не унаследовано, тот именно вследствие этого неверия станет жертвой наследственности, и тем самым наследственность действительно получит вследствие материалистического суеверия все больше и больше власти над человеком.

Если люди не будут укреплять своего духа и благодаря сильному духу не будут постоянно снова и снова преодолевать то, что передается по наследству, они погрязнут в болоте наследственности. Конечно, в наши дни, когда так много совершилось из-за материализма, пока еще не следует переоценивать силу духовного начала. Не следует говорить: "Если бы это было так, то ведь все антропософы должны были быть вполне здоровыми людьми, потому что они ведь верят в дух!" Человек, как он существует в мире, не является лишь одиночным существом; человек стоит внутри мирового целого, и духовное начало тоже должно расти и укрепляться. Но когда это духовное уже стало слабым, то даже у подлинного антропософа, сколько бы пищи он ни доставлял духу, оно все же не будет сразу действовать так, что он одержит победу над тем, что происходит из материального; но, тем вернее, оно выразится как здоровье и сила в следующем воплощении. Если люди не верят в духовное, они будут становиться все слабее и слабее, ибо в этом случае наследственность берет верх над ними. Ведь они сами вызвали то, что духовное в них слабо. Все ведь зависит от того, в какое отношение человек становится к духовному. Не следует также думать, что можно легко разобраться в обстоятельствах, которые играют при этом роль.

Я хочу выразить вам в форме гротеска, как человек может заблуждаться, если он образует свои суждения, руководствуясь только внешним. Кто-нибудь мог бы сказать: "Вот был один человек и он был хорошим последователем антропософского мировоззрения. И именно антропософы утверждают, что здоровье всегда улучшается благодаря антропософскому мировоззрению и что даже жизнь может благодаря этому продлиться. Хорошо же это учение! Человек этот умер 43-х лет!" Люди знают лишь то, что человек умер 43-х лет; это они видели. Но чего люди не знают? Они не знают, когда этот человек умер бы, если бы он не имел антропософии! Может быть, без антропософии человек дожил бы лишь до 40 лет? Если жизнь человека длится до 40 лет без антропософии, то благодаря антропософии она все же может продлиться до 43-х лет. Результаты антропософии скажутся в жизни благодаря тому, что она все больше будет проникать в жизнь. Если же человек хочет всюду иметь результаты уже в одной жизни между рождением и смертью, то он является эгоистом, так как он хочет иметь все лишь для своих эгоистических целей. Если же он усваивает антропософию для человечества, то он будет иметь ее также для всех последующих воплощений. Итак, мы видим, что если человек отдается тому, что действительно исходит от духа, то под влиянием своего духовного существа он, по меньшей мере, может влить в свое "я" свежую силу, может сделать свое "я" сильным и крепким. Вот, что следует понять: существует возможность предоставить духовному оказывать на себя влияние и благодаря этому делать себя все больше господином внутри себя. А теперь будем искать в мире средство, которое в наше время является наиболее действенным для нашего развития, для открытия себя влиянию духа.

Мы уже указали на то, что духовная наука дает пищу нашему духу посредством духовного исследования. Быть может, возможно сказать, что то, что человек принимает в себя таким образом как духовную пищу, еще незначительно; но мы видим также, что это все больше будет возрастать в последующих воплощениях. Но это возможно лишь при одной предпосылке, и чтобы узнать, в чем она состоит, рассмотрим само антропософское мировоззрение.

Антропософское мировоззрение учит нас тому, из каких членов состоит существо человека; оно учит нас тому, что невидимым образом имеется в стоящем перед нами видимом человеке; далее оно доказывает, как человек в своем сущностном ядре идет от оДной жизни к другой, как в то физически-материальное, что мы имеем от наших предков, вчленяется все то, что мы приносим с собой как душевно-духовное из нашей предыдущей жизни. Антропософия показывает нам, как человечество развилось на Земле, как оно прошло через атлантический и предшествующие ему периоды и через послеатлантические культуры; далее она показывает нам, что Земля сама прошла через превращения - что Земля имела прежнее воплощение, проходя через состояние, названное нами древней Луной, что до того она имела другое воплощение как древнее Солнце, как древний Сатурн и т. д. Духовнонаучное мировоззрение, таким образом, уводит нас от ограниченности в пределах того ближайшего, что видят наши глаза, чего касаются наши руки, что исследует наша современная наука, к великим всеобъемлющим фактам Вселенной и прежде всего ведет нас в сверхчувственный мир. Оно дает человеку духовную пищу, выводя его из чувственного мира. Те, кто вместе с нами глубже проникли в это антропософское мировоззрение, знают, что вот уже семь лет как мы более подробно рассматривали становление человека, что мы детально изображали, в каких формах видоизменялась Земля и жизнь человека на различных ступенях культуры. В настоящее время мы уже можем давать изложение, еще более входя во все частности. И если будет возможно, то мы будем вникать в эти вещи еще точнее. Нам предстоит нарисовать перед нашей душой картину сверхчувственных фактов. Но эта картина имеет еще одну особенность.

Мы показали также, что наше Солнце в определенное время отделилось от Земли, что на Солнце поднялись существа, которым вначале предстояло совершить на этом Солнце свое дальнейшее развитие. Вождь этих солнечных существ, - Христос; и Он как руководитель солнечных существ, удаляется вместе с Солнцем, когда оно обосабливается от Земли. И тогда Он сначала ниспосылает Свою силу с Солнца на Землю. Но Он приближается все больше и больше к Земле. Заратустра мог созерцать Его еще как "Аура Маздао"; Моисей уже видит Его во внешних элементах, а когда Христос появляется на Земле в Иисусе из Назарета, эта Сила Христова выступает в человеческом теле. Таким образом, для антропософского мировоззрения Существо Христа становится средоточием всей картины перевоплощения существа человека, рассмотрения космоса и т. д., и т. п. И тот, кто правильно смотрит на это антропософское мировоззрение, говорит себе: я могу рассматривать все это; но понять это я могу лишь тогда, когда для меня вся картина сфокусируется на величайшем моменте - на Христе. Я с различных сторон изобразил учение о перевоплощении, о человеческих расах, о развитии планет и т. д., но здесь я изобразил Существо Христа с определенной точки зрения, и благодаря этому свет распространяется и на все другое. Эта картина имеет главную фигуру, а все остальное относится к ней; и я понимаю значение и выражение других фигур только, если я понимаю главную фигуру!

Так дело обстоит с антропософским мировоззрением. Мы набрасываем большую картину различных фактов духовного мира. А затем мы смотрим на главную фигуру, на Христа, и лишь тогда мы понимаем все детали картины.

Те, кто вместе с нами прошел развитие в духовной науке, почувствуют, как благодаря этому можно понять все. Сама духовная наука станет совершеннее в будущем, и нынешнее понимание Христа сменится гораздо более высоким пониманием. Благодаря этому сила антропософии будет возрастать все больше и больше; благодаря этому будет развиваться и человек, воспринимающий эту силу антропософии; и все сильнее и сильнее будет в нем господство духовного над физическим. Человек имеет теперь это унаследованное им тело, и поэтому он может вызывать в настоящее время лишь такие явления, как румянец стыда, бледность, и такие, как смех и плач; но в будущем он будет приобретать все больше власти над подобными явлениями. Человек, исходя из души, одухотворит функции своего тела и будет стоять во внешнем мире как могучий духовно-душевный властелин. И это будет сила Христа, Импульс Христа, действующий через человечество. Но это также тот Импульс, который уже и в настоящее время, окрепнув в достаточной степени, может вести к тому, к чему вело древнее посвящение.

Древнее посвящение совершалось ведь следующим образом. Человек изучал сперва в полном объеме все то, что мы изучаем в настоящее время в антропософии. Это являлось подготовкой к древнему посвящению. Затем все это приводилось к известному завершению. Это завершение вызывалось тем, что данный человек, как мертвый, покоился три с половиной дня в могиле. Тогда его эфирное тело извлекалось, и он в своем эфирном теле совершал странствование в духовном мире и становился свидетелем духовного мира. В то время при посвящении человека в духовные миры было необходимо извлечь его эфирное тело для того, чтобы он, оставаясь внутри сил эфирного тела, пришел к лицезрению духовного мира. Прежде люди не могли располагать этими силами в нормальном дневном, бодрственном состоянии сознания; человека нужно было привести в аномальное состояние сознания. Христос принес на Землю силу также и для посвящения; теперь для человека возможно стать ясновидящим, не выделяя эфирного тела.

Когда человек достаточно созреет для получения от Христа столь сильного импульса, что этот Христов Импульс, хотя бы на короткое время, может оказать влияние на его кровообращение так, что это Христово влияние выразится в особенности круговорота крови, во влиянии, простирающемся вплоть до физического тела, тогда человеку возможно принять посвящение, оставаясь внутри физического тела. Это возможно благодаря Христову Импульсу. Кто действительно может углубиться в факты, произошедшие тогда в Палестине и в Мистерии Голгофы, с такой силой, что он всецело живет в них, и что они становятся для него предметно реальными так, что он видит их перед собой настолько духовно жизненно, что это действует как сила, сообщающаяся даже его кровообращению, - тот через это переживание достигает того же самого, чего прежде достигали путем выделения эфирного тела.

Итак вы видите, что через Христов Импульс в мир пришло нечто, чем человек может действовать на то, что внутренне заставляет пульсировать его кровь. Не какое-либо выходящее из нормы событие, не погружение в воду, но единственно лишь мощное влияние индивидуальности Христа, - вот что действует здесь. Не крещение посредством какой-либо физической материи, но крещение духовным влиянием, без изменения обыкновенного, повседневного сознания. Через Дух, изливающийся как Христов Импульс, в тело вливается нечто, что иначе может быть вызвано на пути психически-физиологического развития через огонь - внутренний огонь, находящий выражение в кровообращении. Иоанн еще погружал людей в воду; тогда выделялось эфирное тело, и человек мог созерцать духовный мир. Но если человек дает действовать на себя Импульсу Христа, то этот Христов Импульс действует так, что переживания астрального тела вливаются в эфирное тело, и человек становится ясновидящим.

Тут вы имеете объяснение выражения - "крестить Духом и огнем". И здесь вам дано соответсвующее фактам различие между Иоанновым крещением и Христовым крещением. Таким образом, благодаря Христову Импульсу стала возможной категория новых посвященных. Прежде люди имели в своей среде лишь немногих, бывших учениками великих учителей, и их вводили в мистерии; из них выделяли эфирное тело для того, чтобы они стали свидетелями Духа и могли выступать перед другими и говорить: "Духовный мир существует; мы сами видели его. Как вы видите растения и камни, так мы видели духовный мир!" То были "очевидцы". Те, кто мог выступать таким образом из глубин мистерий, возвещали Евангелие Духа, - исходя, правда, из прадревней мудрости. В то время как они возвращали людей к мудрости, из которой произошел человек, через Христа стали возможны посвященные, способные приходить к наблюдению духовного мира, оставаясь внутри физического тела и сохраняя свое повседневное сознание. Они познавали благодаря Христову Импульсу то же самое, что было ясно древним посвященным: что существует духовный мир. И они могли теперь со своей стороны вновь возвещать Евангелие этого духовного мира. Значит, чтобы стать посвященным и возвещать в новом смысле, в смысле Христа, Евангелие о духовном мире, было необходимо, чтобы Сила, которая пребывала в Христе, излилась как Импульс на другого, становившегося учеником, и он должен был стать провозвестником этой силы. Когда же впервые появился такой посвященный Христа?

В ходе развития старое должно быть связано с новым. Также и Христос должен был постепенно перевести старое посвящение в новое. Ему предстояло, так сказать, создать переход. Он еще должен был считаться с некоторыми приемами древнего посвящения, но так, чтобы все, что происходило от древних богов, было пронизано Существом Христа. Христос совершил посвящение над тем из своих учеников, которому впоследствии предстояло глубочайшим образом возвестить миру Евангелие о Христе. Описание такого посвящения скрывается в рассказе Евангелия от Иоанна за историей Лазаря (11 глава).

Об этой истории Лазаря написано многое, неимоверно многое. Но понимали ее всегда лишь те, кто знал из эзотерических школ и из собственного наблюдения, что за этим скрывается. Я хочу для начала привести вам лишь одно характерное изречение из истории Лазаря. Когда Христу Иисусу сообщают, что Лазарь лежит больным, то Он возражает: "Болезнь эта не к смерти, но для того, чтобы в нем совершилось откровение Бога!" Болезнь для откровения в нем Бога. Только по непониманию в переводе слово doxa, которое стоит в греческом тексте, переведено словами "к славе Божией". Не для славы Божией совершается это, но для того, чтобы Бог выступил в нем явно из сокровенного состояния. Таков верный смысл этого слова. Это значит, что Божественное, Сущее в Христе, должно излиться в индивидуальность Лазаря, - Божественное, Христово-Божественное должно стать видимым в Лазаре, через Лазаря.

Если мы так поймем воскрешение Лазаря, то оно впервые станет вполне ясным. Но, во всяком случае, не думайте, что там, где сообщаются духовнонаучные факты, можно говорить так открыто, что для каждого все сразу будет лежать как на ладони. То, что скрывается за таким духовнонаучным фактом, сообщается под различными прикрытиями и покровами. Так и должно быть. Ибо тот, кто хочет прийти к пониманию такой мистерии, должен сначала пробиться через кажущиеся затруднения, чтобы укрепился и усилился его дух. И как раз потому, что ему трудно пробиться через слова, он добирается до духа, стоящего за ними. Подумайте о том, что когда говорится о "жизни", которая будто бы оставила Лазаря и которую сестры Марфа и Мария хотели бы вернуть, то Христос возражает на это: "Я есмь воскресение и жизнь!" Жизнь должна вновь появиться в Лазаре. Берите все дословно именно в Евангелиях! Мы увидим, что дает как раз такое дословное понимание Евангелий. Не мудрствуйте, но возьмите дословно слова: "Я есмь воскресение и жизнь!" Что приносит Христос, когда Он приходит и пробуждает Лазаря? Что переходит на Лазаря? Христов Импульс, Сила, которая излилась из Христа. Жизнь дал Христос Лазарю, как Христос и выразил это: "Болезнь эта не к смерти, но для того, чтобы через это стал в нем видимым Бог!" Как все древние посвященные три с половиной дня лежали, как мертвые, и как в них затем становился видимым Бог, так и Лазарь лежал три с половиной дня в смертеподобном состоянии; но Христос Иисус знал вполне определенно, что этим положен конец древним посвящениям. Он знал, что эта кажущаяся смерть ведет к высшему, к высшей жизни, что Лазарь за это время имел восприятие духовного мира. И так как Вождем этого духовного мира является Христос, то Лазарь воспринял в себя Силу Христа, созерцание Христа. (Подробности об этом вы найдете в моей книге "Христианство как мистический факт"*(* GA, том 8), где в особой главе сделана попытка объяснить чудо с Лазарем в смысле духовной науки). Христос влил Свою Силу в Лазаря: Лазарь восстает как новый человек.

Одно слово особенно достойно внимания в Евангелии от Иоанна. В связи с чудом Лазаря там сказано, что Господь "любил" Лазаря. Это слово употребляется затем еще раз для ученика, "которого Господь любил". Что это означает? Все это открывает нам только Акаша-хроника.

Кто такой Лазарь после своего воскресения? Он сам автор Евангелия от Иоанна, - Лазарь, посвященный Христом. Христос влил весть о своей собственной Сущности в существо Лазаря для того, чтобы затем эта весть Евангелия от Иоанна могла прозвучать в мире как описание Сущности Христа. Поэтому также в Евангелии от Иоанна не упоминается об ученике Иоанне до истории Лазаря. Прочтите точно и не дайте себя соблазнить тем странным теологам* (*К числу "странных теологов" относится, например, Theodor von Mopsuestia (350 - 428), великий экзечет антиохийской школы; среди новых - Frederic Godet (1812-1900) - швейцарский евангелическо протестанский теолог и профессор в Neuchatel, и Theodor von Zahn (1838- 1933), евангелический теолог, профессор в Геттингене, Киле, Эр лангене и т. д.), которые нашли, будто в одном месте Евангелия от Иоанна, именно в 35-ом стихе первой главы, уже стоит имя "Иоанн" как указание на ученика Иоанна. В этом месте стоит: "На другой день опять стоял Иоанн и двое из его учеников".

Ничто, решительно ничто не указывает в этом месте на то, что здесь каким-либо образом имеется в виду тот, который затем называется "учеником, которого Господь любил". Этот ученик не встречается в Евангелии от Иоанна до того места, где пробуждается Лазарь. Почему это так? - Потому что тот, кто скрывается за учеником, "которого Господь любил", есть тот самый, которого Господь любил уже раньше. Он любил его так, потому что невидимо, в Своей Душе, Он уже узнал в нем Своего ученика, которому предстояло быть пробужденным и кто должен был нести в мир весть о Христе. Поэтому также ученик, апостол, "которого Господь любил", появляется в изложении, лишь начиная с воскрешения Лазаря. Тогда лишь он стал им. Тогда индивидуальность Лазаря была так изменена, что она стала индивидуальностью Иоанна в христианском смысле. Таким образом, мы видим перед собой совершившееся Христовым Импульсом над Лазарем крещение в высшем значении этого слова. Лазарь стал посвященным в новом смысле этого слова, когда Христос прибегнул еще известным образом к древним формам, к летаргии, и этим создал переход от древнего к новому посвящению.

Из этого вы видите, как глубоко Евангелия передают духовные истины, которые могут быть исследованны независимо от всех документов. Обо всем, что стоит в Евангелии, духовный исследователь должен знать, что он может сначала найти это, независимо от какого-либо документа. Но когда он вновь найдет в Евангелии от Иоанна то, что он до того исследовал духовно, то это Евангелие станет для него документом, который дан был через посвященного Самим Христом Иисусом. Поэтому Евангелие от Иоанна является таким глубоким писанием.

Относительно других евангелистов в наше время отмечают особенно то, что они в отдельных местах отличаются от Иоанна. На это имеется основание. Но мы найдем это основание только, если вникнем в основной нерв других Евангелий точно так же, как мы это сделали теперь с Евангелием от Иоанна. Проникнув до основного нерва отдельных Евангелий, мы найдем, что различие могло возникнуть только потому, что автор Евангелия от Иоанна был посвящен Самим Христом Иисусом. Благодаря этому стало возможным описать Христов Импульс таким образом, как Его описал автор Евангелия от Иоанна. И точно так же мы должны исследовать отношение ко Христу авторов других Евангелий и посмотреть, в какой мере они получили крещение огнем и Духом. Лишь тогда мы найдем внутренние соотношения Евангелия от Иоанна с другими Евангелиями и таким образом все глубже и глубже проникнем в дух Нового Завета.

ВОСЬМОЙ ДОКЛАД. Касселъ, 1 июля 1909 г.

В результате вчерашнего рассмотрения, мы пришли к выводу, что Христов Импульс, поначалу действовавший через Иисуса из Назарета, соединился с развитием Земли. И с тех пор в пределах земного развития человечества он является столь сильным импульсом, что действует в настоящее время на человека так же, как действовала до того в процессе посвящения процедура выведения на три с половиной дня эфирного тела из физического, - процедура, становившаяся все более и более опасной для жизни человека. Импульс Христа действует на сознание так же сильно, как такое аномальное состояние.

Но вам следует представить себе, что такой переворот мог действительно вступить в человеческое развитие лишь медленно и постепенно: он не мог сразу, с самого же начала, проявляться с этой силой и мощью. Поэтому было необходимо, чтобы фактом воскресения Лазаря был создан некий переход. Лазарь еще три с половиной дня находился в состоянии, похожем на смерть. И все же вы должны уяснить себе, что это состояние было уже чем-то иным, чем то, через которое проходили древние посвященные. Ведь состояние Лазаря не было, как в древние времена, искусственно вызвано посвящающим, когда процессами, которые я не должен здесь описывать, эфирное тело извлекалось из физического. Мы вправе сказать, что это произошло более естественным образом. Вы можете заключить из самого Евангелия, что Христос уже до того общался о Лазарем и с обеими сестрами, Марфой и Марией; ибо там сказано (11,3): "Господь любил его", то есть Христос Иисус уже долгое время оказывал большое, мощное воздействие на Лазаря, который был достаточно подготовлен и зрел для этого. И это имело последствием, что при посвящении Лазаря не было необходимости искусственно вызывать его выхождение из тела на три с половиной дня, а это произошло у него само собой, всецело под мощным впечатлением Христова Импульса. Лазарь был как бы мертвым для внешнего мира в течение трех с половиной дней, когда он переживал в это время самое главное; так что лишь последний акт, пробуждение, был совершен Христом. Тот, кто понимает, что разыгралось при этом, узнает в словах, употребленных Христом Иисусом, отзвук древнего процесса посвящения: "Лазарь, иди вон!"

И пробужденный Лазарь был, как мы это видели, Иоанном или, лучше сказать, автором Евангелия от Иоанна - то есть тем, кто как первый посвященный в христианском смысле мог принести в мир Евангелие о Сущности Христа.

Поэтому мы вправе с самого начала предположить, что Евангелие от Иоанна, которое так искажается современным чисто историко-критическим теологическим исследованием и выдается лишь за лирический гимн, за субъективное изложение, это Евангелие от Иоанна позволит нам заглянуть в глубочайшие тайны Христова Импульса. В настоящее время это Иоанново Евангелие является для материалиста в библейском исследовании камнем преткновения, когда его сравнивают с тремя другими, так называемыми синоптическими Евангелиями. Ведь господам ученым нашего времени чрезвычайно льстит тот образ Христа, который они создают себе на основе первых трех Евангелий. Ведь уже произнесены слова, - и это произошло даже со стороны теологов, - что мы имеем дело с "простым человеком из Назарета". И все вновь и вновь подчеркивается, что можно составить себе образ Христа как самого, быть может, благородного из всех, кто совершал земной путь, - но, тем не менее, все же лишь образ человека. Существует даже тенденция упростить этот образ насколько возможно, и при этом мы слышим, как говорят, что ведь существовали также Платон, Сократ и еще другие великие люди; допускают даже и то, что существуют различия в степенях между отдельными великими людьми.

Конечно, образ Христа, данный Евангелием от Иоанна, сильно отличается от этого! Там уже с самого начала сказано, что то, что жило в течение трех лет в теле Иисуса из Назарета, было Логос, предвечное Слово, или, по выражению, также имеющемуся для этого, - "предвечная Творческая Мудрость". В наше время не могут постичь того, что на тридцатом году своей жизни человек может быть настолько зрел, что он в состоянии принести свое собственное "я" в жертву и принять в себя другое Существо, Существо во всяком случае сверхчеловеческой природы, Христа, которого Заратустра называл Аура Маздао. Поэтому подобные теологические критические исследователи полагают, что автор Иоаннова Евангелия хотел лишь изобразить в своего рода лирическом гимне то, как он относился к своему Христу, и ничего другого. С одной стороны, стоит будто бы Евангелие от Иоанна, а с другой стороны - три других Евангелия; если же хочешь иметь какой-то средний образ Христа, то можно будто бы все же изобразить Его как "простого человека", хотя и обладающего историческим величием. Новейшим исследователям не нравится то, что в Иисусе из Назарета следует видеть Божественное Существо.

Из Акаша-хроники следует, что личность, называемая нами Иисусом из Назарета, на своем тридцатом году достигла, благодаря всему тому, через что она прошла в предыдущих воплощениях, столь высокой зрелости, что она смогла принести в жертву собственное "я". Ибо произошло следующее: Иисус из Назарета мог принять решение, когда его крестил Иоанн, выйти как "я", как четвертый член человеческого существа, из физического, эфирного и астрального тел. И вот теперь имелся благородный организм, пропитанный развитым до высших пределов развития "я", состоящий из физического, эфирного и астрального тел. То был как бы чистый сосуд, способный принять в себя при Иоанновом крещении Христа, Предвечный Логос, Творческую Мудрость. Так говорит нам Акаша-хроника. И это мы вновь узнаем, если только того хотим, в изложении Иоаннова Евангелия.

Но не должны ли мы разобраться также в том, во что верит наш материалистический век? Быть может, некоторые из вас удивятся тому, что я говорю о теологах, - людях, говорящих о духовном, - как о материалистических мыслителях. Но дело не в том, что кто-либо думает и что он исследует, но как он исследует, независимо от содержания. Кто ничего не хочет знать из того, чем мы здесь занимаемся, кто ничего не хочет знать о духовном мире и смотрит лишь на то, что существует как документы во внешнем материальном мире и т. д., и на основании этого хочет создать себе картину мира, тот является материалистом. Все дело в средствах исследования. Но все же мы должны разобраться в этом.

Читая Евангелия, вы увидите, что там имеются известные противоречия. Но именно в отношении самых главных событий, которые и в Акаша-хронике подтверждаются как самые существенные, они (Евангелия) поразительным образом согласуются. Они совпадают прежде всего в том, что касается самого Иоаннова крещения. Из всех четырех Евангелий вытекает, что авторы этих Евангелий говорят, что Иоанново крещение было тем, что имело величайшее значение для Иисуса из Назарета. Далее они согласуются в том, что относятся к факту Крестной Смерти и к факту Воскресения. Это как раз те факты, которые для теперешнего материалистического мыслителя являются самыми поразительными. Так что относительно них не существует противоречия. Но как должны мы относиться к другим, кажущимся противоречиям?

Вот перед нами прежде всего два евангелиста: Марк и Иоанн. Они начинают оба с Иоаннова крещения. Они рассказывают о трех последних годах деятельности Христа Иисуса, - значит, только о том, что происходило после того, как Дух Христа уже овладел тройственной оболочкой Иисуса из Назарета - его физическим телом, эфирным телом и телом астральным. Затем, в двух других Евангелиях - от Матфея и от Луки - в известном отношении рассматриваются также и предшествовавшие годы, - значит все то, чем в нашем смысле была бы в Акаша-хронике история Иисуса из Назарета до жертвы, принесенной им Христу. И тут перед тем, кто хочет выискивать противоречия, с самого же начала встает то, что Матфей сообщает историю предков, восходящую до Авраама, в то время как Лука дает историю происхождения, восходящую до Адама и от Адама до Отца Адама - до Самого Бога. Другое противоречие будто бы состоит в том, что, согласно Матфею, три мудреца или волхва, ведомые звездою, приходят приветствовать новорожденного Иисуса; в то тремя как Лука рассказывает о видении, которое имели пастухи, о поклонении пастухов, о принесении младенца в храм, - тогда как Матфей сообщает о преследовании Иродом, о бегстве в Египет и о возвращении из Египта. На это и на еще многое другое можно было бы смотреть как на противоречия. Мы сможем разобраться в этом, если рассмотрим несколько точнее факты, о которых мы независимо от Евангелий узнаем, читая в Акаша-хронике.

Акаша-хроника говорит нам, что в определенный момент времени, как он приблизительно установлен в Библии - разница в несколько лет не является важной - родился в Назарете Иисус, что в теле Иисуса из Назарета жила индивидуальность, которая в прежних воплощениях прошла уже высокие ступени посвящения, приобрела высокие прозрения духовных миров. Да, Акаша-хроника говорит нам несколько больше, и я хочу сначала остановиться лишь на внешних очертаниях того, что она говорит. Акаша-хроника, которая дает нам единственно действительную историю, говорит, что тот, кто явился в этом Иисусе из Назарета, прошел в своих прежних воплощениях через самые различные посвящения в различнейших местностях. Она ведет обратно во времени, показывая, что этот позднейший носитель имени "Иисус из Назарета" достиг первоначально в древней Персии высокой, полной значения ступени посвящения и проявил высокую, полную значения деятельность. Таким образом, Акаша-хроника показывает нам, что эта индивидуальность, жившая в теле Иисуса из Назарета, действовала уже в духовном мире древней Персии; как она, взирая к Солнцу, обращалась к Великому Солнечному Духу Аура Маздао.

Но нам должно быть ясно, что Христос вошел в тело этой, прошедшей через подобные воплощения, индивидуальности. Что означает: Христос вошел в тело этой индивидуальности? - Это означает не что иное, как то, что Христос пользовался для своей деятельности этими тремя телами - астральным телом, эфирным телом и физическим телом Иисуса из Назарета. Все, что мы думаем, все, что мы выражаем в словах и что мы ощущаем и чувствуем, зависит от нашего астрального тела. Оно есть носитель всего этого. В продолжение тридцати лет Иисус из Назарета жил как "я" в этом астральном теле, сообщил этому астральному телу все, что он пережил в себе и что он принял в себя из прошлых воплощений. В каком же смысле должно было это астральное тело формировать свои мысли? Оно должно было формировать их тем, что оно приспосабливалось и примерялось к той индивидуальности, которая жила в нем в продолжение тридцати лет. Когда в древней Персии Заратустра взирал к Солнцу и говорил об Аура Маздао, то это запечатлелось в его астральном теле. В это астральное тело сошел Христос. Не вполне ли естественно, что Христос, употребляя мысленные образы, выражая ощущения, мог облекать их, какими бы они ни являлись, лишь в то, что Ему доставляло Его астральное тело! Ведь, если вы носите серый сюртук, то вы являетесь внешнему миру в сером сюртуке! Христос явился внешнему миру в теле Иисуса из Назарета, в его физическом, эфирном, астральном теле; вот почему Его мысли и чувства были окрашены образом мыслей и чувств, содержавшихся в теле Иисуса из Назарета. Неудивительно поэтому, что нам звучит в Его изречениях то или иное из древних персидских выражений, и что в Евангелии от Иоанна нам слышится некоторый отзвук тех выражений, которые уже употреблялись в древнем персидском посвящении! Ибо ведь Импульс, бывший в Христе, перешел на ученика, на пробужденного Лазаря. Так что астральное тело Иисуса из Назарета как бы говорит с нами через Иоанна в его Евангелии, и не удивительно, что нам слышно, что там звучит многое из древней Персии в выражениях, являющихся отзвуком древнего персидского посвящения, и в формах, в которые там облекалась мысль. Так в Персии называли духов, живших совместно на Солнце, не только именем Аура Маздао, но для солнечных духов употребляли выражение "Вохуману", то есть "Творческое Слово", или "Творческий Дух". "Логос" в смысле "Творческой Силы" впервые употребляется в персидском посвящении. И оно вновь встает перед нами в первом стихе Евангелия от Иоанна. Мы еще поймем и другое в Евангелии от Иоанна, зная, что Христос говорил через астральное тело, служившее Иисусу из Назарета в течение тридцати лет, и что индивидуальность последнего была перевоплощением древнего персидского посвященного. Итак, я мог бы указать, и вы бы увидели, в Евангелии от Иоанна многое, проясняющее как раз, что самым интимным Евангелием является то (Евангелие), где используются слова, относящиеся к тайнам посвящения, звучащие в персидской манере выражения, в том виде, как они были заимствованы в более позднее время.

А как обстоит дело с другими евангелистами? Если мы хотим это понять, то мы должны вспомнить нечто из того, что мы уже обсудили в предыдущем изложении.

Мы уже слышали, что существовали высокие духовные Существа, которые при отделении Земли от Солнца перенесли свое поле действия на Солнце. Мы обратили внимание на то, что внешние астральные образы этих высоких сущностей, поднявшихся к Солнцу, представляли собой как бы противообразы известных форм животных здесь, на Земле. Там был прежде всего образ Тельца-Духа, духовного противообраза тех пород животных, которые в своем развитии имеют существенным то, что можно назвать организацией питания и пищеварения. Конечно, духовный противообраз есть нечто духовно возвышенное, каким бы низменным не казалось земное отображение. Значит, мы имеем перед собой высокие духовные Существа, перенесшие свое поле деятельности на Солнце, действующие оттуда на земную сферу и проявляющиеся там как Тельцы-Духи. Другие проявляются как Львы-Духи, имеющие свой противообраз в тех породах животных, которые разработали преимущественно органы сердца и кровообращения. Затем перед нами духовные существа, являющиеся противообразами того, что выступает перед нами в царстве животных в природе орла, - это Орлы-Духи; и, наконец, такие духовные Существа, которые гармонически соединяют три другие природы как бы в великом синтезе - это Человеко-Духи. Они в известном отношении были наиболее продвинутыми.

А теперь подойдем, исходя из этого, к древнему посвящению. Оно давало человеку возможность созерцать лицом к лицу высокие духовные существа, опередившие человека в развитии. Но в зависимости от того, спустились ли древние люди в древние времена с Марса, с Юпитера, с Сатурна или с Венеры, они должны были получать посвящение различным образом. Поэтому также в Атлантиде существовали самые разнообразные центры оракулов. Имелись оракулы, настроившие свое духовное созерцание так, чтобы преимущественно видеть тех Духов, которых мы характеризовали, как Орлы-Духи, в то время как другие видели Львов-Духов, иные Тельцов-Духов или Человеко-Духов. Это было в зависимости от специфических особенностей этих стоящих у порога посвящения людей. Это различие было ведь одной из особенностей атлантического времени, и отзвуки этого все еще существовали вплоть до нашего послеатлантического времени. Так, например, в Малой Азии, в Египте, имелись такие центры мистерий, где посвящение совершалось так, что посвященные видели высокие древние сущности в образе Тельцов-Духов или Орлов-Духов.

Из мистерий затем проистекала внешняя культура. Те, кто мог созерцать таким образом, что они видели высоких духовных существ в форме льва, создавали также род отображения того, что они видели, в львином теле. И они говорили: "Эти духи принимают участие в становлении человека! И потому они к львиному телу присоединяли человеческую голову. Таким образом позднее возник сфинкс. Те, кто видел духовные противообразы в форме Тельцов-духов, выражали это, рассказывая то, свидетелями чего они становились в духовных мирах, и ввели поклонение быку, что привело затем, с одной стороны, к поклонению быку Апису в Египте и, с другой стороны, к поклонению быку в персидском культе Митры. То, что мы находим у различных народов как внешние формы культа, проистекает из ритуалов посвящения.

Так, например, всюду были такие посвященные, которые в своем духовном созерцании имели больше отношения к Тельцам-Духам, другие же имели больше отношения к Орлам-Духам, Мы можем также указать, в чем заключалось различие между разными способами посвящения. Проходившие, например, через посвящение, где духовные сущности являлись им в форме Тельцов-духов, получали знание как раз о тех соотношениях человеческой природы, которые содержали, так сказать, тайны, связанные с системой желез, с эфирной природой человека. Они были посвящены еще и в другую область человеческой природы: в то, что в человеке, так сказать, крепко связано с Землей, что приковано к земле; это способны были видеть все те, кто был посвящен в тайны Тельца.

Попытаемся перенестись в душевное состояние таких посвященных. Они получали от своих великих учителей учение, что человек сошел на Землю с божественных высот. Те, кто были первыми людьми, являлись потомками божественно-духовных существ. Поэтому они относили происхождение первого человека к его Богу Отцу. Таким образом человек спустился на Землю и совершал путь от одного земного образа к другому. Этих людей интересовало главным образом все, что приковано к земле; и их интересовало все то, что люди пережили в то время, когда они считали своими Отцами Божественно-духовных существ. Так было с посвященными Тельца.

Иначе обстояло дело с посвященными Орла. Те видели духовных существ, которые весьма своеобразно относятся к тому, чем является человек. Но, чтобы понять это, мы должны сказать хотя бы несколько слов о духовном характере природы птиц.

В животных, стоящих ниже человека из-за своих более низких функций, мы ведь должны видеть духовные существа, которые, так сказать, слишком рано отвердели, которые не сохранили свою субстанцию мягкой и гибкой до того момента, когда они могли быть облечены в человеческую форму. Но в птичьей породе перед нами сущности, которые, правда, не приняли в себя наинизших функций, но перескочили наверху определенный момент. Они как бы недостаточно глубоко спустились вниз: они сохранялись в слишком мягких субстанциях. Тогда как другие жили в слишком твердых субстанциях. С дальнейшим ходом развития они должны были затвердеть уже вследствие внешних условий. Так что они уплотнились так, как это соответствует слишком мягкой, слишком мало спустившейся на землю природе. Это, правда, выражено грубо и примитивно, но это соответствует положению вещей. Этим птичьим породам соответствуют как первообразы те духовные сущности, которые также переступили по направлению вверх определенную точку, которые сохранились в слишком мягкой духовной субстанции и поэтому как бы перелетели в своем развитии за границы того, чем они могли стать в известный момент времени. Они отклоняются от нормального по направлению вверх, в то время как другие отклоняются вниз. Как бы посередине стоят Львы-Духи и те гармонические духи, которые дождались как раз верного момента - Человеке-Духи.

Мы уже выяснили, каким образом приняли явление Христа те, кто имел кое-что из древнего посвящения. Они уже раньше могли проникать взором в духовный мир и притом так, как это соответствовало их специфическому посвящению. Получившие посвящение Тельца - скажем, посвященные большей части Египта, - знали: "Мы можем устремлять взор ввысь к духовному миру, и потому высокие духовные Существа являются нам в противообразах природы быка в человеке. Но теперь, - так говорили те, кто приблизился к Христову Импульсу, - теперь нам явился в истинном образе Тот, Кто является властителем духовного мира. То, что мы прежде всегда видели, к чему мы прежде возносились через ступени нашего посвящения, это являло нам предварительный облик Христа. Христа мы должны ввести в то, что мы видели прежде! Когда мы вспоминаем все то, что видели, что нам постепенно открыли духовные миры - куда это привело бы нас, если бы мы уже тогда стояли на соответствующей высоте? Это привело бы нас ко Христу!" Такой посвященный описывал в духе посвящения Тельца путь в духовный мир. Но затем он говорил: "То истинное, что есть в духовном мире, - это Христос". И точно так же говорил посвященный Льва, посвященный Орла.

Все эти посвятительные мистерии имели свои совершенно определенные предписания, как человека надлежало вводить в духовный мир. Ритуалы посвящения различались в зависимости от того, каким образом люди вступали в духовный мир; и особенно в Малой Азии и в Египте существовали различнейшие оттенки в мистериях - такие, где обычно вели посвященных так, что они под конец приходили к природе быка, и такие посвящения, которые приводили к созерцанию Львов-Духов, и т. д.

Подойдем теперь с этой точки зрения к тем, кто после разнообразнейших прежних посвящений довел себя до той зрелости, которая позволяла им почувствовать Христов Импульс, верным образом постигнуть Христа. Рассмотрим такого посвященного, который прошел ступени, приведшие его к созерцанию Человеко-Духа. Такой посвященный мог сказать себе: "Мне явился действительный властелин в духовном мире - это Христос, живший в Иисусе из Назарета. Что привело меня к этому? Мое древнее посвящение!" Он знал путь, который ведет к созерцанию Человеко-Духа. Так он изображает то, что переживает человек, чтобы прийти к посвящению и вообще быть в состоянии познать природу Христа. Он знал посвящение так, как оно было предписано в тех мистериях, которые вели к человеческому посвящению. Поэтому высокий посвященный, бывший в теле Иисуса из Назарета, являлся ему в форме тех мистерий, через которые он сам прошел и которые он сам познал; и он описал его так, как он сам видел это. Таким является изложение у Матфея. Поэтому вполне права древнейшая традиция, соединяя Евангелие от Матфея с тем из четырех символов, которые вы видите здесь перед собой на капителях колонн справа и слева, который мы обозначаем как символ Человека*(*Обе колонны украшали зал библиотеки (Вайнбергспарк, 6, в Касселе), где читались эти доклады. Четыре символа изображали четырех апокалиптических животных (Ап. 4,7)). Древняя традиция приводит автора Евангелия от Матфея в связь с Человеке-Духом. Это вызвано тем, что автор Евангелия от Матфея знал как свою собственную исходную точку - посвящение в мистерию Человеке-Духа. Ибо во времена писания Евангелий не было еще обычая писать биографий, как это делают теперь. В то время людям представлялось самым существенным то, что это был высокий посвященный, который принял в себя Христа. Для авторов Евангелий важнее всего было то, как становятся посвященными и что таковым предстоит совершить. Поэтому они опускают повседневные внешние события, кажущиеся в настоящее время столь важными авторам биографий.

Чего только не сделает автор биографий для того, чтобы раздобыть необходимый материал! Однажды Фридрих Теодор Фишер ("Швабен-Фишер")* (*"Фридрих Теодор Фишер (1807-1887)) очень хорошо изобразил некоего ученого, иронизируя по поводу того способа, каким в настоящее время пишутся биографии. Он рассказал, как один молодой ученый взялся писать докторскую диссертацию о Гете. Прежде всего он приступил к предварительным работам и собрал для этого все, чем он мог воспользоваться. Но так как он остался этим недоволен, то он стал обходить все чердаки во всех городах, где жил Гете, шарил там, искал также во всех других помещениях; всюду он поднимал пыль во всех углах, опрокидывал вонючие мусорные ведра, и все это он делал в поисках всего, что только можно было найти для того, чтобы написать потом диссертацию на тему: "О соотношении между вызванными через отморожение опухолями г-жи Христианы Гете и мифологически-аллегорическими фигурами во второй части "Фауста". Это, правда, очень сильно преувеличено, но по духу это подходит для современных биографов. Чтобы писать свои биографии, писатели, которые хотят писать о Гете, суют свой нос во всевозможные мусорные кучи. Слова "деликатность" и "такт" в настоящее время им незнакомы.

Но иначе изображали те, кто описывал Иисуса из Назарета в своих Евангелиях. Для них меркли все внешние события в сравнении с теми этапами, через которые Иисус из Назарета должен был пройти как посвященный. Эти этапы они описывали - каждый по-своему - так, как они об этом знали.

Матфей описывает это как один из тех посвященных, которые были посвящены в мистерии Человеко-духа. Это посвящение было родственно египетской мудрости. И теперь мы можем также понять, как тот, который писал Евангелие от Луки, пришел к своему своеобразному изложению. Он был тем, кто в своих прежних воплощениях достиг посвящений, ведущих к Тельцу-Духу. Он мог описывать то, что соответствовало такому посвящению, он мог говорить: великий посвященный должен был пройти через такие этапы! И он описал его по-своему. Он был одним из тех, которые жили прежде главным образом в лоне египетских мистерий. Поэтому нас не удивляет, что он приводит как раз ту сторону, которая изображает, так сказать, более египетский характер посвящения. Посмотрим на автора Евангелия от Луки с той точки зрения, которую мы приобрели теперь. Он говорил себе: "В той личности, которая пребывала в теле Иисуса из Назарета, жил высокий посвященный. Я узнал, каким образом проникают к посвящению Тельца через египетские мистерии. Это я знаю". Ведь в его памяти особенно отчетлив был этот род посвящения. И вот он говорил себе: "Тот, кто стал столь высоким посвященным, как Иисус из Назарета, прошел в своих прошлых воплощениях, наряду со всеми другими посвящениями, также и через египетское. Значит, мы имеем в Иисусе из Назарета посвященного, прошедшего через египетское посвящение". - Это знали, конечно, и другие евангелисты. Но им это не казалось чем-то особенно важным, потому что они не знали с той же точностью этой стороны посвящения. Поэтому также им не бросилась в глаза эта особенная черта в Иисусе из Назарета.

Я сказал уже в первых докладах, что если человек прошел в предыдущем воплощении через посвящение, то с ним происходит нечто особенное, когда он вновь появляется на Земле. Тогда наступают вполне определенные события, являющиеся во внешнем мире как бы повторением того, через что он прошел прежде. Допустим, что человек прошел через посвящение в древней Ирландии: тогда он должен получить теперь через событие во внешней жизни напоминание об этом древнем ирландском посвящении. Это, например, могло бы выразиться в том, что какое-либо внешнее событие побуждает его совершить путешествие в Ирландию. Тому, кто точнее знает ирландское посвящение, бросилось бы в глаза то, что данный человек едет именно в Ирландию. Кто не знает этого, тот не будет видеть в этом что-то особенное.

Индивидуальность, жившая в Иисусе из Назарета, была посвящена так же и в египетские мистерии. Отсюда - странствование в Египет. Кому же должно было особенно броситься в глаза это "бегство в Египет"? Тому, кто знал это из своей собственней жизни; и такой человек изобразил бы также эту особенность, потому что он знал значение этого. Оно и изображается в Евангелии от Матфея, потому что автор его знал о своем посвящении, знал из него, что означало в древние времена для многих посвященных путешествие в Египет. И если вы знаете теперь, что в авторе Евангелия от Луки мы имеем дело с человеком, знавшим посвящение главным образом из египетских мистерий, приводивших к служению Тельцу, вы найдете не лишенным основания, что древняя традиция приводит автора Евангелия от Луки в связь с символом Тельца. Он имеет достаточное основание - изложить которое теперь нам не хватает времени - не описывать путешествия в Египет. Но он приводит типичные события, судить о ценности которых особенно свойственно было человеку, близко стоящему к египетскому посвящению. Автор Евангелия от Матфея передает более внешним образом отношения, в которых стоит Иисус из Назарета в связи с "путешествием в Египет". Автор Евангелия от Луки видит все события, которые он изображает, в духе египетского посвящения.

Рассмотрим теперь автора Евангелия от Марка. Он минует все предшествующие события и особенно описывает трехлетнюю деятельность Христа в теле Иисуса из Назарета. В этом отношении Евангелие от Марка вполне согласуется с Евангелием от Иоанна. Этот автор прошел через посвящение, очень похожее на малоазиатские и даже на греческие посвящения - мы могли бы сказать: на европейско-азиатско-языческие посвящения, в те времена бывшие наиболее современными. Эти посвящения отображаются во внешнем мире таким образом, что данная высокая личность, получившая посвящение известным образом, обязана своим происхождением не только естественному, но и сверхъестественному событию. Подумайте о том, что почитатели Платона, желая иметь правильное представление о Платоне, вовсе не интересовались тем, кто был телесным отцом Платона. Для них духовность Платона превышала все остальное. Поэтому они говорили: то, что жило в теле Платона как душа Платона, - этот Платон родился для нас как возвышенное духовное существо, оплодотворяющее низшую человеческую природу. Они поэтому приписывали богу Аполлону рождение пробужденного Платона, того Платона, который был для них столь ценным. Платон был для них сыном Аполлона. Как раз в этих мистериях было принято особенно не заниматься прежней жизнью подобного человека, а обращать внимание на тот момент, когда он стал тем, о чем часто упоминают в Евангелиях: - сыном Богов, Божьим Сыном. Платон - "Божий сын!" Так его описали те, кто являлись самыми благородными его почитателями и знатоками.

При этом мы должны ясно представлять себе, какое значение такое описание Богов имело для человеческой жизни таких Божьих сынов на Земле. Именно во время четвертой эпохи люди больше всего срослись с физически-чувственным миром, они полюбили эту Землю. Они любили старых богов, потому что они могли представить себе, что именно ведущие сыны Земли были "божьими сынами". То что странствовало по Земле, должно было быть изображено таким образом.

Таким был автор Евангелия от Марка. Поэтому он описывает лишь то, что произошло после Иоаннова крещения. То посвящение, через которое прошел автор Евангелия от Марка, приводило к познанию высшего мира в образе Льва-Духа. Поэтому древняя традиция приводит автора Евангелия от Марка в связь с символом Льва. А теперь оглянемся еще раз на то, чего мы уже касались сегодня, - на Евангелие от Иоанна.

Мы сказали: тот, кто написал Евангелие от Иоанна, был посвящен Самим Христом Иисусом. Благодаря этому он мог дать нечто, что содержит в себе, так сказать, зачаток действия Христова Импульса не только в настоящее время, но и действия Христова Импульса вплоть до самого отдаленного будущего. Он возвещает нечто такое, что будет действовать вплоть до самого отдаленного будущего. Он был одним из тех, кто получил посвящение Орла, одним из тех, кто как бы перескочил через нормальную точку. Нормальное для того времени дает автор Евангелия от Марка. У Иоанна мы находим то, что выходит за пределы этого времени, что показывает нам, как Христос будет действовать в отдаленнейшем будущем, что парит надо всем, привязанным к Земле. Поэтому традиция ставит Иоанна в связь о символом Орла.

Итак, вы видите, что древняя традиция, ставящая евангелистов в связь с тем, что, так сказать, составляет суть их собственного посвящения, что такая традиция никак не основана на простой фантазии; но что она родилась из глубочайших основ христианского развития. Мы должны углубиться в это, и тогда мы поймем, что величайшие, превышающие все другое события в жизни Христа изображаются одинаковым образом, но что каждый из евангелистов изображает Христа Иисуса так, как он его понимает, соответственно роду своего собственного посвящения. Я уже указал на это в моей книге "Христианство как мистический факт", но так, как можно было представить это неподготовленной еще публике, так как эта книга была написана еще в начале нашего духовнонаучного развития. В ней я считался с недостаточным пониманием в наше время действительных оккультных фактов.

Таким образом, мы понимаем, что Христос освещен нам с четырех сторон - каждым евангелистом с той стороны, которую он лучше всего знал. Что Христос имел много сторон, вы, разумеется, поверите по тому мощному Импульсу, который Он дал. Но я также сказал, что одно мы находим во всех Евангелиях: нисшествие самой Сущности Христа с божественно-духовных высот при Иоанновом крещении; и то, что эта Христова Сущность жила в теле Иисуса из Назарета, что Она прошла через смерть на кресте и победила эту смерть. В дальнейшем нам предстоит углубиться именно в эту Мистерию. А сегодня посмотрим на эту крестную смерть, поставив сначала вопрос: чем характеризуется эта смерть для Сущности Христа? И тут мы должны сказать, что ее характеристикой является то, что она является событием, не делающим различия между жизнью до и жизнью после нее. Существенным в смерти Христа является то, что Христос через смерть не стал иным, что Он остался тем же Самым, Кем Он был, Тем Единым, Который показал, что смерть не имеет значения; так что те, кто мог знать о сути Христовой смерти, всегда основывались на живом Христе.

Чем же является, с этой точки зрения, событие Дамаска, когда тот, кто был "Савлом", стал "Павлом"? Павел из того, чему он научился раньше, знал, что к Земле постепенно приближался Дух, которого Заратустра искал сперва на Солнце как "Аура Маздао", Которого затем Моисей увидел в неопалимой купине и в огне на Синае; и он также знал, что этот Дух должен был войти в человеческое тело. Но чего Павел, пока он еще был Савлом, не мог понять, - это то, что человеку, который должен был носить в себе Христа, предстояло пережить позорную смерть на кресте! Он мог лишь думать, что Христос восторжествовал бы, если бы Он пришел; что Он оставался бы во всем, что есть на Земле, после того, как Он снизошел уже на Землю. Того, кто висел на кресте, он не мог мыслить себе как носителя Христа! Это является существенным для воззрений Павла, прежде чем Савл стал "Павлом". И крестная смерть, позорная смерть на кресте со всем, что связано с нею, сначала мешала Павлу признать, что Христос действительно уже был на Земле. Что должно было наступить? - С Павлом должно было случиться нечто, благодаря чему он должен был в определенный момент убедиться в том, что Та индивидуальность, Которая висела на кресте в теле Иисуса из Назарета, была Христом; Христос был на Земле! Павел стал ясновидящим вследствие события Дамаска. Тогда он смог убедиться!

Для того, кто как ясновидец созерцает духовную ауру Земли, она представляется измененной после Мистерии Голгофы. Прежде в ней не находили Христа. Со времени События на Голгофе в ауре Земли можно было найти Христа. До События Голгофы Христа нельзя было видеть в ней; после этого Его можно было видеть в земной ауре. Таково различие. И Савл сказал себе: "Будь я ясновидящим, то я мог бы убедиться, что в Том, Кто висел на кресте и Кто жил как Иисус из Назарета, был Христос, Который теперь пребывает в ауре Земли!" И он видел в земной ауре то самое, что Заратустра видел раньше на Солнце как "Аура-Маздао". Теперь он знал: Тот, Кто был на кресте, - воскрес! - Поэтому он мог теперь сказать: "Христос Воскрес. Он явился мне так же, как Он явился Кифе, другим братьям и сразу пятистам!" И вот Павел стал возвестителем живого Христа, для Которого смерть не имеет того значения, как для других людей.

Кто хорошо осведомлен об этом событии, согласится с другим швабом, когда в смерти Христа сомневаются именно в этой форме. Он в, своем "Первохристианстве" с наивозможной исторической точностью установил то, что является наиболее достоверной частью того, что мы об этом знаем. Это Гфререр* (Август Фридрих Гфререр (1803-1861) - немецкий историк; его "История Первохристианства" появилась в 1838 году в 3-х томах.), который при этом справедливо подчеркивает именно факт смерти на кресте; и с ним можно согласиться до известной степени, когда он, выражаясь несколько саркастически, говорит: всякому, кто ему в этом противоречит, он посмотрел бы критически в лицо и спросил бы его, все ли у него в порядке в голове.

Ведь именно это является надежнейшей составной христианства: эта крестная смерть и то, что мы завтра опишем, как Воскресение и как действие слов: "Я с вами во все дни до скончания века!" В этом и заключается провозвестие Павла. Поэтому он мог сказать: "Если Христос не воскрес, то тщетна наша проповедь и тщетна наша вера!"

Павел приводит христианство в связь с Воскресением Христа. Лишь в наше время вновь начинают задумываться над этими вещами, когда делают это Событие не предметом теологического спора, но жизненным вопросом для христианства. Великий философ Соловьев стоит поэтому, по существу, вполне на точке зрения Павла, когда он подчеркивает: в христианстве вся суть в идее воскресения; и христианство будет немыслимо, если не будут верить в идею воскресения и она не будет постигнута! И вот, он повторяет по-своему слова Павла: "Если Христос не воскрес, то наша проповедь тщетна, и тщетна наша вера". Тогда Христов Импульс невозможен. Без воскресшего, живого Христа не было бы христианства.

Характерным является и поэтому должно быть подчеркнуто то, что некоторые глубокие мыслители приходят, исходя из своей философии, - безо всякого оккультизма, - к познанию верности этих слов Павла. Если мы немного познакомимся с такими мыслителями, то мы увидим: в наше время уже начинают появляться такие люди, которые образуют себе понятия о том, какими должны быть в будущем убеждения и мировоззрение человечества и что должна принести именно духовная наука. Но все те, кто не имеет духовной науки, не приходят ни к чему иному, кроме как к незаполненным оболочкам понятий. Так обстоит дело и у глубокого мыслителя Соловьева. Системы его философии подобны незаполненным сосудам, и в них должно быть влито то, чего они уже требуют и форму для чего они уже отчеканивают, но чего они еще не имеют и что может прийти единственно лишь из антропософского течения. Оно вольет в эти сосуды живую воду: сообщения о фактах духовного мира, оккультное содержание. Духовнонаучное мировоззрение даст это своим лучшим представителям, которые уже теперь показывают, что они нуждаются в нем, и трагизм которых состоит в том, что они не могли это получить. К таким лицам применимы слова: "Они жаждут антропософии! Они не могли ее найти. Через антропософское движение должно влиться в приготовленные ими сосуды то, что может образовать ясные, отчетливые и верные представления о самых важных событиях, таких событиях, какими являются Событие Христа и Мистерия Голгофы. Это может нам осветить лишь антропософия, или духовное исследовавание, с его сообщениями о сферах духовных миров. Да, Мистерия Голгофы может быть понята в наше время только через антропософию, или духовное исследование!

ДЕВЯТЫЙ ДОКЛАД. Кассель, 2 июля 1909 г.

Вчера я закончил сообщением, что нам предстоит рассмотреть самое важное в Христовом Импульсе: смерть и значение смерти. Но прежде чем приступить к изображению смерти Христа и тем самым к высшей точке наших докладов данного цикла, необходимо сказать кое-что относительно подлинного смысла и значения некоторых мест в самом Евангелии от Иоанна и об отношении изображенного им к другим Евангелиям.

В наших последних докладах мы пытались, исходя из совсем других источников, исходя из ясновидящего рассмотрения Акаша-хроники, понять Христов Импульс и поставить Его перед собой как фактическое событие в эволюции человечества. Мы ссылались до известной степени лишь на то в Евангелиях, что является подтверждением того, что может быть названо истинным, исходя сначала из ясновидящего исследования. Но сегодня мы, продолжая наше исследование, направим наши взоры на само Евангелие от Иоанна и охарактеризуем, с определенной точки зрения, этот важный документ человечества. Мы вчера сказали, что теологическое исследование Евангелия от Иоанна в настоящее время, - поскольку оно заражено материализмом, - неспособно правильно подойти к нему и понять его историческую сторону. Это Евангелие от Иоанна, если рассматривать его духовнонаучным взором, предстанет перед нами, как один из самых чудесных документов, каким обладает человечество. Мы можем сказать, что Евангелие от Иоанна является одним из самых великих не только религиозных, но и всех литературных документов. Подойдем же с этой стороны к содержанию этого документа.

Это Иоанново Евангелие является по композиции уже с самых первых его глав, если их правильно понять, если знать, что, собственно, заложено в его словах, одним из самых стилистически совершенных памятников из существующих в мире. Этого, правда, нельзя заметить при поверхностном рассмотрении. Прежде всего, поверхностно рассматривая, мы видим, что автор Евангелия от Иоанна - мы знаем его теперь, - перечисляя чудеса, насчитывает до воскресения Лазаря именно семь чудес. (На значении числа семь мы еще остановимся в ближайшие дни). Каковы эти семь чудес или знамений?

1.Знамение, данное через брак в Кане Галилейской; 2.знамение, данное через исцеление сына царедворца; 3.данное через исцеление больного на озере Вифезда; 4.насыщение 5000 человек; 5.знамение, данное через созерцание хождения Христа
по морю; 6.знамение, данное через исцеление слепорожденного; и, наконец - 7.величайшее знамение, инициация, или посвящение Лазаря, превращение Лазаря в самого автора Евангелия от Иоанна.

Таковы семь знамений. Но вот мы должны спросить себя: как же обстоит дело вообще с этими знамениями, с этим вопросом о чудесах?

Если вы внимательно слушали то, что говорилось вам различным образом за последние дни, то вы вспомните, что было сказано, что состояние сознания людей изменялось на протяжении всего нашего человеческого развития. Мы обращали взор назад ко временам глубочайшей древности; мы видели, что люди в своем развитии имели, как исходную точку, не исключительно животное состояние, а развились из такого облика, в котором они еще обладали ясновидением как естественной способностью. Прежде люди были ясновидящими, хотя они и имели такое сознание, что не могли еще говорить "я есмь". Людям предстояло завоевать себе лишь постепенно способность самосознания. Но за это они должны были заплатить древним ясновидением. В будущем вновь наступит такое время, когда все люди будут ясновидящими, но они тем не менее сохранят в себе сознание "я есмь" - самосознание. Таковы три ступени, через которые человечество частью уже прошло, а частью еще должно пройти. В Атлантиде было еще так, что люди там жили в некоторого рода сновидческом состоянии сознания (но это было ясновидческое сознание); затем было так, что они мало-помалу завоевали себе самосознание и внешнее предметное сознание, но должны были заплатить за него древней сумеречной ясновидческой способностью; и, наконец, в будущем человек будет иметь ясновидческое сознание, связанное с этим самосознанием. Таким образом, человек совершает путь от древнего смутного ясновидения через неясновидческое предметное сознание и поднимается к самосознающему ясновидению.

Но кроме сознания в человечестве изменилось и все остальное. Действительно, это только человеческая близорукость, - когда думают, что все всегда должно было идти так, как это происходит в наше время. Все прошло через развитие. Никогда ничего не было таким, каким оно является в настоящее время. Не были такими, как в наши дни, также и отношения человека к человеку.

Уже из указаний последних дней вы могли заключить, что в древние времена вплоть до того времени, когда Христов Импульс вступил в человеческую эволюцию, существовало гораздо более сильное влияние одной души на другую. Люди имели к этому предрасположение; человек не только слышал то, что говорил ему внешне слышимыми словами другой человек, которого он встречал; но когда другой что-либо живо ощущал, когда он мыслил что-либо живо, то встречающийся с ним человек мог в известной мере чувствовать, знать это. Любовь в древние времена, когда она, правда, находилась в более сильной связи с кровным родством, была чем-то совсем иным, нежели в наши дни. Правда, она приняла теперь более душевный характер, но стала слабее. Она вновь приобретет силу лишь тогда, когда Христов Импульс проникнет во все человеческие сердца. Когда любовь действовала в древнее время, то эта любовь имела одновременно характер целительной силы, являлась как бы бальзамом для другой души. С развитием интеллекта и ума, которые ведь тоже постепенно развились, исчезли эти древние влияния, переходившие от одной души к другой.

Действовать на душу другого, давать силе своей собственной души изливаться в другого, было дарованием, действительно свойственным народам древних времен. Поэтому вы должны также представить себе, что мощь, которую в то время одна душа могла получить от другой души, была гораздо сильнее, - вы должны представить себе то, гораздо более сильное влияние, которое могло, исходя из одной души, переходить на другую. Хотя внешние исторические документы об этом ничего не сообщают, хотя камни и памятники ничего об этом не говорят, но ясновидящее наблюдение в Акаша-хронике все же показывает нам, что в эти древние времена широко могли применяться, например, исцеления больных путем душевного влияния одного человека на другого. И на многое другое душа была способна в те древние времена. То, что в наше время звучит для человека, как сказка, - например, что воля человека, если он к этому стремился, если он особенным образом тренировал себя для этого, имела мощь регулирующе действовать на рост растений, ускорять или замедлять их рост - в те времена это было фактом; в наше время от всего этого имеются лишь скудные остатки.

Итак, жизнь человека была тогда еще совсем иной. Никто бы не удивился в древние времена, если бы, при наличии надлежащего взаимоотношения между двумя людьми, такое душевное влияние где-либо перешло с одного человека на другого. Правда, мы должны твердо помнить, что для того, чтобы могло быть оказано такое душевное влияние, всегда было необходимо при этом участие двух или нескольких человек. Ведь и в наше время можно себе представить, что если бы в человеческую среду вступил человек, несущий в себе силу Христову, но было бы очень мало людей, имеющих надлежащую силу веры в него, то он не смог бы осуществить того, что может быть вызвано душевным влиянием одной души на другую. Чтобы это могло иметь место, необходимо не только, чтобы кто-либо оказывал психическое воздействие, но и наличие кого-либо, кто был бы готов воспринять это воздействие. Поскольку в древние времена чаще встречались люди, способные воспринимать подобные воздействия, то вас не должно удивлять, когда говорится, что тогда для исцеления больных имелись средства, действовавшие путем психического влияния, и что, кроме того, тогда происходили также и другие воздействия путем психического влияния; в наше время такие воздействия могут совершаться исключительно только механическим путем.

В какое же время человеческой эволюции имело место Явление Христа? Оно произошло во вполне определенное время - это мы должны иметь в виду. От таких душевных течений, переходивших от одного человека к другому, существовали, так сказать, лишь последние остатки, сохранившиеся еще как наследие атлантического времени. Человечество готовилось как раз к тому, чтобы все больше и больше погружаться в материю и все меньше и меньше владеть возможностью воздействовать путем таких душевных течений. В такие условия должен был вступить Христов Импульс, который как раз своим существом мог неизмеримо сильно действовать на тех, кто обладал еще нужною для этого восприимчивостью.

Тот, кто действительно знаком с развитием человечества, найдет поэтому само собой разумеющимся, что после того, как Христова Сущность, приблизительно на 30-ом году жизни Иисуса из Назарета, вошла в его тело, она могла действовать в этой оболочке совершенно особенным образом. Ведь эта оболочка созрела, начав свое развитие в самые древние времена. Вчера мы упомянули, что индивидуальность Ииуса из Назарета была уже воплощена в древней Персии, что затем она проходила через все новые воплощения, поднимаясь с каждым воплощением все выше и выше в своем духовном развитии. То, что Христос мог жить в таком теле, зависело от того, что это тело могло быть принесено Ему в жертву. Об этом очень хорошо знали евангелисты. Поэтому они изобразили все это так, что оно вполне понятно для духовного взора исследователя.

Но мы должны принимать дословно все, стоящее в Евангелиях, то есть должны сперва научиться читать их. Почему, например, именно в первом знамении (с более глубоким значением чудес мы еще познакомимся), при обсуждении брака в Кане Галилейской особенно подчеркивается то, что это произошло в "Кане Галилейской"? Вы можете исследовать, где только хотите, и вы найдете, что ни в древней Палестине, ни в окрестностях, известных в то время, не существовало другой Каны. Но нужно ли делать особое добавление для местностей, существующих лишь одиночно? Почему, несмотря на это, евангелист, когда он начинает говорить об этом чуде, сообщает, что оно произошло "в Кане Галилейской"? Потому, что он хотел подчеркнуть, что произошло что-то, что должно было произойти именно в Галилее. Это значит, что Христос не мог найти людей, нужных для этого, в других областях, кроме как именно в Галилее. Я уже сказал, что для воздействия необходимо не только одно действующее лицо, но нужны также и другие, способные воспринять это воздействие. Христос не мог бы в первый раз выступить в лоне самой иудейской общины, но вполне мог выступить в Галилее, в том месте, где были смешаны различнейшие народные племена и группы. Именно потому, что в одном этом месте собрались различнейшие народы из самых различных частей мира, в Галилее именно потому не имелось больше того самого кровного родства и прежде всего не было больше веры в это кровное родство, как это было в Иудее, у более тесно сплоченного еврейского народа. В Галилее люди были перемешаны. Но к чему именно Христос в силу своего Имульса должен был чувствовать Себя особенно призванным?

Мы ведь сказали, что одним из Его важнейших слов было: "Прежде, чем был Авраам, было "Я Есмь"; и другие слова- "Я и Отец- одно". Этим Он хотел сказать, что у тех, кто привязан к древним жизненным установлениям, "Я" еще скрыто в лоне кровного родства. Тот, кто был истинным приверженцем Ветхого Завета, чувствовал нечто совершенно особенное при словах: "Я и отец Авраам-одно!", - нечто такое, что современному человеку трудно почувствовать так, как это чувствовали раньше. Человек видит, что преходяще то, что он называет своим "я", которое заключено в границах между рождением и смертью. Но тот, кто был истинным приверженцем Ветхого Завета, которого коснулись учения, струившиеся в то время в человечестве, тот говорил - и при этом не только как аллегорические слова, но как факт, - "Для себя самого я являюсь одиночкой, но я член в большом организме, в большом жизненном взаимоотношении, восходящем до отца Авраама. Палец может существовать как живой организм лишь до тех пор, пока он связан с телом; так же и я имею смысл лишь до тех пор, пока я чувствую, что являюсь членом большого народного организма, восходящего к праотцу Аврааму. Если отделить палец, то он скоро перестанет быть пальцем; он сохраняется как палец лишь тогда, когда он находится на кисти руки, кисть - на моей руке, а рука - на моем теле; он теряет всякий смысл, когда он отделен от руки. Точно так же я имею смысл лишь тогда, когда я чувствую себя членом всех поколений, через которые течет кровь отца Авраама. Тогда я чувствую себя в сохранности. Мое одиночное "я" преходяще и кратковременно; но не прекращается весь этот великий народный организм, восходящий к отцу Аврааму. Когда я ощущаю себя в нем всецело, когда я чувствую себя в нем всецело, тогда я преодолеваю свое временное, преходящее "я". Тогда я нахожусь в лоне великого "Я", в народном "Я", которое струится в крови поколений от отца Авраама вплоть до меня". Так говорил себе приверженец Ветхого Завета.

Силой этого внутреннего переживания, выраженного в словах: "Я и отец Авраам- одно",- совершилось все великое, кажущееся нам ныне чудесным, в Ветхом Завете. Но так как настало время, когда люди не должны были долее обладать такой формой сознания, то оно постепенно было утрачено. Поэтому Христос должен был идти не к тем, которые, с одной стороны, потеряли способность действовать через магическую силу кровных уз, а с другой, - еще сохранили только веру в единство с отцом Авраамом. Потому что среди них Он не мог найти той веры, которая была необходима для того, чтобы могло действовать то, что должно было течь из Его души в души других. Для этого Он должен был идти к тем, кто, вследствие своей смешанной крови, не имел больше такой веры, - Он должен был идти к галилеянам. Среди них Он должен был начать Свою Миссию. Хотя в общем древнее состояние сознания уже исчезло, все же у них Он нашел как раз такое смешение народов, которое находилось в начале кровного смешения. Со всех сторон туда стекались племена, до этого смешения бывшие еще под влиянием сил древних кровных уз. Они только что пришли к тому, чтобы найти переход. Они обладали еще живым чувством: "наши отцы владели еще древними состояниями сознания; они еще имели магические силы, действующие от души к душе". Среди них Он мог осуществлять Свою новую Миссию, заключающуюся в том, чтобы дать человеку сознание "я", не примыкающее больше к кровному родству, - сознание "я", способное сказать: "Во мне самом нахожу я связь с Духовным Отцом, - не с тем отцом, который направляет физически свою кровь из одного поколения в другое, - но Который шлет Свою духовную Силу в каждую отдельную индивидуальную душу. "Я", сущее во мне и имеющее непосредственное отношение к Духовному Отцу, было прежде, чем был Авраам! Поэтому я призван влить в "я" такую силу, которая усиливается сознанием моей связи с духовной Отеческой Силой Мира. "Я и Отец - одно", а не я и отец Авраам, то есть телесный предок, являемся одним!

И Христос пошел к таким людям, которые только что достигли того момента, когда они могли понять это, им было необходимо - не в узах крови, которые они нарушили как раз своим смешением, - но в своей отдельной душе найти ту великую силу, которая может вновь привести человека к тому, чтобы постепенно начать выявлять духовное в физическом. Не говорите: "Почему же мы теперь не видим событий, подобных тем, какие совершились тогда?" Не говоря уже о том, что тот, кто хочет видеть, может это видеть; - не говоря уже об этом, следует задуматься над тем, что люди только что вышли из того состояния сознания, что они спустились в вещественный мир, и что те времена были тогда именно рубежом. Христос на последних представителях предшествующей эпохи эволюции человечества показал, какое действие Дух может оказывать на физическое начало. Знамения совершились именно в то время, когда древнее состояние сознания еще существовало, но было на пути к исчезновению. Они были поставлены как прообраз, как символ для веры.

Теперь обратим взор на сам этот брак в Кане Галилейской. Если бы я стал развивать здесь перед вами дословно все отдельные моменты Евангелия от Иоанна, его действительного содержания, то для этого, конечно, недостаточно было бы четырнадцати докладов, но понадобилось бы несколько лет. И все это дословное рассмотрение было бы лишь подтверждением того, на что я могу вам указать в кратких объяснениях.

Прежде всего в связи с этим первым знамением нам сказано: "был брак в Кане Галилейской". И вот, мы должны отдать себе отчет в том, что в Евангелии от Иоанна нет ни одного слова, которое не имело бы особенного значения. Итак, почему же- "брак"? Потому что через брак совершается то, что в такой высокой мере называется Миссией Христа: через брак совершается объединение людей. И далее - брак "в Галилее"? В Галилее были такие условия, когда расторгались древние узы крови, кровь смешивалась с чужой кровью. А то, что Христос должен был совершить, находилось как раз в связи со смешением крови: значит, здесь мы имеем дело со связью людей между собой с целью иметь потомство - между людьми, не состоящими больше в кровном родстве. Но вам покажется, конечно, весьма странным то, что я скажу вам сейчас. Что почувствовали бы люди в случае, который мы имеем здесь перед собой, в глубоко древние времена - в те времена, когда имелось еще то, что мы хотели бы назвать в духовнонаучном смысле "близким браком"? Потому что чем-то, безусловно принадлежащим к человеческой эволюции, является превращение первоначального "близкого брака" в "далекий брак". И в том, что я сказал до сих пор, выражено, чем является близкий брак. Вы находите у всех народов в древние времена одно общее: что выход из племени, выход из кровной связи для заключения брака считался нарушением закона народа; вступали в брак те, кто состоял между собой в кровном родстве, люди, принадлежавшие к одному и тому же племени; и это вступление в брак в лоне того же племени, в линии родственной крови, имело как раз то чудесное действие, что в любое время может быть установлено духовнонаучным исследованием, что при наличии кровных уз могло быть проявлено сильное магическое воздействие. Потомки в линии родственного по крови племени имели, благодаря подобным бракам между родственниками, магические силы, которые действовали от души к душе. Если бы нас позвали на свадьбу в древние времена, что произошло бы при этом? Допустим, что не хватило бы напитка, например, вина, в котором бы как раз тогда нуждались. Что произошло бы тогда? Нужно было бы, чтобы лишь благодаря узам кровного братства существовали верные отношения в этой родственной по крови семье, - и тогда, через магическую силу кровной любви, можно было бы испытать, что, например, вода, поданная вместо вина в более поздний момент брачного празднества, через душевное влияние этих личностей, стала бы вином в ощущении других гостей. Эти другие гости пили бы вино, если бы существовало правильное магическое отношение одной личности к другой. Не говорите: это вино все же было бы водой! Разумный человек должен дать себе на это следующий ответ: для человека вещи таковы, какими они дают себя знать для его организма, чем они становятся для человека, а не тем, как они выглядят. Я думаю, что еще и в наше время некоторые любители были бы очень довольны, если бы им подали воду и они могли бы ее пить, если только через какое-нибудь влияние могло бы быть вызвано кажущееся превращение воды в вино, так что вода имела бы вкус вина и действовала бы в их организме как вино. Ведь ничего другого не нужно, кроме того, чтобы для человека вода была бы вином. Что же было необходимо в древние времена для того, чтобы могло произойти такое знамение, что в сосудах находилась бы вода и что она стала бы вином в то время, как ее пили? Необходима была магическая сила, вызванная кровным родством. Но сила душ, необходимая для того, чтобы ощутить подобное, имелась у людей на браке в Кане Галилейской. Должен был только быть создан переход.

Дальше в Евангелии от Иоанна мы читаем: "И Мать Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак." И так как недоставало вина, Мать Иисуса обратила на это Его внимание и сказала Ему: "Вина нет у них".

Я сказал, что для того, чтобы могло произойти нечто подобное, должен был быть создан переход. Душевная сила должна была получить помощь для такого перехода. В чем могла заключаться эта помощь? Мы подходим здесь к словам, которые в том виде, как их обычно переводят, являются, собственно, кощунством. Не думаю, чтобы тонко ощущающего человека не коснулось неприятным образом, если, когда кому-либо говорят: "вина нет у них!", ему дается ответ: "что мне и тебе, жено? Еще не пришел час мой!" Вообще невозможно, чтобы подобное было принято в таком писании, как Евангелие. Подумайте только: такой идеал любви, как он изображен нам в Евангелиях в отношении Иисуса из Назарета к своей Матери, - и Он пользуется выражением: "что мне и тебе, жено!" Излишне что-либо прибавить к этому, потому что остальное надо ощутить. Но этих слов там нет. Посмотрите на это место в Евангелии от Иоанна. Вам достаточно лишь открыть греческий текст, и там перед вами не что иное, как слова, сказанные, когда Иисус указывает на что-то: "О, жено, вот это идет от Меня к Тебе!" Он указывает именно на эту тонкую интимную силу, идущую от души к душе, переходящую от Него на Мать. В Ней Он нуждается в данный момент. Более высокого знамения в этот момент Он еще не может сотворить, для этого должен сперва исполниться срок. Поэтому Он говорит: "Мое время, когда Я буду действовать только через Мою силу, еще не настало!" Теперь еще необходимы магнетические душевные узы, переходящие на Мать из души Иисуса из Назарета. "О, жено, это идет теперь от Меня к Тебе!" Иначе, каким образом могла Мать после таких слов, как: "что Мне и Тебе, жено?" - прийти к тому, чтобы сказать слугам: "что скажет Он вам, то сделайте?" Необходимо, чтобы Она была наделена древними силами, о которых люди в наше время не имеют больше никакого понятия; и Она знает, что Он указывает на узы, которые должны перейти и на других. И тогда Она знает, что тут действует некая невидимая духовная сила, которая может вызвать нечто. А теперь прошу вас действительно прочесть Евангелие. Я хотел бы знать, как комментаторы Евангелия, основываясь на своих тривиальных воззрениях, без привлечения того, что мы сейчас обсуждали, могли бы объяснить, как вода могла превратиться в вино, как это могло произойти чисто внешним образом?!

Что это такое? А также: в чем состоит вера, которую говорящий здесь перед вами имеет по отношению к этому чуду - вера, которую кто-нибудь может иметь по отношению к чуду, - вера в то, что здесь одно вещество превратилось для людей в другое? - Но обыкновенной интерпретацией этого нельзя понять.

Следует представить себе, что сосуды, стоявшие там, не были, вероятно, наполнены водой. Там не сказано, что их опорожнили. Этого там не сказано. Но если бы они были опорожнены и вновь наполнены (там сказано, что они были наполнены), тогда ведь следовало бы, собственно, думать, что, если вода действительно была превращена в вино как бы через некоторого рода фокус - что тогда и вода, прежде находившаяся в них, также была превращена в вино. Итак, в этом невозможно разобраться. Тут что-то не так. Но надо уяснить себе, что сосуды эти были, очевидно, пустыми- они были пусты по той причине, что наполнение их должно было означать нечто особенное.

"Что скажет Он вам, то сделайте!" - так сказала Мать слугам. Какая вода нужна была Христу? Ему нужна была вода, только что взятая из природных источников. Поэтому следует особо подчеркнуть, что вода была только что почерпнута. Вода, не потерявшая еще внутренних сил, присущих какому-либо элементу, пока он еще находится в связи с природой, только такая вода была пригодна для того, что Он имел в виду. Как я сказал: в Евангелии от Иоанна нет ни одного слова без глубокого значения. Должна была быть взята только что свежепочерпнутая вода, потому что Христос есть Существо, только что приблизившееся к Земле, только что сроднившееся с силами, действующими в самой земле. В то время, как живые силы воды взаимодействуют с тем, что струится "от Меня к Тебе", может совершиться то, что нам изображается в Евангелии: что зовут распорядителя пира, и что он находится под впечатлением, что здесь совершилось что-то особенное (но что совершилось - этого он не знает; определенно сказано: он не видел, что совершилось; служители видели это, но не он), и что, находясь теперь под впечатлением того, что там совершилось, он ощущает воду как вино! Об этом сказано вполне ясно и определенно. Итак, значит, здесь действительно путем душевной силы совершено было действие вплоть до внешнего элемента, то есть вплоть до физической природы человеческого тела. Что должно было иметься в самой Матери Иисуса из Назарета для того, чтобы Ее вера была в этот момент достаточно сильна, чтобы вызвать такое действие? Она должна была иметь одно, что, конечно, Она имела, а именно: понимание того, что Тот, Кто назывался Ее Сыном, стал Духом Земли. Тогда в свою очередь Ее крепкая сила веры в связи с Его крепкой силой, действуя от Него к Ней, могла воздействовать так мощно, что совершилось то, что было описано.

Таким образом, мы показали в первом знамении, посредством всей констелляции отношений, как путем созвучия душ, путем того, что еще связано с узами крови, происходит воздействие на окружающий физический мир. То было первое из совершившихся знамений, и то, где Сила Христа проявилась в наименьшей мере, - она нуждалась еще в укреплении путем связи с душевными силами Матери, и она нуждалась в укреплении путем связанных еще с водой сил природы, которые еще находятся в ней сразу после того, как почерпнута свежая вода. Здесь сила действия Сущности Христа проявляется в наименьшей степени. Однако особенное значение приписывается тому, что Сила Христа воздействует на другую душу и вызывает действия из этой, подходящей для этого другой души. Существенным является то, что Христова Сила обладает именно мощью сделать другую душу способной к этому, так что наступают воздействия. Он сделал свадебных гостей способными ощутить воду, как вино. Но всякая действительная сила укрепляется через само действие. Когда Христос должен применить эту силу второй раз, то она уже более значительна. Как самая обыкновенная сила укрепляется упражнением, так особенно укрепляется духовная сила, после того как она была однажды применена с успехом.

Второе знамение есть - как вы это знаете из Евангелия от Иоанна - исцеление сына царедворца. Благодаря чему исцеляется сын царедворца? Также и здесь вы познаете верное лишь в том случае, если вы обратите внимание на слова, являющиеся самыми важными в данной главе. В 50-м стихе четвертой главы вы читаете, что после того, как царедворец рассказал Иисусу из Назарета о своем горе: "Иисус сказал ему: пойди, сын твой здоров. Он поверил слову, которое сказал ему Иисус, и пошел."

Опять же здесь были две созвучные души: Душа Христа и душа отца этого сына. Как действует слово Христа: "пойди, сын твой здоров"? Оно действует так, что зажигает в другой душе силу веры в то, что сказано такими словами. Эти две силы действовали сообща. Слово Христа имело силу так зажечь другую душу, что царедворец поверил. Если бы этот человек не поверил, то сын не выздоровел бы. Так одна сила действует на другую. Для этого нужны две силы. Но здесь мы имеем уже более высокую меру Христовой силы. На браке в Кане Галилейской для того, чтобы вообще быть в состоянии действовать, сила Его нуждалась еще в подкреплении через Материнскую силу. Теперь наступил уже такой момент, когда сила Христова может влить зажигающее слово в душу царедворца. Здесь мы видим возрастание Христовой силы.

Перейдем теперь к третьему знамению, к исцелению больного у озера Вифезда, страдающего болезнью своей уже 38 лет. Здесь мы снова должны найти самое важное слово, бросающее на все свет. Это то место, где написано:

"Иисус говорит ему: встань, возьми постель свою и ходи!" (5, 8).

Больной сказал прежде, что он вынужден лежать, так как не может двигаться:

"Господи, не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня". (5, 7).

Христос же говорит ему (и тут опять-таки важно, что это происходит в день субботний, когда повсюду царит праздничное настроение, время повышенной человеческой любви), - и Он облекает то, что хочет сказать ему, в слова: "встань, возьми постель свою и ходи". (5, 8). И мы должны привести эти слова в связь с теми, не менее важными, другими словами, которые Он сказал:

"Вот, ты выздоровел: не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже". (5, 14).

Что это значит? - Это значит: болезнь, продолжавшаяся 38 лет, была связана с его грехом. Был ли этот грех совершен в этой или прошлой жизни, в это мы теперь не будем входить, для нас дело в следующем: Христос влил в его душу силу совершить что-то, простирающееся вплоть до морально-душевной природы другого человека. Здесь мы имеем новое усиление силы Христовой. Прежде перед нами было лишь нечто такое, действие чего простиралось лишь до физического. Теперь же перед нами болезнь, о которой Сам Христос говорит, что она связана с грехом больного. В этот момент Христос может оказать воздействие на самую душу больного. Прежде нужен был еще отец. Теперь в душу больного изливается действие Силы Христовой, что содержит еще особенные чары, так как это совершается в субботу. Человек нашего времени не имеет больше надлежащего понимании таких вещей. Но для исследователя Ветхого Завета имело еще значение то обстоятельство, что это совершилось в субботу. Это было нечто совсем особенное. Иудеи были особенно возбуждены против больного, потому что он нес постель в субботу. Это чрезвычайно важная подробность. Люди должны были бы научиться мыслить, когда они читают Евангелия! Они не должны считать, что само собой разумеется, что больной мог быть вылечен, что тот, кто уже 38 лет не мог ходить, теперь ходит, они должны были бы задуматься над таким местом:

"Посему иудеи говорили исцеленному: сегодня суббота; не должно тебе брать постели". (5, 10).

Не то бросилось им в глаза, что он стал здоровым, но то, что он нес в субботу свою постель! Итак, для исцеления больного нужны были все эти условия - именно то, что действие было совершено в священный день. В Самом Христе живет мысль: если действительно суббота должна быть священной для Бога, тогда и души через Божью силу должны обладать в этот день особенной силой. Этой силой Он воздействует на того, кто стоит перед ним, то есть она перешла в душу больного. И в то время, как больной прежде не находил в своей душе силы, способной преодолеть последствия греха, теперь он имеет эту силу благодаря воздействию силы Христовой. Опять же тут рост Христовой силы.

Пойдем теперь дальше. Было сказано, о самой природе чудес будет говориться позже.

Четвертое из чудес есть насыщение пяти тысяч человек. При этом мы опять же должны принять во внимание самые важные слова. Что это за слова? При таких вещах нам всегда следует иметь в виду то, что мы не должны рассматривать такое событие теперешним сознанием. Если бы те, кто писал о Христе во времена написания Евангелия от Иоанна, если бы они верили в то, во что верит теперь наш материалистический век, то они действительно писали бы иначе; потому что тогда им бросилось бы в глаза иное, чем то, на что было обращено их внимание. Но самые важные слова (остальное не привлекает особенно их внимания, даже и то, что тем немногим, что имеется, могут быть насыщены пять тысяч), слова, которые особенно подчеркиваются, это следующие:

"Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики - возлежавшим; также и рыбы, сколько кто хотел". (6, 11).

Что же совершает здесь Христос Иисус? Здесь Он пользуется для того, чтобы совершить то, что должно было произойти, душами учеников, которые были с Ним и которые постепенно созрели до Его величия. Они нужны для этого; они вокруг Него. Он может теперь пробудить в них душевную силу благодеяния. Его сила струится в учеников. Каким образом могло затем произойти то, что здесь произошло, - об этом мы еще поговорим. Но и здесь также мы опять замечаем рост Его силы. Прежде Он дал излится Своей силе в душу; теперь же сила Его действует на силу душ учеников. Здесь обнаруживается то напряжение сил, которое исходит из души Господа к душам учеников. Сила распространилась из души Одного на души других. Сила окрепла. Значит, в душах учеников уже живет и то, что живет в душе Христа.

Если бы люди хотели сказать: что происходит вследствие такого влияния? - им нужно было бы лишь придерживаться опыта. Им нужно было бы попытаться заметить, что произошло, когда великая Сила, бывшая в Христе, действовала не одна, но зажигала силу в душах других людей так, что ее действие тогда простиралось дальше. Теперь нет людей, которые веруют так живо, - может быть, они веруют теоретически, но без достаточной силы; но лишь тогда могли бы они видеть, что совершается при этом. Духовное исследование знает очень хорошо, что тут совершается.

Итак, мы имеем происходящее ступень за ступенью увеличение силы.

И дальше: пятое знамение, о котором рассказывается в той же главе и которое начинается словами:

"Когда же настал вечер, то ученики Его сошли к морю. И, вошедши в лодку, отправились на ту сторону моря в Капернаум. Становилось темно, а Иисус не приходил к ним. Дул сильный ветер, и море волновалось. Проплыв около двадцати пяти или тридцати стадий, они увидели Иисуса, идущего по морю и приближающегося к лодке, и испугались". (6, 16-19).

Те, кто издает теперь Евангелия, помещают, например, совершенно излишний заголовок: "Иисус странствует по морю", как-будто это стоит где-либо в этой главе. Где написано "Иисус странствует по морю"? Там написано: "Они увидели Иисуса, идущего по морю". Вот что там сказано. Мы должны брать Евангелия дословно. Сила Христа вновь увеличилась. Она стала столь сильной благодаря понятному укреплению путем упражнения в последних деяниях, что теперь сила Христа не только могла действовать от одной души к другой, что теперь не только душа Христа могла сообщиться в своих силах другим душам, но что Христос мог жизненно предстать в собственном Своем образе перед душой другого, способного это увидеть. Значит произошло следующее: Некто находится в другом месте; сила Его так велика, что Он действует на расстоянии на людей, находящихся очень далеко от Него. Но теперь она действует так сильно, эта сила Христова, что не только освобождает в учениках силу, подобную той, которая была сообщена ученикам, возлежавшим с Ним на горе; там сила перешла на учеников, так что они могли произвести чудо. Теперь, хотя они и не могут физическими глазами видеть Христа там, где Он находится, они уже обладают силой видеть Христа и созерцать Его собственный образ. Христос мог стать видимым на расстоянии тем, с кем уже установилась душевная связь. Теперь собственный Его образ настолько усилился, что он может быть созерцаем духовно. В тот момент, когда ученики теряют возможность физического зрения, у них тем сильнее возникает возможность духовного созерцания, - и они видят Христа. Но видение на расстоянии, безусловно, таково, что воспринимаешь образ предмета как бы в своей непосредственной близости.

Следующее знамение есть исцеление слепорожденного.

Это исцеление слепорожденного, как оно описано в Евангелии от Иоанна, дано опять же в совершенно искаженном виде. Ведь вы, вероятно, часто читали в Евангелии эту историю:

"И проходя, увидел человека слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий". (9, 1-3).

И затем Он исцеляет его. Нужно только спросить: разве христианское чувство допускает подобную интерпретацию? Вот слепорожденный; то, что он родился слепым - это не грех его родителей, не согрешил также и он; но Бог сделал его слепым для того, чтобы мог прийти Христос и сотворить чудо во славу Божию; значит, для того, чтобы Богу могло быть приписано это действие, Бог сначала сделал данного человека слепым! Но это опять-таки лишь неверно прочитано. И там вовсе не сказано, что "на этом слепом должны явиться дела Божий".

Если мы хотим понять это знамение, то мы должны вернуться к тому, как употреблялось слово "Бог". Легче всего вы поймете это, открыв другую главу, там, где Христос обвиняется именно в том, что Он утверждает относительно Себя, будто Он и Бог - одно. Как отвечает Он?

"Иисус отвечал им: не написано ли в вашем законе: Я сказал: вы Боги?" (10, 34).

Это значит, что Христос отвечает: в самой глубине человеческой души имеется предпосылка к обожению. Это есть нечто Божественное. Как мы уже неоднократно говорили, четвертый член человеческой сущности составляет предпосылку к обожению человека. "Вы Боги!" - это означает: в вас живет нечто Божественное! Это Божественное есть нечто иное, чем человек, чем личность человека, как он живет здесь между рождением и смертью; это также нечто иное, чем то, что человек унаследовал от своих родителей. Откуда приходит это Божественное, эта индивидуальность человека? Она идет от воплощения к воплощению через повторные земные жизни. Из прежней земной жизни, из прежней инкарнации приходит эта индивидуальность. Значит: не родители его согрешили, также и не его личность, о которой обыкновенно говорят "я", но человек этот в прошлой жизни положил причину тому, что он родился слепым в этой жизни. Слепым стал он вследствие того, что дела Бога в нем явлены из прошлой жизни в его слепоте. На карму, на закон причины и следствия ясно и отчетливо указывает здесь Христос Иисус. На что же нужно действовать для излечения этой болезни? - Нужно действовать на то, что живет не как преходящее "я" между рождением и смертью, но силы должны проникнуть глубже, в то "Я", которое идет от одной жизни к другой. Сила Христова снова возросла. До сих пор мы видели, что Она действовала только на то, что непосредственно предстоит перед ней. Теперь она действует на то, что переступает за пределы человеческой жизни между рождением и смертью, что идет от жизни к жизни. Христос чувствует Себя Самого Представителем "Я - есмь". Вливая Свою Силу в "Я- семь" так, что высокий Бог Христа сообщается Богу в человеке, - человек получает силу исцелить самого себя изнутри. Теперь Христос проник вплоть до глубочайшей сущности души. Сила Его подействовала на вечную индивидуальность больного и укрепила ее тем, что собственная сила Христа проявляется в индивидуальности больного и этим самым простирает свое действие вплоть до последствий прежних воплощений.

Какое еще возрастание возможно теперь для силы Христа? Единственно то усиление, что Христос приближается к одному человеку и пробуждает в нем то, благодаря чему Его собственный импульс пробуждается в другом человеке - что другой человек так принимает в себя силу Христову, что все его существо проникнуто ею, и что он становится другим человеком, человеком, проникнутым Христом. Это происходит при воскресении Лазаря! Здесь перед нами опять возрастание силы Христа. Сила Христа возрастает от ступени к ступени.

Где во всем мире найдете вы лирическое произведение с такой силой композиции?! Никто из других писателей не давал таких композиций. Кто не преклонился бы в благоговении, видя, как здесь изображаются события так, что они возрастают от ступени к ступени - и таким чудесным образом! Даже если рассматривать Евангелие от Иоанна только как художественную композицию, мы должны преклониться перед ним в благоговении. Здесь все возрастает и усиливается ступень за ступенью.

Нам остается показать лишь еще одно. Мы должны спросить себя: мы вырвали из целого отдельные моменты, показывающие нам возрастание знамений, чудес. Между этими моментами имеется также много другого. Каким образом включено это в целое?

Завтра нашей задачей будет показать, что не только в чудесах Евангелия от Иоанна имеется достойное удивления нарастание, но что и все остальные промежуточные части изложения включены в него с особенным намерением так, что хорошо понимаешь, что оно не могло быть составлено лучше, чем это сделал автор Евангелия от Иоанна.

Сегодня мы рассмотрели Евангелие от Иоанна с художественной стороны его композиции, и мы видим, что действительно почти немыслимо, чтобы художественное произведение имело более литературно завершенную композицию и раскрылось бы прекраснее, чем Евангелие от Иоанна вплоть до его изложения воскрешения Лазаря.

Однако лишь тот, кто умеет читать и знает, в чем дело, ощущает великий, огромный смысл Евангелия от Иоанна. Антропософия призвана в наши дни к тому, чтобы открыть нашей душе этот великий смысл. Но в этом Евангелии от Иоанна заложено еще большее. Наши рассмотрения следуют за разъяснениями в самом Евангелии от Иоанна, и все же эти последние заключают мудрость превыше нашей. Но их мудрость опять-таки послужит обретению новых истин, как наша мудрость уже тридцать лет* (*Относится к основанию Теософского общества в 1875 году. Во время деятельности Рудольфа Штайнера в рамках Теософского общества он употреблял обозначение "теософия" с самого начала в смысле "антропософия". После отделения от теософского общества слово "теософия" в печатных изданиях было по его указанию заменено на "антропософия". По этой причине буквальное звучание этого места было исправлено: "Но их мудрость послужит опять-таки нахождению новых истин, как нам тому служит тридцать лет кряду наша мудрость к образованию того, чего без теософии обрести нельзя". При проверке этого издания было сочтено за правильное из смысловых оснований вернуться к первоначальному буквальному звучанию.) служит нам для того, чтобы находить то, что без антропософии не может быть найдено.

ДЕСЯТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 3 июля 1909 г.

Среди событий, разыгравшихся в Палестине в начале нашего летосчисления, следует особенно отметить одно, на которое было уже указано много раз и которое называется Иоанновым крещением Иисуса из Назарета. Было также подчеркнуто, что относительно Иоаннова крещения все четыре Евангелия согласуются между собой в основном. Сегодня прежде всего нам надо будет вызвать еще раз это Иоанново Крещение перед нашим душевным взором с одной особой точки зрения.

Из того, как представлено в Евангелиях Иоанново крещение, мы ведь могли уже усмотреть, что в нем указывается на событие чрезвычайной важности, которое также должно быть объяснено из Акаша-хроники. - Это событие следует охарактеризовать так, что мы говорим: приблизительно на тридцатом году жизни Иисуса из Назарета в три оболочки Иисуса из Назарета вошло Божественное Существо, называемое Христом.

Таким образом, мы должны (и это результат наблюдения в Акаша-хронике) понимать жизнь Основателя христианства как состоящую из двух частей. Сначала нам следует видеть жизнь великого посвященного, которого мы называем Иисусом из Назарета; в этом Иисусе из Назарета живет "Я", которое, как мы показали, до того прошло через много воплощений, повторно жило на Земле, поднималось во время этих жизней все выше и выше и постепенно достигло в развитии способности к великой жертве. Жертва эта состояла в том, что около тридцатого года "Я" Иисуса из Назарета смогло оставить физическое, эфирное, астральное тела, которые оно до того просветило, очистило и облагородило так, что теперь имелась тройственная человеческая оболочка, чистая, наилучшая человеческая оболочка, состоявшая из физического тела, эфирного тела и тела астрального. Во время Иоаннова крещения оболочки эти приняли в себя, когда их покинуло "Я" Иисуса, то Существо, Которое до того не было на Земле, относительно Которого мы можем говорить, что Оно не проходило через предыдущие воплощения. Существо Христа есть То Существо, относительно Которого мы можем сказать, что его прежде можно было найти только в мире, лежащем вне нашей Земли. Лишь в момент Иоаннова крещения эта Индивидуальность соединилась на три года с человеческим телом и странствовала по Земле, чтобы совершить в эти три года то, что нам предстоит представить во все больших подробностях.

То, что я теперь сказал, есть результат ясновидящего восприятия. Евангелисты описывают это как Иоанново крещение. Этим они хотят сказать: В то время, как у различных людей, получивших Иоанново крещение, происходило то или иное, у Иисуса из Назарета произошло то событие, что в три оболочки Иисуса из Назарета снизошел Христос. Уже в первом докладе я сказал вам, что Христос есть То Самое Существо, о Котором в Ветхом Завете сказано: "И Дух Божий витал над водами" (Бытие, 1,2). Этот Божественный Дух нашей солнечной системы, вошел в тройственную оболочку Иисуса из Назарета.

То, что произошло тогда, должно быть теперь изложено. И я прошу вас с самого же начала отдать себе ясный отчет в том, что трудно постичь, что, собственно, произошло при Иоанновом крещении, потому что это ведь величайшее событие в эволюции Земли. И естественно, что малые события земного развития легче могут быть поняты, нежели великие. Кто мог бы усомниться, что понимание величайшего события земного развития представляет наибольшие трудности для понимания! Поэтому я обращусь к вам теперь со словами, которые во многих отношениях могут смутить еще неподготовленного к этому человека. Однако и такой неподготовленный должен бы сказать себе, что человеческая душа живет на Земле для того, чтобы все более и более совершенствоваться в отношении познания, и что то, что вначале кажется смущающим, должно с течением времени стать вполне понятным, потому что иначе ведь можно было бы отчаяться в возможности развития человеческой души. А так мы можем ежедневно говорить себе: что бы я уже ни познал, я должен делать мою душу все более и более совершенной, и тогда она все лучше и лучше будет понимать это.

Таким образом, мы имеем перед собой тройственную оболочку, - физическое тело, эфирное тело и астральное тело, - ив них спускается Христос. На это указывают слова, звучащие из Вселенной: "Это Сын Мой, преисполненный Моей Любовью, в Котором Я являю Самого Себя!" (Мф. 3,17). Ибо так должны быть переданы эти слова. Что в тройственной оболочке Иисуса из Назарета должны были произойти огромные перемены, когда в нее вошел Бог, это вы можете себе представить. И вы найдете понятным и то, что при древних посвящениях происходили большие перемены, касавшиеся всего человека.

Ведь я охарактеризовал вам последний акт древнего посвящения. После того, как ученик, который посвящался в божественные тайны, в течение долгого времени подготовлялся к этому путем изучения и упражнений, его погружали на три с половиной дня в смертеподобное состояние так, что его эфирное тело в продолжение этих трех дней оставалось отделенным от физического тела, и тогда за это время в его эфирном теле могли найти выражение плоды тех упражнений, которые были предприняты в астральном теле; это значит: тот, кто был посвящаем, поднимался из состояния "очищенного" - как принято было говорить - к состоянию "просветленного", созерцающего духовный мир. Но такой человек имел уже в древние времена - как раз тогда, когда были еще возможны такие посвящения, - известную власть над всей своей телесностью. И вот, когда он снова возвращался в физическое тело он мог поразительным образом господствовать над этим физическим телом, в отношении известных более тонких элементов. Однако вы, может быть, спросите: "Если тогда приближались к такому посвященному, приобретшему совершенно особенное господство над различными оболочками, даже и над своим физическим телом, замечали ли это люди, видели ли это, глядя на него?" Да, видел тот, кто приобрел способность такого видения; другим он в большинстве случаев казался обыкновенным, простым человеком, и они не замечали в нем ничего особенного. Почему это было так? - Просто по той причине, что физическое тело, как мы видим его физическими глазами, есть лишь внешнее выражение того, что стоит за ним; изменения же касаются того духовного, что стоит за физическим телом.

Но вот все посвященные через особые процедуры, совершаемые над ними, достигали известной степени господства над физическим телом. Было только одно, что никакое древнее посвящение не могло подчинить господству человеческого духа. Здесь мы касаемся некоторым образом одной великой тайны или мистерии. Было в человеческой природе одно, куда не приникала власть дохристианского посвященного. И это были тонкие физико-химические процессы в костной системе - как бы странно это для вас ни звучало. Но это так.

До Иоаннова крещения Христа Иисуса в эволюции Земли никогда не было - ни среди посвященных, ни среди непосвященных - такой человеческой индивидуальности, могущество которой простиралось бы вплоть до химически-физических процессов костной системы. Через проникновение Христа в тело Иисуса из Назарета теперешнее "Я" Христа приобрело господство вплоть до костной системы. Последствием этого было то, что один раз на Земле жило такое тело, которое могло так применять свои силы, что было способно внедрить в земное развитие духовную форму костной системы. Ничего не осталось бы из того, что человек переживал в пределах земного развития, если бы он не мог внедрить в земное развитие благородную форму своей костной системы как закон земного развития, если бы он постепенно не стал господином над этим законом костной системы.

С этим связано нечто (ведь часто древние традиции связаны с оккультными явлениями), о чем вы можете заключить из старого народного суеверия: в известных кругах смерть изображается в виде костной системы. Через это выражается то, что, когда Земля была в начале эволюции, все законы, касающиеся остальных органических систем человека, были столь совершенны, что могли, преобразованные в высшую форму, существовать и в конце земного развития; однако ничто из земной эволюции не было бы перенесено в будущее, если бы не была перенесена форма костной системы. Форма костной системы побеждает смерть в физическом смысле. Поэтому Тот, Кому предстояло победить смерть на Земле, должен был иметь господство над костной системой, и именно тем же самым образом, как я указал вам в отношении господства над известными телесными особенностями, также и в отношении менее значительных способностей. Человек господствует над своей кровеносной системой, но лишь в очень малой мере. Например, при чувстве стыда он гонит свою кровь изнутри наружу; это значит, что душа действует на систему крови. При испуге, когда человек бледнеет, он гонит кровь к центру - вовнутрь. Когда человек ощущает печаль, то изнутри выжимаются слезы. Все это свидетельствует об известном господстве души над телесностью. Большее господство над телесностью приобретает тот, кто до известной степени посвящен; он получает возможность произвольно управлять известным образом движениями частей своего мозга и т. д.

Значит, Христос приобрел господство над той человеческой сущностью, которая была оболочкой Иисуса из Назарета. И собственная воля Христа, Его свободная воля проникла вплоть до костной системы так, что Он мог господствовать и впервые действовать внутри этой костной системы. Значение этого факта можно представить следующим образам: ту форму, которую человек имеет теперь благодаря своей костной системе, он завоевал себе на Земле, а не в прежнем воплощении нашей планеты; но он потерял бы ее, если бы не пришла та духовная сила, которую мы называем Христом; человек ничего не принес бы с собой с Земли в будущем в качестве жатвы и плода, если бы не пришло господство Христа над костной системой. Итак, огромная мощь проникла вплоть до мозга костей тройственную оболочку Иисуса из Назарета. Этот момент должны мы поставить, как картину, перед нашим душевным взором. Это первое, что произошло.

Когда происходит обыкновенное рождение, тогда то, что приходит из прошлых воплощений человека, соединяется с тем, что человек получает через наследственность. Человеческая индивидуальность, существовавшая в прошлых жизнях, соединяется с тем, что человек получает как свою плотски-эфирную оболочку. Значит, нечто, приходящее из духовного мира, соединяется с чувственно-физическим. Те, кто многократно слышал мои доклады, знают, что как только мы вступаем в духовный мир, мы воспринимаем все в нем в зеркальном отражении, там все наоборот. Значит, когда кто-либо делается ясновидящим путем рациональных методов, когда взор его раскрывается на духовный мир, он сначала медленно должен учиться разбираться в духовном мире, ибо там все показывает себя в обратном виде. Когда перед ним встает какое-либо число, например, число "345", то он не должен читать его так, как в физическом мире, то есть 345, а должен читать его в обратном порядке - как 543. Итак, вы должны учиться рассматривать все в обратном порядке - и не только числа, но также и все другое.

Тому, у кого раскрыты духовные очи, момент, когда Христос соединился с внешней оболочкой Иисуса из Назарета, представляется в своем внешнем проявлении также в обратном виде. В то время, как при физическом воплощении духовное спускается из высших миров и соединяется с физическим, - в момент крещения над головой Иисуса из Назарета появляется в виде белого голубя то, что было принесено в жертву для принятия Духа Христа. Становится видимым духовное, как оно отделяется от физического! Таково в действительности ясновидящее наблюдение. И совсем неверно, когда говорят: это выражено лишь аллегорически или символически. Это реальный ясновидческий духовный факт, действительно существующий в астральном плане для человека, обладающего ясновидением. Как физическое рождение есть притяжение духовного начала, так это рождение было жертвой, отдачей. Этим дана была возможность тому, чтобы Дух, Который "витал над водою" в начале нашего земного развития, соединился с тройственнойной оболочкой Иисуса из Назарета, пронизал ее Своими силами и огнем, как мы это описали.

И вот вы теперь поймете, что в тот момент, когда это произошло, в этом участвовала не только та небольшая часть пространства, на которой разыгрывается Иоанново крещение. Было бы лишь человеческой близорукостью, если бы люди думали, что то, что происходит в связи с каким-либо существом, заключено в границы, охватываемые зрением. Это иллюзия, которой могут подпасть люди, если они доверяют только своим внешним чувствами. Где же для внешних чувств находятся границы человека? Говоря поверхностно, границу эту мы видели бы в нашей коже. Там человек заканчивается во всех направлениях. Кто-нибудь мог бы даже сказать: "если я отрежу кому-нибудь нос, то тот, кому он принадлежал, больше уже не является полноценным человеком; этим я познаю, что все это принадлежит к существу человека". Но это все же весьма близорукое наблюдение. На расстоянии нескольких дециметров от человеческой кожи уже не ищут больше того, что принадлежит к человеку, если ограничиваются физическим наблюдением. Но вдумайтесь в то, что с каждым вдохом вы втягиваете воздух из воздушной окружности нашей среды. Если вам отрезать нос, то вы больше уже не полноценный человек; но если вам отрезать воздух, то вы также не полноценный человек! Это лишь предубеждение, если вы себе представляете человека замкнутым в границах его кожи. Все, что находится кругом, принадлежит к человеку; даже и в физическом смысле это принадлежит к человеку. Так что если с человеком что-либо происходит в каком-нибудь определенном месте, то никогда не бывает так, что в этом участвует только то место, которое занимает человеческое тело. Если бы попробовали в достаточно сильной степени отравить воздух на милю вокруг человека так, что пары простирались бы вплоть до него, то весьма скоро заметили бы, что все пространство в окружности этой мили принимает участие в жизненных процессах этого человека. И вся Земля участвует в каждом жизненном процессе. Если так обстоит с физическим процессом жизни, то вам не покажется непонятным, что при таком событии, каким было Иоанново крещение, духовный мир принимал участие вплоть до самой отдаленной сферы земного окружения, и что многое, многое должно было случиться для того, чтобы это могло произойти.

Но когда у вас есть человек, которому вы губите воздух на милю вокруг него так, что это влияет на его жизненные процессы, и вы ставите близ него другого человека, то и этот другой также будет испытывать влияние. Может быть, это влияние будет несколько иным в зависимости от того, стоит ли этот ближе иди дальше по отношению к эпицентру действия. Если, например, он находится далеко от него, то и воздействие будет соответственно слабее; но воздействие все же будет сказываться. Поэтому вы не будете больше находить странным, если в наше время поднимается вопрос, не существуют ли еще другие воздействия, связанные с Иоанновым крещением. И здесь мы касаемся края другой глубокой тайны, которую в наши дни можно высказать лишь с трепетом и благоговением, потому что лишь постепенно человечество будет подготовлено к тому, чтобы понять такие вещи.

В тот самый момент, когда Дух Христов опустился в тело Иисуса из Назарета и произошло превращение, как оно было нами описано, совершилось также воздействие и на Мать Иисуса из Назарета. И это воздействие состоит в том, что в этот момент Иоаннова крещения она опять получила обратно Свою девственность; это значит - Она стала во внутренней своей организации такой, какою женская организация является до половой зрелости. Мать Иисуса из Назарета стала при рождении Христа Девою.

Таковы два самых значительных факта, таково то великое, огромное воздействие, на что сокровенно указывает нам автор Евангелия от Иоанна. Но правильно читая Евангелие от Иоанна, мы видим, что все это находится там. Чтобы познать это, мы должны вновь затронуть то, чего мы уже касались с различных сторон.

Мы сказали, что в древние времена люди жили под влиянием "близкого брака". Это означает, что брак совершался в лоне кровного родства, в пределах одного и того же рода. Лишь с течением времени начали заключать браки вне своего рода, вступая в другой родовой кровный союз. Чем дальше мы обращаемся в прошлое, в глубь древних времен, тем больше мы находим, что люди находятся под влиянием этого кровного родства. Благодаря тому, что в жилах людей текла кровь рода, в древние времена возможны были повышенные магические силы. Человек, живший в древние времена и способный заглянуть в ряды своих предков, всегда мог видеть родственную по племени кровь, а в ней действенные магические силы так, что возможны были воздействия от одной души к другой душе, как это было описано вчера. Это люди знали и раньше, самые простые люди знали это. Но было бы совершенно неверно сделать из этого вывод, что если бы и теперь происходили родственные по крови браки, то вернулись бы подобные состояния и проявились бы магические силы. Тут вы опять сделали бы ту ошибку, которую сделал бы ландыш, если бы он вдруг заявил: "я не хочу больше цвести в мае - отныне я буду цвести в октябре!" Он не может цвести в октябре, потому что тогда нет для ландыша необходимых условий. Точно так же обстоит дело и с магическими силами. Магические силы не могут развиваться в такое время, когда для этого нет больше нужных условий. Теперь, в наше время, магические силы должны развиваться иным путем: то, что было изложено, действительно только для древних времен. Конечно, грубо натуралистический ученый не может понять того, что законы развития должны были измениться; он верит в то, что то, что он наблюдает теперь в своем физическом кабинете, должно было совершаться всегда тем же самым образом. Но это является нелепостью, потому что законы изменяются. И люди, почерпнувшие свою веру из новейшей естественной науки, смотрели бы на то, что произошло в Палестине, о чем говорится в Евангелии от Иоанна, с удивлением, как на нечто исключительное. Но те, кто жил во времена Христа Иисуса, когда еще существовали живые традиции времен, когда такие вещи безусловно были возможны - эти люди этому даже особенно не удивлялись. Поэтому я мог отметить уже вчера, что люди, собственно говоря, вовсе не были особенно удивлены тем, что произошло как знамение при браке в Кане Галилейской. И почему бы они этому удивлялись? Внешне ведь это было повторением того, о чем они знали, что постоянно наблюдалось. Прочтите, в четвертой Книге Царств, глава 4, стих 42 - 44:

"Пришел некто из Ваалшалиши и принес человеку Божию хлебный начаток - двадцать ячменных хлебцев и сырые зерна в шелухе. И сказал Елисей: отдай людям, пусть едят! И сказал слуга его: что тут я дам ста человекам? И сказал он: отдай людям пусть едят, ибо так говорит Господь: насытятся, и останется. Он подал им, и они насытились, и еще осталось, по Слову Господню".

Здесь перед вами в Ветхом Завете повествование из тех древних времен о событии насыщения пяти тысяч. Должны ли были удивиться подобному знамению те, в летописях которых стояло, что это совершилось не в первый раз! Для нас важно понять это.

Но что же происходило с тем, кто получал посвящение в древнем смысле? Он получал доступ в духовный мир, ему открывались глаза на духовно-действенные силы, то есть он видел связь между кровью и духовно-действенными силами. Другие имели смутное предчувствие этого; но тот, кто был посвящен, взирал вверх вплоть до первого из предков, от которого нистекала кровь через поколения. Такой человек мог сказать себе: так кровь струится через поколения, и в этой крови выражается целостное народное "Я", так же, как в крови одиночного человека выражается его одиночное "я". Так, такой посвященный взирал вверх к истоку крови, проходящего через поколения, и он чувствовал себя душой своей отождествленным со всем народным Духом, имеющим свое выражение во всей народной крови. Такой человек, чувствовавший свое тождество со всей народной кровью, был до некоторой степени посвященным и был до некоторой степени властелином над определенными магическими силами в древнем смысле.

Но мы должны иметь в виду еще одно. Мужское и женское начало взаимодействуют в размножении человечества таким путем, который мы можем характеризовать вкратце следующим образом: если бы женское начало имело исключительное преобладание, то люди развивались бы таким образом, что в них постоянно проявлялись бы однородные характеры. Дитя всегда было бы похоже на родителей, на дедов и т. д. Все то в наших силах, что вызывает сходство, связано с женским началом. Все, что изменяет сходство, что создает различия, связано с мужским началом. Если перед вами среди народной общины некоторое число лиц, похожих между собой, то это связано с женским началом; однако в лицах этих все же существуют некоторые различия, так что вы можете отличить отдельных людей, и это влияние мужского начала. Если бы имело влияние только женское начало, то вы не могли бы различать отдельных людей друг от друга; и если бы опять-таки действовало только мужское, то вы никогда не могли бы узнать, что данная группа людей принадлежит к одному племени. Таким образом, мужское и женское начала действуют совместно так, что мы можем сказать: мужское начало действует индивидуализирующим, специализирующим, разделяющим образом, и, напротив, женское начало действует обобщающе. В каких силах, значит, заключается преимущественно то, что принадлежит всему народу? То, что принадлежит всему народу, связано прежде всего с женским началом. Мы можем также сказать: силой женщины переносится из поколения в поколение то, что иначе выражается в том, что оно передается кровью из поколения в поколение. Тот, кто хотел бы еще ближе характеризовать то, чему, собственно говоря, присущи магические силы, заключающиеся в кровных узах, должен был бы сказать: они присущи проходящему через весь народ, живущему во всех членах народа женскому началу. Значит, если кто-либо возвысился через посвящение до состояния человека, который мог владеть силами, которые народным женским началом были привиты крови, текущей в поколениях, - то что же было тогда существенно в таком человеке?

В древнем посвящении различали - пользуясь выражениями персидского посвящения - известные ступени при восхождении к духовным высотам. Эти ступени называются определенными именами. Одно из этих имен будет для нас особенно интересно. Первую ступень персидского посвящения обозначали именем "ворон"; вторую - выражением "оккультный"; третью ступень называли "воин"; четвертую- "лев"; а пятую ступень обозначали у каждого народа именем данного народа, так что о персе, когда он поднимался на пятую ступень посвящения, говорили, что он теперь "перс".

Прежде всего посвященный становился "вороном"; это значит, что он мог производить свои наблюдения во внешнем мире; он был тогда слугою пребывавших в духовном мире и приносил вести из физического мира в духовный мир. Отсюда символ ворона как посредника между физическим и духовным мирами - начиная от воронов Илии и вплоть до воронов Барбароссы. Достигший второй степени стоял уже внутри духовного мира. Посвященный третьей степени превосходил уже ступень второго; поэтому он получал миссию отстаивать истины оккультизма: он становился "воином"; посвященному же второй степени не позволяли бороться за истины духовного мира. На четвертой ступени посвящения наступало уже известное укрепление человека в истинах духовного мира. И пятая ступень это та, о которой я сказал, что человек научался владеть всем тем, что текло в крови поколений, научался управлять силами, втекавшими в кровь вместе с женским началом размножения. Итак, как следовало называть посвященного, получившего посвящение в лоне израильского народа? Его называли "израильтянином", как в Персии такого посвященного называли "персом". А теперь обратите внимание на следующее.

Согласно Евангелию от Иоанна, одним из первых, приведенных к Христу Иисусу, был Нафанаил. Другие, уже бывшие последователями Христа Иисуса, говорят Нафанаилу: "Мы нашли Учителя, Того, Кто живет в Иисусе из Назарета", - на что Нафанаил отвечает им: "Из Назарета может ли быть что доброе?" Когда, однако, к Христу приводят Нафанаила, то Христос говорит ему: "Вот подлинный израильтянин, в котором нет лукавства!"

Подлинный израильтянин, в котором живет истина! Он говорит это, потому что знает, в какую ступень посвящен Нафанаил; и тогда Нафанаил узнает, что он имеет дело с Тем, Кто знает столько же, как и он сам, да, с Тем, Кому открыта вся его сущность, Кто знает больше, чем он. И Христос, подчеркивая, что дело действительно идет о посвящении, говорит ему: "Я видел тебя впервые не тогда, когда ты подошел ко Мне, но прежде, нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя!" (1, 41 ел.).

И слово "смоковница" употреблено здесь совершенно в том же смысле, как у Будды: смоковница есть "древо Бодхи". Это знак посвящения. Христос говорит ему: " Я узнаю тебя как посвященного пятой степени". Отсюда вы видите, как автор Евангелия от Иоанна намекает на то, что Христу открыта вся сущность того, кто является посвященным пятой степени. Автор Евангелия от Иоанна ведет нас ступень за ступенью, показывая, что в теле Иисуса из Назарета живет Тот, Кому открыта сущность посвященного пятой степени.

Далее, мы только что видели, что посвященный пятой степени владеет оккультно-магическими силами, текущими в крови поколений. Он стал как бы единым с Народной душой. А раньше мы видели, что эта Народная душа выражается в силах женщины; итак, значит, тот, кто является посвященным пятой ступени, будет иметь дело - как в древности - с силами женщины. Все это следует представить себе духовно.

Но Христос имеет дело с женщиной совершенно новым образом. Он имеет дело с той женщиной, которая благодаря Иоанному крещению стала вновь девственной, Которая вновь имеет в себе свежие расцветающие силы девственности. Это было то новое, на что хотел намекнуть автор Евангелия от Иоанна, когда он говорит, что известное течение идет от Сына к Матери. (Ин. 2,4). Что Сын, являясь посвященным пятой ступени, имел возможность магически пользоваться народными силами, выражающимися в народном элементе матери - все это было известно всем тем, кто в то время обладал оккультными знаниями. Но Христос более духовно-высоким образом показал силы женщины, вновь ставшей девственной.

Мы видим, как подготовляется брак в Кане. Мы видим, что то, что там произошло, должен был совершить именно такой посвященный, которому была открыта сущность посвященного пятой ступени; нам показано, что это связано известным образом с народными силами, присущими личности женщины. Автор Евангелия чудесным образом подготовляет к тому, что показано здесь. (Как уже было сказано, мы остановимся еще другим образом на понятии чуда). Однако вы легко можете себе представить, что свежепочерпнутая вода является чем-то иным, чем вода, которая стояла уже некоторое время, - так же, как свежесорванное растение есть нечто иное, чем увядавшее в течение трех дней. Материалистическое воззрение, конечно, не делает таких различий. Вода, которая только что была соединена с силами Земли, есть нечто иное, чем та, которой пользуются, спустя некоторое время. Тот, кто посвящен таким образом, исходя из сил, имеющихся в только что почерпнутой воде, может действовать посредством сил, связанных теперь с таким духовным отношением, каковым является отношение Христа к Матери, только что ставшей девственной. Он продолжает то, что может делать Земля. Земля может превратить в самой лозе воду в вино. Христос, приблизившийся к Земле, ставший Духом Земли, есть то Духовное, что вообще действует во всем теле Земли. Он может, если Он Христос, уметь то же самое, что земля делает в лозе, превращая воду в вино.

Таково первое знамение, которое Христос Иисус совершает согласно Евангелию от Иоанна. Вы только что видели, как в древние времена посвященный мог являть нечто, что содержится в кровных узах, связующих поколения.

Так продолжается укрепление сил, которые Христос развивает в теле Иисуса из Назарета - не тех сил, которые Христос имеет в Себе! Не спрашивайте по этому поводу: "разве Христу необходимо развиваться?" Конечно, Ему это не нужно. То, чему предстояло развиться через Христа, это было - правда, уже очищенное и облагороженное - тело Иисуса из Назарета. Ему предстояло вести это тело вперед, ступень за ступенью. Ведь в это тело должны были быть влиты те силы, которым предстояло проявиться в ближайшее время.

Дальнейшее знамение есть исцеление сына царедворца и следующее за ним - исцеление больного у озера Вифезда. В чем заключается возрастание сил, которыми Христос действовал здесь на Земле? Возрастание заключалось в том, что Христос мог теперь действовать не только на окружающих людей, телесно присутствующих в данный момент. На людей, бывших на браке в Кане, он действовал так, что в то время, как они пили воду, она была вином. Там он, значит, действовал на эфирное тело окружающих людей, ибо благодаря тому, что Он дал излиться Своей силе в эфирное тело окружавших Его людей, действием этой силы вода стала вином во рту тех, кто ее пил, то есть вода вкушалась как вино. Но теперь действие должно было простираться не только на тело, но доходить вплоть глубочайших недр души. Ибо лишь таким путем мог Он через посредство отца действовать на сына царедворца. - И лишь таким путем мог Он воздействовать на грешную душу больного у озера Вифезда. Если бы Он дал излиться Своим силам в одно лишь эфирное тело, то этого было бы недостаточно. Нужно было воздействовать на астральное тело, потому что грех совершает астральное тело. Воздействием на эфирное тело можно превратить воду в вино; но если хочешь дальше действовать на другую личность, необходимо затронуть лежащее более глубоко. Для этого было необходимо, чтобы Христос дальше прорабатывал тройственную оболочку Иисуса из Назарета.

Обратите внимание на следующее: Христос не становится благодаря этому другим, но Он прорабатывает тройственную оболочку Иисуса из Назарета. И Он в следующее за тем время прорабатывает ее так, что эфирное тело больше освобождается от физического тела, чем это было раньше.

Итак, настало время, когда в тройственной оболочке Иисуса из Назарета эфирное тело стало более свободным, более независимым от физического тела. Но благодаря этому оно получило большую власть над физическим телом; оно могло совершать в этом физическом теле более сильные деяния, чем прежде; это значит, что оно могло действительно пользоваться большими силами вплоть до физического тела. Способность к этому дана была Иоанновым крещением. Теперь способность эта должна была быть разработана еще совсем особенным образом. Но все это должно было совершиться, исходя из духовного. Астральное тело должно было так сильно действовать в тройственной оболочке Иисуса из Назарета, чтоб эфирное тело получило над физическим власть.

Но чем может астральное тело воздействовать так сильно? Тем, что оно усваивает себе правильные чувства, отдается правильным чувствам по отношению к тому, что происходит в окружающем мире; и что прежде всего оно ставит себя в верное отношение к человеческому эгоизму. Сделал ли это Христос с телом Иисуса из Назарета? Действовал ли Он так, что оно вступило в правильное соотношение со всем эгоизмом окружающего мира, так, что явной стала основная эгоистическая черта человеческих душ? - Да, Христос сделал это. Автор Евангелия от Иоанна рассказывает нам, как Христос выступил как очиститель храма по отношению к тем, кто служил эгоизму и осквернял храм, продавая там всевозможное. Благодаря этому Он приобретает возможность сказать, что теперь Он сделал астральное тело столь мощным, что, если бы физическое тело погибло, Он мог бы вновь построить его в три дня. Автор евангелия от Иоанна указывает нам на это в словах:

"Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали иудеи: "Сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?" А Он говорил о храме Тела Своего". (2, 19 - 21).

Это указывает на то, что теперь оболочка эта, которая была принесена Ему в жертву, обладает такой мощью управлять этим физическим телом, что она является властелином в этом физическом теле. Но тогда это тело, ставшее теперь столь свободным, что оно всюду может двигаться независимо от законов физического мира, - тогда тело это, несмотря на другие законы пространственного мира, способно вызывать события в духовном мире и управлять ими. Делает ли оно это? - Да. На это нам указывается в той главе, которая следует за главой об очищении храма.

"Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников иудейских; он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему..." (3, 1-2).

Почему здесь стоит "ночью"? Конечно, в высшей степени тривиальным является объяснение, что этот иудей лишь боялся прийти к Иисусу при дневном свете и пробрался к нему ночью через окно. Подобное объяснение может, конечно, дать каждый. "Ночью" означает здесь не что иное, как то, что встреча эта между Христом и Никодимом произошла в астральном мире, в духовном мире, а не в среде, в которой находятся при обыкновенном дневном сознании. Это значит, что Христос мог теперь общаться с Никодимом вне физического тела, - "ночью", когда физическое тело не присутствует , когда астральное тело находится вне физического и эфирного тел.

Так тройственная оболочка Иисуса из Назарета была подготовлена Христом, жившим в ней, к последующим деяниям - к тому, чтобы действовать в душах людей. Для этого душа в тройственной оболочке Иисуса из Назарете должна была стать столь свободной, что она могла действовать на другие тела. Но переносить свое действие на другую душу является чем-то совсем иным, нежели действовать так, как мы это видели вчера. Следующим возрастанием силы Христа является насыщение пяти тысяч человек и хождение по морю. Нужно было еще нечто иное для того, чтобы быть видимым телесно, не присутствуя при этом физически; и сила Христа в теле Иисуса из Назарета была тогда уже так велика, что Он был видим не только ученикам, но и другим людям. Опять-таки нам нужно лишь верно читать Евангелие от Иоанна; ведь кто-нибудь мог бы сказать: "относительно учеников я охотно поверю, что это так, но не относительно других".

"На другой день народ, стоявший по ту сторону моря, видел, что там, кроме одной лодки*(* "Одной" в смысле "единственной".), в которую вошли ученики Его, иной не было, и что Иисус не входил в лодку с учениками Своими, а отплыли одни ученики Его. Между тем, пришли из Тивериады другие лодки близко к тому месту, где ели хлеб по благословении Господнем. Итак, когда народ увидел, что тут нет Иисуса, ни учеников Его, то вошли в лодки и приплыли в Капернаум, ища Иисуса".

Я прошу обратить особое внимание на то, что народ ищет Иисуса, а также на то, что говорится затем:

"И нашедши Его на той стороне моря, сказали ему: Равви! Когда Ты сюда пришел?" (6, 22 - 26).

Это значит, что это касается народа в той же степени, что и учеников. Там не сказано, что любой человек видел его обыкновенными глазами, но это значит, что его видели те, кто искал и нашел Его путем повышения своей душевной силы. Если говорят, что "кто-то видел другого", то ведь это является чем-то иным, чем если говорят, что "другой стоял перед ним как пространственный, плотский, видимый для физических глаз образ"! То, что во внешней жизни обычно называют "Евангелием, принятым дословно", на самом деле меньше всего является таковым. И если вы обратите внимание на то, что здесь перед вами вновь предстает нарастание силы Христа, то будет понятно, что этому должно было предшествовать еще что-то другое.

Мы видим, как Христос в тройственной оболочке Иисуса из Назарета действовал так, что сила этой тройственной оболочки становилась все более и более могущественной. Он действовал исцеляюще; это значит, что Он мог изливать Свою силу в другого. Это Он мог совершать лишь благодаря тому, что теперь Он действовал еще так, как Он это Сам говорит в разговоре с самарянкой у колодца: "Я есмь живая вода!" Прежде, на браке в Кане, Он показал себя как посвященного пятой степени, как Того, Кто имеет власть над элементами; теперь Он являет Себя Тем, Кто Сам находится внутри этих элементов, Кто живет в этих элементах. И далее Он показывает, что Он составляет единство с силами, действующими на всей Земле, с силами, действующими во всей Вселенной. Это происходит в главе об "Иисусе, имеющем власть над жизнью и смертью" (глава 9), когда он становится господином над силами, действующими в физическом теле. Эта глава предшествует поэтому тому знамению, при котором сила Его должна еще больше возрасти.

А затем мы видим, как Его сила еще больше возрастает. Вчера мы указали на то, как в знамении, называемом исцелением слепорожденного, Христос распространяет Свою власть не только на сферу между рождением и смертью, но и на саму индивидуальность человеческой души, переходящий от жизни к жизни. Тот рождается слепым по той причине, что деяния его божественной индивидуальности принесли свой плод; он становится зрячим, когда Христос вливает в него такую силу, которая устраняет то, что он содеял как индивидуальность, а не то, что проистекает из наследственности, и не то, что он сделал как личность, живущая между рождением и смертью.

Я уже часто говорил, что глубоко оккультную основу имеет прекрасное изречение Гете, исходящее из глубокого знания розенкройцерского посвящения: "Глаз образовался от света и для света". Я указал на то, что хотя и верно, когда Шопенгауер говорит, что без глаза нет света, но откуда происходит глаз? Гете вполне прав, говоря: "Не будь света, никогда не возник бы орган, ощущающий свет, - глаз"* (*'Буквально: "Глаз обязан свету своим существованием. Из нейтрального животного вспомогательного органа свет образует равнозначный себе орган, и тем строится глаз - светом, для света, дабы внутренний свет выступил навстречу внешнему" (Набросок учения о свете)). Глаз создан светом. Это вы видите на одном примере: когда в темные пещеры переселяются звери, одаренные глазами, то вскоре, вследствие недостатка света, они утрачивают способность видеть. Свет образовал глаз.

Если Христос должен влить в индивидуальность человека некую силу, благодоря которой в нем возникает способность сделать глаз световосприимчивым органом, каковым он дотоле не был, то в Христе должна наличествовать духовная сила, которая имеется в свете. На это нам должно быть указано в Евангелии от Иоанна. Но исцелению слепорожденного в Евангелии от Иоанна предшествует глава, где сказано:

"Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру". (8, 12).

Об исцелении слепорожденного говорится лишь после того, как было ранее сказано: "Я свет миру". А теперь рассмотрите главу, предшествующую воскрешению Лазаря, и попытайтесь припомнить некоторые слова из этой главы. Вам ничего другого не нужно, кроме того места, где сказано:

"Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня; но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее... (10,17 гл.). Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне; ..." (10, 37).

Все, что там говорится о "Пастыре добром", должно указывать на то, что Христос чувствует: "Я и Отец - одно!" Что Он более не говорит о Себе "Я" иначе, как воспринимая в Себя силу Отца. Если прежде Он сказал "Я свет миру", то теперь Он говорит; "Я отдаю силу Моего "Я", принимая в Себя Отца, чтобы Отец действовал во Мне, чтобы первооснова струилась во Мне и могла изливаться в другого человека. Я отдам жизнь Мою, чтобы опять принять ее". - Это предшествует воскрешению Лазаря.

И вот, после того, как мы рассмотрели все это, попытайтесь понять Иоанново Евангелие со стороны его композиции. Обратите внимание на то, как вплоть до воскрешения Лазаря указывается не только на чудесное нарастание и развитие сил в теле Иисуса из Назарета, но как перед каждым нарастанием нам настоятельно объясняется, что именно действует на тело Иисуса из Назарета. В Евангелии от Иоанна все изложено таким образом, что из него нельзя выпустить ни одного предложения, если только его понимаешь. И оно потому имеет такую чудесную композицию, что написано тем, кто, как мы сказали, был посвящен Самим Христом.

Сегодня мы исходили из вопроса: что произошло при Иоанновом крещении? И мы видели, как с погружением Христа в тройственную оболочку Иисуса из Назарета заложена была способность преодоления смерти. Мы видели, как Мать Иисуса из Назарета при сошествии Христа стала иной, - как Иоанново крещение так воздействовало на Нее, что она вновь стала девственной. Так что действительно верно сказанное, что должно было исходить из принятия Иоаннова Евангелия: когда при Иоанновом крещении в теле Иисуса из Назарета родился Христос, тогда Мать Иисуса из Назарета стала Девою!

Этим вам дана исходная точка Иоаннова Евангелия. И если вы поймете его в связи с тем огромным космическим ' действием, имевшим место на Иордане, то вы тогда поймете, что впервые описать такой процесс, причем со знанием дела мог лишь тот, кто был посвящен Самим Христом, - воскресший Лазарь, "которого Христос любил" и о котором нам дальше всегда говорится: ученик, которого любил Господь". Воскрешенный Лазарь дал нам Евангелие, и он один был в силах так точно согласовать в нем все отдельные места, потому что воспринял в себя величайший импульс величайшего Посвятителя - Христа. Лишь он один мог указать на то, что Павел впоследствии постиг в результате своего посвящения: то именно, что тогда в земное развитие был заложен зачаток для преодоления смерти. Отсюда знаменательные слова о Том, Кто был распят на кресте: "Вы не должны перебивать Ему голени!" Почему? Потому что сломай они Ему голени, низшая человеческая сила вмешалась бы в ту силу, которой Христос должен был пронизать вплоть до костей тело Иисуса из Назарета. Ничто не должно было проникать в эту форму! Ибо она должна была находиться всецело под властью Христа.

Завтра мы можем принять это за исходную точку для рассмотрения смерти Христа.

ОДИННАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 4 июля 1909 г.

Из прочитанных до настоящего времени докладов этого цикла вам стало достаточно ясно, что в результате духовнонаучного исследования Явление Христа следует рассматривать как самое существенное событие во всей эволюции человечества, - что в нем мы должны видеть нечто, принесшее совершенно новый Импульс во все развитие Земли. Мы должны были признать, что с Мистерией Голгофы, с фактом палестинских событий и со всем, что до и после связано с этим, в эволюцию человечества вошло нечто совершенно новое; и если бы не было Христова события, то ход эволюции человечества был бы существенно иным. Если мы хотим понять Мистерию Голгофы, то нам следует еще раз остановиться на интимных подробностях самого Христова развития.

Конечно, даже и в четырнадцати докладах нельзя сказать всего об этом, так как невозможно объять необъятное. Вы видите, что на это указывает и автор Евангелия от Иоанна, говоря: "Многое и другое сотворил Иисус, но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг". Потому и вы не можете требовать, чтобы в четырнадцати докладах было высказано все, связанное с Событием Христа и с тем, что изложено в Евангелии от Иоанна и в других подобных ему писаниях.

Вчера и позавчера мы видели, как пребыванием Духа Христа, Индивидуальности Христа в тройственной оболочке Иисуса из Назарета, постепенно могло совершиться то, что изображено в Евангелии от Иоанна, включительно до главы о воскрешении Лазаря. Так мы видели, что Христос должен был постепенно вырабатывать себе тройственную телесность - физическое тело, эфирное тело и тело астральное, которые были принесены Ему в жертву великим посвященным Иисусом из Назарета. Однако мы лишь тогда сможем понять, что, собственно, Христос совершил в тройственной оболочке Иисуса из Назарета, если мы проведем сначала перед своим душевным взором, какова вообще в человеке связь между отдельными членами его существа.

Ведь мы до сих пор указали лишь в общих чертах на то, что в бодрственном состоянии человек предстает перед ясновидящим сознанием следующим образом: физическое тело, эфирное, или жизненное тело, астральное тело и "я" взаимно проникают друг друга, образуя одно целое; в постели ночью остаются лежать физическое тело и эфирное тело, и из них выделены астральное тело и "я". И вот, для того, чтобы точнее описать Мистерию Голгофы, мы теперь должны уточнить, каким является это взаимопроникновение четырех членов человеческого существа в бодрственном состоянии? То есть каким же, собственно, образом "я" и астральное тело проникают при пробуждении утром в эфирное и в физическое тела? Лучше всего, если я поясню вам это следующей схемой.

Рисуя это схематически, допустим, что мы имеем здесь внизу физическое тело и наверху над ним эфирное тело человека. Утром, когда из духовного мира астральное тело и "я" проникают в физическое и эфирное тела, это происходит так, что в основном (я подчеркиваю это слово) астральное тело проникает в эфирное тело, а "я" проникает в физическое тело (на рисунке астральное тело и эфирное тело изображены горизонтальными линиями, а "я" и физическое тело- вертикальными). Я сказал "в основном", потому что в человеке, конечно, все тела взаимно проникают друг друга; так что можно сказать: "я" находится и в эфирном теле и т. д. Здесь, в основном, имеется в виду нечто среднее. Если мы возьмем самое сильное проникновение, то верным будет то, что я вам здесь изобразил схематически.

А теперь спросим себя: что же, собственно, произошло при Иоанновом крещении? - При Иоанновом крещении, как мы сказали, "Я" Иисуса из Назарета выступило из физического, эфирного и астрального тел и оставило эту тройную оболочку для Существа Христа. Так что мы имеем право схематически показать, что тогда от Иисуса из Назарета оставалось физическое тело, эфирное тело и астральное тело: "Я" Иисуса из Назарета покинуло физическое тело; и в эту тройственную оболочку - в основном и главным образом в физическое тело - вошло Существо Христа. Этим мы прикоснулись к одной глубокой тайне. Ибо, если мы теперь примем во внимание, что, собственно, тогда произошло, то мы должны сказать: то, что тогда произошло, касается всех тех великих человеческих соотношений, на которые я указал в последние дни.

Я указал вам в последние дни, что все, что в человеке является родовым, что, так сказать, является в человеке уравнивающим началом в пределах известной группы, основано на женском элементе наследственности. Я сказал вам, что через женщину в ходе поколений на потомство переходит то, что, если обращать внимание на внешнюю сторону, делает одно лицо похожим на другое в пределах того же народа. Через мужской элемент из поколения в поколение передается то, что отличает одного человека от другого, что делает его здесь на Земле индивидуальным существом, что ставит его "я" на собственную почву. Люди, находящиеся в соприкосновении с духовным миром, всегда верным образом это чувствовали, и человек учится правильно понимать и ценить то, что говорили великие люди, связанные с духовным миром, лишь когда он проникает в эти глубины мировых фактов.

Рассмотрим еще раз первую схему. Человек говорит себе: во мне живет эфирное тело и в этом эфирном теле находится астральное тело. Астральное тело является носителем представлений, идей, мыслей, ощущений, чувств, и оно живет в эфирном теле. Но вот мы видели, что эфирное тело прежде всего, так сказать, прорабатывает в самой полной мере физическое тело; оно содержит в себе силы, образующие физическое тело. Мы поэтому должны сказать, что в этом эфирном теле, проникнутом астральным телом, лежит все то, что делает человека человеком, что придает ему изнутри, из духовного, определенный образ. Значит то, что делает одного человека подобным другому, он имеет от того, что действует внутри него, что не является лишь одним внешним, что связано не с физическим телом, но с эфирным и астральным телами. Таковы внутренние члены человека. Поэтому человек, понимающий это, чувствует, что то, что пронизывает его эфирное и астральное тела, он имеет от материнского начала; тогда как то, что придает его физическому телу ту особую форму, которую его "я" запечатлевает в физическом теле, - об этом человек должен сказать, что это является в нем отцовским наследием.

"В отца пошел суровый мой уклад, телосложенье;

В мамашу - нрав всегда живой и к россказням влеченье".

(В пер. Д. Недовича. (Гете "Кроткие Ксении" VI, 32))

Vom Vater hab ich die Statur, des Lebens ernstes Fьhren;

Vom Mьtterchen die Frohnatur und Lust zu fabulieren.

От отца имею я телосложенье, жизни серьезное ведение;

От мамочки радостную натуру и страсть сочинять.

(Дословный перевод)

Эти слова Гете являются интерпретацией той схемы, которую я начертил вам. "В отца- телосложенье", то есть то, что вырабатывается через "я"; от матери - представления, дар творчества, основа которых лежит в эфирном и астральном телах. Изречения великих умов еще далеко не поняты, если думают, что их поняли путем тривиальных человеческих представлений.

А теперь мы должны применить к явлению Христа то, что мы уяснили себе наглядной схемой. Исходя из этой точки зрения, следует поставить вопрос: что случилось бы с человечеством, если бы не было явления Христа?

Если бы не было явления Христа, то ход развития человечества продолжался бы так, как мы видели начало его при наступлении послеатлантического времени. Мы видели, что в прадревние времена в основе человеческой культуры лежала любовь, тесно связанная с узами племенного родства, с узами родства по крови. Любили друг друга состоявшие между собой в кровном родстве. И мы видели, что в дальнейшем ходе развития человечества эти узы крови все больше и больше разрывались. А теперь проделайте мысленный путь от древнейших времен развития человечества вплоть до того времени, когда пришел Христос Иисус.

Вы найдете, что, начиная с самых древних эпох, брачный союз заключался в пределах того же самого рода и племени, тогда как во время римского господства - а это было то время, когда совершилось Пришествие Христа - близкий брак нарушался все больше и больше. Вы увидите, как именно в результате римских походов были перемешаны самые разнообразные народы, и как в то время на место близкого брака самым явным образом должен был встать отдаленный брак. Кровным узам в развитии человечества предстояло нарушаться все больше и больше, так как человеку предстояло встать на основу своего собственного "я".

Предположим, что Христос не пришел бы, чтобы влить новую силу, чтобы установить новую духовную любовь на место древней кровной любви. Что случилось бы тогда? Тогда все больше и больше исчезало бы на земном шаре то, что объединяет людей, исчезла бы любовь, в человеческой природе тогда умерло бы то, что соединяет людей в любви. Без Христа человеческий род стал бы свидетелем того, как постепенно умирает между людьми любовь; люди поневоле замыкались бы в свои отдельные индивидуальности. Рассматривая вещи лишь путем одной внешней науки, мы, естественно, не видим, что в основе этого лежат глубокие истины. Если бы вы могли исследовать - не химическими средствами, но средствами, которыми располагает духовное исследование, - кровь теперешних людей и сравнить ее с кровью людей, живших за несколько тысячелетий до Пришествия Христа, то вы нашли бы, что кровь эта изменилась, что она приняла такой характер, который все менее делал ее носительницей любви.

Каким же мудрецу старого времени, способному глубоко заглянуть в ход развития человечества, могущему пророчески предсказать, как все должно было бы совершиться, если бы не было Пришествия Христа и сохранилось бы лишь одно из развивающихся издревле направлений, - каким должен был представиться такому посвященному ход будущего развития? Какие картины он рисовал бы перед человеческой душой, желая указать на то, что произошло бы в будущем, если бы в той же самой мере, в какой утрачивалась кровная любовь, на ее место не встала бы любовь душевная, Христова Любовь? Он должен был бы сказать: по мере того, как люди будут все больше и больше изолироваться друг от друга и каждый все больше будет затвердевать в своем собственном "я", и все сильнее будет становиться та черта, что отделяет одну душу от другой души так, что одна душа все меньше будет понимать другую душу, - тогда во внешнем мире среди людей все больше будет раздоров и вражды, тогда на Земле на место любви станет борьба всех против всех. Таков был бы конечный итог, если бы развитие человеческой крови происходило без Христова События. Все люди безнадежно были бы вовлечены в борьбу всех против всех, в такую борьбу, которая все же предстоит, но только для тех, кто не проникся верным образом Христовым началом. Такой пророчески созерцающий человек видел таким конец земного развития, - конец, который мог наполнить его душу страхом. Он видел, как из-за того, что одна душа неспособна более понимать другую душу, одна душа должна свирепствовать против другой!

За последние дни я вам сказал, что лишь постепенно сможет Христов Импульс объединить людей; я показал вам на одном примере, как два благородных, духовных человека противостоят друг другу таким образом в своих мнениях, что один думает, что он возвещает верного Христа (это Толстой), и другой также думает, что он возвещает верного Христа (это Соловьев); и что при этом один видит в другом Антихриста; ибо Соловьев видит в Толстом "Антихриста". Мнения, противостоящие сначала друг другу в душах людей, постепенно станут проявляться во внешнем мире, то есть человек станет свирепствовать против человека. Этого требует развитие крови.

Не возражайте: ведь несмотря на пришествие Христа, мы все еще видим ссоры и вражду, мы очень далеки от какого-либо осуществления христианской любви. Я ведь уже говорил вам, что мы стоим еще только в начале христианского развития. Дан был великий Импульс, благодаря которому в дальнейшем ходе земного развития Христос будет вживаться в человеческие души и сближать их духовно. То, что существует еще в наши дни как раздоры и вражда и что еще приведет к более сильным эксцессам, - причиной этого является то, что человечество пока лишь в самой малой мере прониклось Христовым началом; поэтому продолжает господствовать то, что жило в людях уже из давних времен. Это может быть преодолено лишь медленно и постепенно. Мы видим, что лишь медленно и постепенно вливается в человечество Импульс Христа.

Вот что предвидел бы тот, кому в дохристианское время был бы ясновидчески открыт ход развития человечества. Он мог бы сказать: "Я получил последние остатки древней ясновидческой силы; вы, люди, имели некогда, во времена глубокой древности, возможность созерцательно погружаться в духовный мир в состоянии притупленного, сумеречного ясновидения. Это постепенно исчезло. Как наследие тех древних времен существует еще возможность в аномальных духовных состояниях, - в состояниях, подобных сновидческому сознанию, - проникать взором в духовный мир. Тогда человек способен еще видеть кое-что из того, что лежит за внешней поверхностью вещей". Все древние сказания, сказки и мифы, содержащие поистине более глубокую мудрость, чем современная наука, рассказывают о том, в какой высокой мере существовала в былое время способность впадать в особые состояния. Пусть это назовут сновидением, но в этом сновидении возвещали себя события; но не так, чтобы человек в достаточной мере был защищен древней мудростью от борьбы всех против всех. Древний мудрец это отрицал, - и он отрицал это* (* Иллюзорную природу сновидений - (Прим. пер.)) самым категорическим образом. Он говорил: "Мы сохранили прадревнюю мудрость; тогда, в атлантическое время, люди воспринимали ее в аномальных состояниях; даже и теперь единичные люди еще могут ее воспринимать, когда их погружают в аномальные состояния. Тогда о себе возвещает то, что произойдет в ближайшем будущем. Но то, что тогда возвещало о себе в сновидении, не давало людям уверенности; оно было обманчивым, и будет становиться все более и более обманчивым". Так учил учитель дохристианского времени, говоря народу.

Поэтому важно, чтобы, поняв всю мощь и силу Христова Импульса, мы пришли к познанию одной великой истины. Мы должны понять: без Христова Импульса вследствие изоляции и обособления людей, противопоставление человека человеку вызвало бы нечто вроде борьбы за существование во внешнем мире, - что в настоящее время и навязывается людям материалистически-дарвинистской теорией борьбы за существование, - подобной той, которая господствует в мире животных, но которой не место в человеческом мире. Можно было бы, пользуясь гротеском, сказать: "В конце земных дней Земля явит однажды картину, которую некоторые материалисты рисуют для человечества в духе дарвинистской теории, заимствуя ее из мира животных". Но в настоящее время теория эта неверна, если применять ее к человечеству! Она верна для мира животных, потому что в мире животных нет такого Импульса, Который превращает вражду в любовь. Христос, как Духовная Сила в человечестве, действием победит весь материалистический дарвинизм!

Но, чтобы понять это, надо уяснить себе, что во внешнем чувственном мире люди только тогда перестанут противостоять друг другу в своих мнениях, чувствах и делах, когда они сначала преодолеют противоречия внутри себя. Тот не будет бороться с различием во мнениях другой души, кто сначала борется в самом себе с тем, что необходимо преодолеть внутри себя, - кто установит в себе гармонию между различными членами своего существа. Его отношение к внешнему миру - не отношение враждующего, а любящего. Дело тут в том, чтобы перенести борьбу из внешнего мира во внутреннюю природу человека. Силы, действующие в человеческой природе, должны бороться внутри нее между собой. На два противостоящих друг другу мнения следует смотреть так, чтобы можно было сказать себе: таково одно мнение, - можно его иметь; таково другое мнение, - можно иметь и его. Но если я признаю право на существование лишь за одним мнением, если я признаю право лишь за тем, чего я хочу, и борюсь с другим мнением, то я вступаю в борьбу на физическом плане. Отстаивать только свое мнение значит быть эгоистичным. Считать, что лишь мои действия правильны, значит быть эгоистичным.

Допустим, что я воспринимаю в себя мнение другого, стараюсь установить в самом себе гармонию, тогда я совсем иным образом буду относиться к другому; тогда только начну я его понимать. Мы можем также сказать, что прогресс в эволюции человечества состоит в приведении внутренней энергии человека от раздоров во внешнем мире к установлению внутренней гармонии. Христом дана была людям возможность стать гармоничными внутри самих себя, найти возможность привести к гармонии в собственном внутреннем существе противодействующие силы. Христос дает человеку силу сначала погасить борьбу в самом себе. Без Христа это никак невозможно. И древние, дохристианские люди, с полным основанием считали, что самым страшным во внешней вражде является вражда детей против отца и матери. И в те времена, когда знали, как все это развивалось бы без Христова Импульса, - самым страшным и отвратительным преступлением считалось отцеубийство. На это ясно указывали древние мудрецы, предвидевшие пришествие Христа. Но они знали также и то, каким станет внешний мир, если не будет проведена сначала борьба в собственной душе человека.

Заглянем в свой собственный внутренний мир. Мы видели, что мать господствует там, где эфирное и астральное тела пронизывают друг друга внутри человека, и что там, где в физическом теле присутствует "я", находит выражение отец. Это значит, что в нашем родовом, в идущем через поколения, в том, чем в нас является внутренняя жизнь мудрости и представлений, господствует мать, господствует женское начало; а в том, что возникает благодаря соединению "я" и физического тела, во внешне дифференцированном образе, в том, что делает человека "я",- господствует отец, господствует мужское начало. Итак, чего должны были прежде всего требовать от людей мыслившие в этом направлении мудрецы древности? Они должны были требовать, чтобы человек привел в ясность внутри себя отношение физического тела и "я" к эфирному и астральному телам; чтобы он привел внутри себя в ясность отношение между своим материнским и отцовским началом. Тем, что человек имеет в себе эфирное и астральное тела, он имеет в себе материнское начало; кроме внешней, физической матери он несет в себе, так сказать, материнское начало- "мать"; и кроме физического отца, он имеет в себе отцовское начало - "отца". Привести в себе отца и мать в верное соотношение должно было казаться идеалом, великим идеалом. Если человек не устанавливает в себе гармонии между отцом и матерью, то дисгармония между отцовским и материнским началами переместится из внутреннего человека на физический план и причинит во внешнем мире опустошения. Древний мудрец говорил так: "Задача человека- установить в себе гармонию между отцовским и материнским началом. Если это не удается, то в мир вступает то, что представляется нам как нечто ужасное".

Как изображали древние мудрецы человеку то, что мы только что высказали с точки зрения антропософии? Они говорили: "Мы унаследовали во времена глубокой древности древнейшую мудрость; человек может еще и в наши дни погружаться в эту мудрость в аномальных состояниях; но возможность впадать в это состояние становится все слабее, и даже древнее посвящение не может продвинуть человека далее известной точки развития человечества". Рассмотрим еще раз это древнее посвящение, как мы его описали в последние дни. Что, собственно, происходило при таком посвящении?

При таком посвящении из организма, состоящего из физического тела, эфирного тела, астрального тела и "я", извлекались эфирное тело и астральное тело, но "я" оставалось в физическом теле. Поэтому во время посвящения человек в течение трех с половиной дней не мог иметь самосознания. Самосознание было погашено. Человек получал сознание из высшего духовного мира, это сознание вливал в него жрец-посвятитель, всецело им руководивший, он предоставлял в его распоряжение свое "Я". Что, собственно, происходило благодаря этому? Происходило нечто, что выражали формулой, которая покажется вам странной. Но если вы поймете эту формулу, то она перестанет казаться вам странной. Говорилось так: когда человек получал древнее посвящение, то материнский элемент выделялся, а в теле оставался отцовский элемент, то есть человек убивал в себе отцовский элемент и соединялся с матерью в себе; - другими словами: он убивал в себе отца и женился на своей матери. Когда древний посвященный лежал в течение трех с половиной дней в состоянии летаргии, тогда он соединялся с матерью и убивал в себе отца. Он лишался отца. И так это и должно было быть, потому что он должен был отказаться от своей индивидуальности, - он должен был жить в более высоком духовном мире. Он становился единым со своим народом. Но то, что жило в его народе, было ведь как раз дано в материнском начале. Он становился единым со всем своим народным организмом. Он становился тем, чем был Нафанаил, тем, что всегда называлось именем данного народа, - у иудеев "израильтянином", у персов- "персом".

В мире всегда может быть лишь мудрость, вытекающая из мистерий, и никакая другая. Те, кто учатся соответствующему в мистериях, становятся вестниками для внешнего мира; и внешний мир учится тому, что созерцают в мистериях. Но в древней мудрости учились тому, что завоевывали себе, соединяясь со своей матерью и убивая в себе отца. Но эта наследственная мудрость не может вывести человека за пределы известной точки развития. На место этой древней мудрости должно было прийти нечто другое, нечто совершенно новое. Если бы человечество получало всегда лишь эту древнюю мудрость, приобретавшуюся таким путем, то человечество - как мы уже сказали - было бы вовлечено в борьбу всех против всех. Мнение восстало бы против мнения, чувство против чувства, воля против воли; и это привело бы к той ужасающе-жуткой картине будущего, где человек соединяется с матерью и убивает отца. Древние посвященные, правда, имевшие посвящение, но ожидавшие Христа, изобразили это в полных значения картинах, в великих, мощных картинах. И отпечаток этого воззрения древних дохристианских мудрецов сохранился в сказаниях и мифах. Нам следует вспомнить лишь Эдипа: здесь мы можем установить связь с тем, что говорили об этом древние мудрецы. Древнее греческое сказание* (* Сказание об Эдипе), которое греческие трагики изображают таким великим, мощным образом, звучит так:

Был в Фивах царь; имя его было Лайос. Иокаста была его женой. Долгое время у них не было детей. Тогда Лайос спросил Дельфийского оракула, не будет ли у него сына. И оракул дал ему ответ: если хочешь сына, то это будет сын, который тебя убьет! И в опьянении, то есть в пониженном состоянии сознания, Лайос совершил то, вследствие чего получил сына. Родился Эдип. Лайос знал: это будет сын, который убьет его, и он решил удалить его из дому. Чтобы окончательно погубить сына, он велел перебить ему ноги; после чего изгнал из дому. Ребенка нашел пастух и сжалился над ним; он принес его в Коринф, и там Эдип был воспитан в царском доме. Когда он подрос, то узнал о предсказании оракула, что он убьет своего отца и соединится со своей матерью. Однако этого нельзя было избежать. Он должен был оставить место, где жил, так как его считали там царским сыном. И тогда он встретил на своем пути как раз своего настоящего отца, и, не зная о том, что это его отец, убил его. Он пришел в Фивы; и так как он ответил на вопросы сфинкса, так как он разрешил загадку этого чудовища, причинившего смерть многим людям, сфинкс должен был убить самого себя. Вследствие этого он оказался благодетелем своей родины. Его возвели в царское достоинство, и он получил руку царицы - и то была рука его матери. Теперь он властвовал как царь, не зная того, что он убил своего отца и соединился со своей матерью. Но из-за того, что он достиг власти путем такого ужасного преступления, он принес несказанное несчастье своей стране; так что он под конец изображен в трагедии Софокла как слепой, лишивший себя света очей.

Картина эта дана была древними центрами посвящения. И ею было выражено то, что Эдип в известном отношении мог еще древним путем вступать в связь с духовным миром. Его отец обратился с вопросом к оракулу. Оракулы эти были последним наследием древнего ясновидения. Но этих остатков старого наследия недостаточно было для установления мира во внешнем мире. Они не могли дать человеку того, что нужно было завоевать, - гармонию между материнским и отцовским началами.

Под Эдипом подразумевается человек, который просто через наследственность пришел к некоторому ясновидящему восприятию в древнем духе, и на это нам указывает то, что он разрешил загадку сфинкса, то есть познал человеческую природу постольку, поскольку такое познание могли дать последние остатки древнейшей прамудрости. Эта мудрость не могла уже больше предотвратить в человечестве ярость друг против друга - изображенные как отцеубийство и соединение с матерью. Хотя Эдип и был связан с древней прамудростью, она не могла дать ему постижения соответственных взаимоотношений. Эта древняя прамудрость не делает больше зрячим! Это хотели показать древние мудрецы. Если бы эта древняя мудрость делала видящим в древнем кровном смысле, то кровь заговорила бы, когда Эдип стоял перед своим отцом; она заговорила бы, когда он стоял перед своей матерью. Кровь больше не говорила! - Таким образом, нам наглядно показано разложение древней прамудрости.

Что должно было совершиться, чтобы раз навсегда было возможно установить в себе гармоническое равновесие между материнским и отцовским началами, между своим "я" как отцовским началом и началом материнским? Должен был прийти Христов Импульс! А теперь еще с одной стороны глубже рассмотрим чудо в Кане Галилейской:

Там сказано: "Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак". - Иисус, вернее сказать, Христос, должен был дать людям великий прообраз существа, нашедшего в себе согласованность между собой, между Своим "Я", и между материнским началом в Себе. Он указал на это на браке в Кане Галилейской: "Нечто идет от Меня к Тебе". То был новый ток сил: от Меня к Тебе. То не было больше отношением в древнем смысле, но означало обновление всего отношения. Этим раз навсегда был дан великий идеал равновесия в самом себе, без того, чтобы сначала убить в себе отца, без того, чтобы сначала выйти из физического тела. Это значило установление равновесия с материнским началом в своем "Я". Теперь настало время, когда человек учится преодолевать в самом себе слишком большую силу эгоизма, принципа "я" в себе; когда он учится приводить его в правильное соотношение с тем, что как материнское начало господствует в эфирном и астральном теле. Поэтому на браке в Кане было дано нам прекрасное отображение этого отношения собственного "я", которое есть отцовское начало, к материнскому принципу как внутренняя гармония, как любовь, господствующая во внешнем мире между Иисусом и Его Матерью. Это было отображением гармонического согласования "я" с материнским началом в себе самом. Этого прежде не было, это пришло через деяние Христа Иисуса. Но так как это пришло через деяние Христа, то этим дано было единственно возможное опровержение - опровержение деянием - всего того, что под влиянием тех остатков наследия древней мудрости привело бы к убийству отца и к соединению с матерью. Итак, что побеждается Христовым началом?

Если бы древний мудрец, глядя на Христа, сравнивал старое с новым, он мог бы сказать: "Если ищут соединения с матерью древним способом, то от этого никогда не может быть блага для человечества. Но если, как это показано на браке в Кане, соединение с матерью ищут по-новому, если человек новым образом соединяется с живущими в нем астральным и эфирным телами, то среди людей с течением времени все больше будет устанавливаться благо, мир и братство, и этим будет преодолен древний принцип убийства отца и соединения с матерью." - Что же это, в сущности, был за враждебный элемент, который Христос должен был устранить? То не была древняя мудрость: ее не нужно было побеждать. Она теряла свою силу, она постепенно иссякала сама собой; и мы видим, как те, кто, как Эдип, доверяются ей, именно из-за нее впадают в дисгармонию. Но зло не прекратилось бы само собой, если бы люди захотели отвернуться от новой Мудрости, то есть от того, как действует Христов Импульс, и упорно держались бы старого принципа. - Не оставаться при старом принципе, не придерживаться косно древней линии, но познать то, что пришло в мир через Христа, - в этом видели величайший прогресс. Указано ли нам также и на это? - Да. - Сказания и мифы содержат глубочайшую мудрость. Существует одно сказание,* (*Ср. изложение сказания об Иуде в главе "О Святом Матфее-апостоле" в "Золотой Легенде" Якобуса де Форагина. ""Пикколомини", XV картина, сцена 1.) - его, правда, нет в Евангелии, но оно является, тем не менее, христианским сказанием, а также и христианской истиной, - и оно звучит следующим образом:

Была одна супружеская чета. У этой супружеской четы долго не было сына. И вот мать во сне (обратите на это внимание) получила откровение, что у нее будет сын, но что этот сын сначала убьет отца, затем соединится с матерью и принесет ужасное бедствие всему своему роду.

Опять перед нами сон, как у Эдипа оракул, то есть - остаток прадревнего наследственного ясновидения. Матери прежним образом дано было откровение того, что произойдет. Достаточно ли было этого, чтобы понять мировые условия, предотвратить бедствие? Обратимся к сказанию. Сказание далее гласит:

Под впечатлением этой мудрости, воспринятой ею из сна, мать отнесла рожденного ею ребенка на остров Кариот и бросила его там. Его нашла царица соседнего государства. Она приняла ребенка и сама воспитала его, ибо царская чета была бездетна. В дальнейшем у этой супружеской четы родился сын, и тогда найденный приемыш почувствовал себя заброшенным, и так как имел страстный темперамент, то он убил сына царской четы. Теперь он не мог больше оставаться там; он должен был бежать и прибыл ко двору правителя страны, Пилата. Там он вскоре сделался смотрителем дворца. Но затем как то раз он повздорил со своим соседом, о котором знал лишь, что тот - его сосед; во время ссоры он убил его не зная, что это был его родной отец. Затем он вступил в брак с вдовой этого соседа- своей матерью! Найденыш этот был Иуда из Кариота. И когда он узнал о своем ужасном положении, то он вновь бежал. И единственно у Того он нашел состраданье к своей ужасной участи, Кто имел сострадание ко всем, вступавшим в Его среду, Кто не только сидел за одним столом с мытарями и грешниками, но Кто, несмотря на Свой глубоко-проницательный взор, приблизил к Себе также и этого великого грешника; ибо Его задачей было действовать не только для хороших людей, но для всех, и вести их от греха к спасению. Так Иуда из Кариота вступил в среду Христа Иисуса. И вот он принес в круг Христа Иисуса предсказанное зло, которое должно было проявиться - по словам Шиллера: "Проклятие злого дела в том, что, продолжая действовать, оно должно порождать зло!"* - Он стал предателем Христа Иисуса. Собственно говоря, то, что должно было совершиться с ним, было уже совершено убийством отца и браком с матерью. Но он остался, так сказать, как орудие, потому что ему предстояло быть тем орудием зла, которое должно было принести благо, - чтобы этим совершить, так сказать, еще одно дополнительное деяние.

Тот, кто изображен нам в лице Эдипа, как следствие причиненного им бедствия - теряет зрение, когда он узнает об этом бедствии. Имеющий подобную же судьбу своим соединением с наследием древней прамудрости не слепнет, ибо он избран исполнить судьбу и совершить то, что приводит к Мистерии Голгофы, что причиняет физическую смерть Тому, Кто есть "Свет Мира", Кто проявляет действие Света Мира в исцелении слепорожденного. Эдип должен был лишиться света своих очей. Слепорожденному Христос даровал зрение; но Он умер из-за человека такого же характера, как Эдип, из-за человека, на котором должно быть явлено, - как древняя мудрость постепенно иссякает в человечестве, как ее более недостаточно, чтобы принести людям спасение, мир и любовь. Для этого необходим был Христов Импульс и Событие Голгофы. Для этого было необходимо, чтобы наступило сначала то, что предстает перед нами, как внешнее отражение отношения "Я" Христа Иисуса к Матери на браке в Кане Галилейской. Для этого было далее необходимо, чтобы наступило еще нечто другое, что автор Иоаннова Евангелия описывает следующим образом:

"Там, у подножия креста, стояла Мать, стоял ученик, которого "Господь любил", - Лазарь-Иоанн, которого Он Сам посвятил и через которого мудрость христианства должна была перейти потомству, - который так должен был повлиять на астральное тело людей, что в них могло бы жить Христово начало. Там, внутри астрального тела человека, должно было жить Христово начало - и туда должен был влить его Иоанн. Но для этого это Христово начало должно было соединиться у креста с эфирным началом, с Матерью. Поэтому Христос восклицает с креста, говоря: "С этого часа се Матерь твоя и се сын Твой!" Это значит, что Он связывает Свою мудрость с Материнским началом!

Итак, мы видим, как глубоки не только Евангелия, но как глубоки все связи существа мистерий. Да, древние сказания стоят в такой же связи с провозвестиями и Евангелиями нового времени, как предсказание и свершение! Древние сказания ясно показывают на сказаниях об Эдипе и об Иуде одно: "В былое время существовала божественная прамудрость. Но она иссякла и должна прийти новая мудрость!" И эта новая мудрость приведет людей к тому, к чему древняя мудрость никогда не могла бы их привести. Сказание об Эдипе повествует о том, что должно было бы наступить, не будь Христова Импульса; сказание об Иуде учит нас тому, чем была враждебная Христу сила косно-упорной приверженности к древней мудрости. То, о чем уже древние сказания и мифы возвещали, что этого недостаточно, об этом нам в новом свете говорит новое провозвестие - Евангелие. Евангелие отвечает нам на то, что древние сказания выразили в образах древней мудрости. Они сказали: из древней мудрости никогда не может прийти то, что нужно человечеству для будущего. Евангелие же как новая мудрость говорит нам: "Я возвещаю вам то, в чем нуждается человечество и что никогда не могло бы прийти без влияния Христова начала, без События Голгофы!"

ДВЕНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 5 июля 1909 г.

Мы достигли теперь самой важной части наших докладов, как бы их высшей точки. Само собой разумеется, что объясняя Евангелие, нам приходится преодолевать при этом всевозможные трудности. Поэтому прежде чем продолжать вчерашнее, я позволю себе в немногих кратких чертах дать обзор того существенного, о чем мы говорили вчера.

Мы знаем, что в очень древние времена развитие человечества имело существенно другую форму, чем в настоящее время; и существо человека является нам постоянно в иных формах, чем дальше мы удаляемся в прошлые состояния в нашем ретроспективном обзоре. Мы уже говорили, что нам возможно уходить из нашего времени, которое можно назвать среднеевропейским культурным временем, в прошлое, в греко-латинское время, что мы можем уходить дальше назад в египетско-халдейское время, затем во время, когда Заратустра руководил древнеперсидским народом. Так мы доходим до времен глубочайшей древности, до индусской культуры, столь отличной от нашей, и этим мы вступаем уже в период культурного развития, следовавший за великой мировой катастрофой. Эта катастрофа, разразившаяся в бурных процессах в воздушном и в водном элементах, привела к тому, что исчезла древняя Атлантида - страна, где человечество жило до индусской культуры, и которая находилась между Европой, Африкой и Америкой. Люди, заселявшие ее, переселились на Запад и на Восток и, с одной стороны, заселили Америку, а с другой - страны Европы, Азии и Африки, постепенно принявшие их теперешний вид. Человечество во время атлантической эпохи, особенно в более ранние времена, было совсем иным во всем, что касается душевной жизни. А нас ведь интересует прежде всего душевное в развитии человечества, так как мы знаем, что все телесное является последствием душевно-духовного развития. Итак, какова была жизнь души в древнеатлантическое время?

Мы знаем, что в атлантическое время человек имел совсем другое сознание, чем позже; что человек обладал тогда древним ясновидением, но не обладал еще способностью ясно выраженного самосознания, сознания "я", ибо это сознание "я" завоевывается лишь тем, что человек учился отличать себя от внешних предметов. Но в те времена человек не мог в полной мере отличать себя от внешних предметов. Представим себе, как все выглядело бы в наше время, если бы человек в современных условиях жизни не мог отличать себя от своего окружения.

Рассмотрим это мысленно в форме обзора. Современный человек спрашивает себя: "Где граница моего существа?"- и, исходя из своей теперешней точки зрения, он с известным правом говорит: "Граница моего человеческого существа там, где моя кожа отделяет меня от внешнего мира". Человек думает, что частью его существа является лишь то, что находится внутри его кожи, все же остальное - это противостоящие ему внешние предметы, от которых он отличает себя. Он говорит так на том основании, что знает, что он не является полноценным человеком и не может быть таковым, если у него отнимут часть того, что заключено внутри его кожи. С известной точки зрения, верно, что человек не является полноценным, если у него отрезать часть тела. Но мы знаем также, что человек при каждом вдохе вдыхает в себя воздух. И если мы спросим: где этот воздух?, - то мы должны сказать: он повсюду там, где окружающая нас среда граничит с нами; там воздух, который в следующий момент будет в нас. Теперь он снаружи, а в следующий момент он в нас. Отделите этот воздух, удалите его от человека - и человек не может больше жить! В этом случае он является менее полноценным человеком, чем если отрезать ему руку, заключенную внутри его кожи!

Так что правильно было бы сказать: "Да, ведь совсем неверно, что граница нашего существа там, где кончается наша кожа! Окружающий нас воздух принадлежит к нам - он постоянно входит и выходит, и мы вовсе не имеем права произвольно устанавливать границу, состоящую из нашей кожи". Если бы человек захотел уяснить себе это (ему пришлось бы сделать это теоретически, так как восприятие не дает ему подтверждения этого наблюдения), то ему следовало бы задуматься над тем, чего не навязывает ему внешний мир сам по себе. Если бы человек во всякое время видел вливающийся в него воздух, видел бы, как тот распространяется в нем, изменяется в нем и вновь его покидает, если бы это всегда стояло перед его взором, то ему вовсе не пришло бы в голову сказать: "Эта рука принадлежит мне в большей мере, чем входящий в меня поток воздуха". Он считал бы воздух частью самого себя; и считал бы, что он подвержен галлюцинациям, если бы говорил себе: " Я самостоятельное существо и могу существовать и без окружающей меня среды".

Житель Атлантиды не мог предаваться такой иллюзии, так как наблюдение очень ясно показывало ему нечто другое: он не видел окружающих его предметов в четких очертаниях - он видел их окруженными цветными аурами. Он видел растения не такими, как их видим мы. Он видел все подобно тому, как мы видим на улице фонарь в туманный осенний вечер, как бы окруженный большой цветной аурой. Это было так, потому что за всеми вещами внешнего мира присутствует дух, присутствуют духовные существа, которых он мог еще воспринимать своим тогдашним смутным ясновидением. Как между светом фонарей находится туман, так же всюду в пространстве находятся духовные существа. Атлант видел этих духовных сущностей так, как вы видите туман, поэтому духовные существа образовывали для него как бы туманную ауру над внешними предметами. Сами внешние предметы были ему неясны. Но так как он видел духовных существ, то ему видно было также все духовное, изливавшееся из него и вливавшееся в него. Поэтому он видел себя также членом всего окружающего мира. Он видел, как всюду в его тело входили невидимые в настоящее время потоки. Ведь воздух является самым грубым; в человека входят гораздо более тонкие потоки. Человек разучился созерцать духовное, так как у него нет более древнего сумеречного ясновидения. Человек Атлантиды видел, как в него входили и как из него выходили духовные потоки, подобно тому, как ваш палец, если бы он обладал сознанием, видел бы, что кровь вливается и выливается и что он засох бы, если бы его оторвали. Как чувствовал бы себя палец, так и атлант чувствовал себя членом организма. Он чувствовал: "Через мои глаза и уши проходят потоки и т. д. И если бы я высвободился из них, то я не мог бы больше оставаться человеком". Он чувствовал себя как бы излитым во внешний мир. Человек видел духовный мир, но он не мог отличать себя от него, он не имел сильного чувства "я", самосознания в теперешнем смысле слова. Он смог это развить потому, что из поля его наблюдения ушло то, что делало его зависимым от окружающей его среды. Вследствие того, что это стало невидимым, у него появилась возможность развить самосознание, сознание своего "я".

В эпоху, следующую за атлантической, задачей человека было развить самосознание, сознание своего "я". Народы послеатлантического времени имели после великой атлантической катастрофы такую внутреннюю организацию, что духовный мир удалялся из их сознания, и они постепенно научились все яснее и отчетливее видеть внешний физически-чувственный мир. Но все, что развивается в мире, происходит не сразу, а мало-помалу; оно совершается медленно и постепенно. И так же медленно и постепенно утрачивалось древнее сумеречное ясновидение. Оно существует еще и в наше время у некоторых людей как наследие древности и у медиумических натур при известных условиях. Медленно и постепенно отмирает то, что в известное время достигло своей высшей точки.

В древнейшие времена послеатлантической эпохи и обыкновенные люди сохраняли еще многое, многое из дара ясновидения; и то, что эти люди видели в духовном мире, постоянно дополнялось, расширялось, воодушевлялось посвященными. Эти посвященные, особыми, описанными вам методами, вводились в духовный мир и становились вестниками того, что прежде известным образом было видимо всем людям. Сказания и мифы лучше, чем любое внешнее историческое исследование, сберегают нам то, что верно для древних времен, - и прежде всего все сказания и мифы, исходившие из центров оракулов. Тогда было так, что людей особого рода приводили в аномальнее состояние, - можно сказать, в "сновидческое состояние", в "медиумическое состояние", тем, что их погружали в состояние сознания, которое было более смутным и темным, чем обычное, ясное, дневное состояние сознания. Они находились в пониженном состоянии сознания, в котором они хотя и чувствовали себя находящимися внутри предметов внешнего мира, но не видели их; то не было состоянием древнего ясновидения, а было состоянием промежуточным, имевшим полусновидческий, полуясновидческий характер. И когда хотели знать что-либо о некоторых соотношениях мира, - как вести себя в тех или других случаях, - тогда спрашивали у оракулов, то есть там, где как наследие старого порядка имелись древние сумеречные состояния ясновидения.

Таким образом, в начале развития человеку дана была мудрость. Мудрость вливалась в него. Но мудрость мало-помалу иссякла; и даже сами посвященные, хотя, правда, в аномальных состояниях (так как их приходилось вводить в духовный мир путем выделения эфирного тела), могли с течением времени приходить лишь к ненадежным наблюдениям в духовном мире. Но у тех из них, кто имел не только посвящение древнего рода, но кто шел в ногу со своим временем и был одновременно пророком будущего, у тех появилось сознание, что человечеству необходим новый Импульс. Достояние древней мудрости было дано человечеству, когда оно спустилось с божественно-духовных высот; но оно все более и более затемнялось. Прежде им обладали все люди, потом лишь немногие, которых в оракулах приводили в особые состояния; затем только посвященные.

"Должно прийти время, - так говорили себе посвященные, понимавшие знамения времени, - когда достояние древней мудрости настолько иссякнет в человеке, что мудрость эта не сможет больше вести и направлять людей; тогда человек впадет в неуверенность. Это сказалось бы на его воле, на его действиях, на его чувстве, и когда в людях постепенно умерла бы мудрость, то поведение их было бы лишено мудрости, их "я" стало бы все больше и больше усиливаться, так что когда их покинула бы мудрость, каждый стал бы искать истину в своем собственном "я", каждый для себя стал бы развивать свои собственные чувства, развивать свою волю, и люди все больше и больше обособлялись бы, становились бы все более чуждыми друг другу и все меньше понимали бы друг друга. Так как каждый хочет иметь свои собственные мысли, а не те, что притекают к нему из общей единой мудрости, то он не способен понимать мысли другого; а так как чувства его не управляются единой общей мудростью, то настанет время, когда чувства людей станут взаимно противодействующими; и точно так же стало бы с их действиями. Все люди стали бы действовать, мыслить, чувствовать друг против друга - и человечество в конце концов раскололось бы на отдельные борющиеся друг с другом индивидуальности".

Что же было внешним физическим знаком, выразителем этого развитая? - Это было изменение, которое человечество переживало в своей крови. В весьма отдаленные времена существовал, как мы знаем, близкий брак. Люди женились только в лоне родственного по крови племени. Но все более место близкого брака занимал брак отдаленный. Кровь смешивалась с чужой кровью, и наследие древнего времени становилось все слабее и слабее. - Вспомним еще раз сказанные вчера слова Гете:

В отца пошел суровый мой Уклад, телосложенье;

В мамашу - нрав всегда живой и к россказням влеченье".

Вчера мы отнесли это к тому, что из материнского начала, переходящего по наследству из поколения в поколение, исходит то, что находится в эфирном теле человека; так что каждый человек несет в своем собственном эфирном теле наследие материнского начала, так же как в своем физическом теле - наследие отцовского начала. Во времена существования кровного родства наследственность, передававшаяся от эфирного тела к эфирному телу, была велика, и от этой наследственности зависела древняя способность ясновидения. Люди, рождавшиеся от близких браков, наследовали с кровью, с родственной кровью древнюю способность мудрости в своем эфирном теле. Но когда кровь все больше и больше смешивалась, когда в дальнем браке смешивалось все больше чуждых родов, все меньше становилась возможность наследовать древнюю мудрость. Так было потому, что, как мы уже сказали вчера, менялась кровь людей, и вследствие смешения крови все больше затемнялась древняя мудрость; иными словами: кровь, носительница унаследованных материнских качеств, становилась все менее способной передавать по наследству древний дар ясновидения. Кровь развивалась так, что люди становились все менее способными созерцать духовный мир. Значит фактически мы должны сказать: кровь людей развивалась таким образом, что она становилась все менее способной быть носительницей древней мудрости, верно руководившей людьми. Она все более впадала в другую крайность - становилась носительницей эгоизма, то есть того, что ставит людей, как носителей "я", друг против друга и одного подле другого, и тем самым кровь становилась также все менее способной объединять людей в любви.

Этот процесс ухудшения крови человека продолжается, конечно, и в настоящее время. Процесс этот, начавшийся в древние времена, медленно совершается и будет продолжаться вплоть до конца земных времен. Поэтому в человечество должен был войти Импульс, могущий вновь исправить то, что ухудшилось из-за крови. Древние мудрецы своими сказаниями и мифами говорят нам о том, что кровное родство завело бы человечество в заблуждения и бедствия. Люди больше не могли полагаться на доставшееся им наследие древней мудрости: "Даже если пошлешь к оракулу с вопросом: что должно случиться? - то оракул скажет лишь то, что как раз особенно втянет тебя в самые дикие споры и раздоры". Оракул предсказал, например, что Лайос и Иокаста будут иметь сына, что этот сын убьет отца и женится на матери. Несмотря, однако, на то, что имелся еще этот остаток наследия древней мудрости, - мудрость оракула, - в те времена нельзя было больше воспрепятствовать тому, чтобы кровь все больше заводила в заблуждение: Эдип все-таки убивает своего отца и женится на своей матери, совершая отцеубийство и кровосмешение!

Древний мудрец хотел сказать: "В былые времена люди обладали мудростью; но если бы даже она сохранилась, то люди все же должны были бы продолжать развитие своего "я"; и эгоизм развился бы так сильно, что кровь свирепствовала бы против крови. Если кровью руководит только древняя мудрость, то она не может более вести людей ввысь!" Итак, ясновидящий посвященный, нарисовавший первоначально картину сказания об Эдипе, хотел дать людям предостерегающий образ, говоря: "Это когда-нибудь постигнет вас, если ничто не придет на смену древней мудрости оракулов". Сказание об Иуде еще яснее говорит нам, к чему пришла бы древняя мудрость оракулов. Матери Иуды было также предсказано, что ее сын убьет отца и женится на матери, что явилось бы причиной несказанного бедствия. И все же все исполнилось! Это значит, что древняя наследственная мудрость не может уберечь человека от того, что должно случиться, если к человечеству не приблизится новый Импульс.

И вот спросим теперь о более точных причинах, почему это так случилось. Спросим себя: почему древняя мудрость должна была постепенно стать непригодной для руководства человечеством? - Ответ на этот вопрос мы можем получить, если ближе рассмотрим происхождение в человечестве древней мудрости.

Я ведь уже указал на то, что в древнее атлантическое время существовало совсем иное, чем было позже, соотношение между человеческим физическим и эфирным телами. Для нашего времени верно, что из четырех членов человеческой природы физическое и эфирное тела так связаны друг с другом, что они приблизительно совпадают; это особенно верно в отношении головы человека. Но это верно лишь для настоящего времени. Оглядываясь назад на атлантическое время, мы имеем там такое соотношение, когда человеческое эфирное тело в головной части далеко выступало во все стороны; в атлантическую эпоху человек имел эфирное тело, которое, особенно в части, связанной с головой, далеко выступало из физического тела. А само атлантическое развитие заключалось в том, что эфирное тело все больше и больше стало совпадать с физическим телом, особенно, что касается головы; эфирное тело все больше втягивается в физическое тело и этим естественно изменяет и эту часть человеческого существа. Значит, существенным для этой стороны человеческого развития является то, что эфирная голова человека все больше входит в физическую голову и что обе все больше совпадают. Пока эфирное тело находилось вне физической головы, оно было совершенно в другом положении, чем позже.

Итак, эта способность ясновидения зависит от того, что эфирное тело в части головы еще не вполне было внутри физического тела и что со всех сторон в голову вливались потоки, давая этому эфирному телу способность ясновидения. Но вот пришло время, когда эфирное тело вошло в физическое тело. Тогда эфирное тело некоторым образом - не вполне - оторвалось от этих потоков; оно начинало, значит, отрываться от того, что вливалось в него и что давало ему способность ясновидяще созерцать мировую мудрость. Наоборот, когда кого-либо в древние времена посвящали и эфирное тело было выделено из него, это эфирное тело снова включалось в окружающие течения, и благодаря этому он становился вновь ясновидящим. - И вот, если бы в середине атлантической эпохи эфирное тело внезапно было бы отрезано от соприкосновения с внешним миром, человек гораздо скорее потерял бы древнее ясновидение. Тогда также не сохранилось бы для послеатлантнческой эпохи никаких остатков этого древнего ясновидения, и человек перешел бы в последующий период, не помня о ясновидении. Но человек остался еще в некотором отношении связанным с внешними течениями, и наступило нечто другое. Эфирное тело человека, оторвавшись от течений своего окружения, сохранило в себе остатки способности к древней мудрости. И обратите внимание на следующее: в конце атлантического времени, после того, как человек вобрал в себя свое эфирное тело, в этом эфирном теле сохранилась еще основа, остаток того, что эфирное тело имело в былое время, как "сэкономленная копейка". Это так, как если у сына есть отец, который зарабатывает, и сын постоянно получает от своего отца то или иное, в чем нуждается. Так человек до того, как его эфирное тело оторвалось от окружения, брал из этого окружения столько, сколько ему нужно было мудрости. Предположим, однако, оставаясь при нашем примере, что сын лишился отца, ему остается лишь известная часть приобретенного отцом, и сам он ничего не прирабатывает; он когда-нибудь израсходует последнее и не будет иметь тогда ничего. В таком положении был человек. Он оторвался от отцовской мудрости, ничего не приработал к ней, жил ею вплоть до христианского времени - да, он даже и в наше время живет все еще тем, что унаследовал, а не тем, что сам приобрел. Он живет, так сказать, на капитал, доставшийся ему от отца. В древнейшие времена послеатлантического периода развития человек еще владел кое-каким капиталом, хотя сам и не заработал себе мудрости; он жил, так сказать, на проценты и иногда получал прибавку от посвященных. Однако под конец монета древней мудрости не была больше в ходу. И когда эта древняя монета была выплачена Эдипу, то она уже потеряла стоимость. Эта древняя мудрость не уберегла его от ужаснейшего заблуждения, и она не уберегла от этого также и Иуду.

Таков был ход развития человечества. Где же, собственно, причина того, что человек постепенно проел весь свой капитал мудрости? - Он дошел до этого потому, что уже раньше принял в себя два рода духовных существ: сначала "люцифирические существа", а затем как следствие люциферических - "ариманические", или "мефистофельские" существа. Они мешали ему приобрести что-либо в дополнение к древней мудрости, потому что действовали в нем следующим образом: люциферические существа, - главным образом, портя страсти и чувства; а ариманические, мефистофельские существа, - искажая наше внешнее восприятие, наше наблюдение Вселенной. Если бы люциферические существа не вмешались в развитие Земли, то человек не приобрел бы к физическому миру интереса, который тянет его ниже его положения. Если бы, как последствие этих люциферических сущностей, не вмешались бы мефистофельские, ариманические, или сатанинские существа, то человек знал бы и постоянно хранил бы знание, что за каждым внешним чувственным предметом пребывает духовное. Сквозь поверхность вешнего чувственного мира он видел бы духовное. Однако Ариман примешал в его восприятия нечто вроде темного дыма, так что человек сквозь физическое не может видеть духовного. Ариман вовлекает человека в ложь, он втягивает его в майю, в иллюзию. Эти два рода существ мешают человеку добавлять что-либо к полученному когда-то достоянию древней мудрости, И она, таким образом, иссякла и постепенно стала совсем непригодной.

Но ход развития все же продолжается в известном отношении иным образом. Человек в атлантическую эпоху погрузился своим эфирным телом в физическое тело. Его, так сказать, несчастьем, его злым роком было то, что, когда он в известном смысле был "покинут Богом", он испытал в этом физическом мире, внутри физического тела влияние Люцифера и Аримана. И последствием этого было то, что достояние древней мудрости вследствие влияния физического тела, жизни в физическом теле стало непригодным. Как это случилось? - Прежде человек не жил в физическом теле; он тогда, так сказать, брал мудрость из кармана своего отца, из древних достояний мудрости; это значит, что его касса находилась вне физического тела, именно потому, что он пребывал своим эфирным телом во внешнем мире. Эта касса мало-помалу иссякла. Чтобы умножить достояние своей мудрости, человек должен был бы иметь кассу в своем собственном теле. Но человек не имел ее, и так как он не имел в своем собственном теле источника для обновления мудрости, то каждый раз, когда после смерти он выходил из своего физического тела, в его эфирном теле оставалось все меньше мудрости. После каждой смерти, после каждого воплощения в его эфирном теле содержалось все меньше мудрости; все беднее мудростью становилось эфирное тело.

Однако ход развития продолжался, и точно так же, как когда-то в атлантическое время человек развивался так, что его эфирное тело погрузилось в физическое тело; вступая в будущее, развитие совершается так, что человек постепенно вновь начинает выходить из своего физического тела. В то время, как прежде эфирное тело вошло в физическое тело и продолжало вплоть до Христа все больше погружаться в него, теперь настало время, когда ход развития изменился. В тот момент, когда явился Христос, эфирное тело начало выходить обратно, и в настоящее время оно уже меньше связано с физическим телом, чем когда на Земле был Христос. Физическое тело вследствие этого стало еще грубее.

Человек идет навстречу такому будущему, когда его эфирное тело вновь начнет все больше и больше выделяться из физического и постепенно вновь дойдет до той точки, когда оно снова будет так же далеко снаружи, как это было в атлантическое время. Мы можем продолжить наш пример еще немного дальше.

Когда сын, раньше живший за счет отцовского кармана, истратит все и ничего не приобретет сверх полученного, положение его будет становиться все плачевнее. Но если и у него есть сын, то этот сын - то есть внук - не будет в положении своего отца. Отец, по крайней мере, кое-что унаследовал и мог все еще тратить. У внука нет теперь решительно ничего, и он также ничего не наследует; он с самого начала стоит с пустыми руками. Таким в известном отношении был ход развития человечества. Когда эфирное тело вошло в физическое, оно принесло с собой из сокровищниц Божества некоторую сумму божественной мудрости. Но люциферические и ариманические духи ставили в физическом теле препятствия умножению мудрости, добавлению чего бы то ни было. Когда теперь эфирное тело снова выйдет, то оно ничего больше не возьмет с собой из физического тела, и если бы не наступило ничего другого, последствием этого было бы то, что человек шел бы навстречу такому будущему, когда его эфирное тело, правда, принадлежало бы ему, но оно не имело бы ничего, потому что ведь оно не может ничего получить от иссохшего физического тела. Значит, чтобы физическое тело не засохло в будущем, эфирному телу должна быть дана сила - сила мудрости. Эфирное тело, выходя из физического тела, должно было бы получить в физическом теле силу мудрости. Там, внутри, эфирное тело должно было бы получить что-то, что оно могло бы взять с собой. Затем, когда оно находится вне физического тела, и если оно получило эту мудрость, то оно воздействует обратно на физическое тело и дает ему жизнь, не давая ему засохнуть.

Для развития человечества существуют две возможности. Одна возможность следующая:

Человек развивается без Христа. В этом случае эфирное тело ничего не могло бы взять с собой из физического тела, потому что оно ничего не получило бы от него; оно выходит из него пустым. И так как эфирное тело не имеет ничего, то оно не может оживить физическое тело, не может уберечь его от истощения, от высыхания. Человек постепенно утратил бы все плоды физической жизни, они не могли бы дать ему ничего из физического тела, которое ему пришлось бы оставить. Однако люди сошли на землю именно для того, чтобы получить физическое тело в добавление к прежде полученным членам. Зачаток физического тела был заложен раньше; но без образования физического тела человек никогда бы не осуществил земной миссии. Но на Землю пришли влияния Люцифера и Аримана. Если человек ничего не приобретет в своем физическом теле, если его эфирное тело выйдет из физического тела без того, чтобы быть в состоянии взять с собой что-либо новое, и если он к тому же растратил достояние древней мудрости, то земная миссия не была бы выполнена. Тогда миссия Земли была бы потеряна для Вселенной. Человек ничего не принес бы с собой в будущее. Он принес бы пустой эфирный череп, который был полон, когда он принес его в эволюцию Земли!

Но допустим, что в надлежащее время произошло бы что-то, благодаря чему человек при новом выходе своего эфирного тела из физического смог бы дать этому эфирному телу то, что вновь оживит его, вновь пропитает его мудростью. Тогда эфирное тело и в будущем также выходило бы из физического, но имело бы теперь новую жизнь, новую силу, которые оно могло бы затем применить для оживления физического тела. Оно могло бы теперь посылать в физическое тело силу и жизнь. Но оно сначала само должно было бы иметь их; оно сначала само должно было бы приобрести силу и жизнь. И если оно получит силу и жизнь, то - спасены плоды земной жизни! Тогда физическое тело не истлевает попусту, но оно, тленное в человеке, примет образ нетленного эфирного тела! И спасено воскресение человека и его завоевания в физическом теле!

Значит, на Землю должен был прийти импульс, который восстановил бы то, что было израсходовано из достояния древней мудрости, благодаря чему в эфирное тело вновь была заложена новая жизнь; так что физическое, которое иначе подлежало бы тлению, может облечься в нетленное и наполниться эфирным телом, делающим его нетленным, спасающим его из инерции земного развития. Но эту жизнь внес в эфирное тело Христос. - Значит с Христом связано то, что физическое тело человека, иначе обреченное на смерть, преобразится, сохранится от разложения, получит способность облечься в нетленное. Христов Импульс влил жизнь в человеческое эфирное тело - новую жизнь, после того, как жизнь была истрачена! И человек, глядя в будущее, должен сказать себе: "Когда-нибудь, когда мое эфирное тело выйдет из физического тела, я настолько продвинусь в своем развитии, что эфирное тело будет совершенно проникнуто Христом. Христос должен жить во мне! Я должен постепенно, в ходе моего земного развития всецело заполнить Христом мое эфирное тело!"

То, что я вам сейчас описал, является более глубокими процессами, скрытыми от внешнего взора. Они - духовное, скрытое за физическим развитием мира. Но каков должен был быть внешний образ этого?

Но что же внесли в физическое тело люциферические и ариманические существа? В физическое тело вошел зачаток тления, разложения, другими словами, зачаток к умиранию. В физическое тело вошло зерно смерти. Этот зачаток смерти нашел бы полное выражение лишь в конце земного развития, если бы не пришел Христос. Потому что тогда эфирное тело для всего будущего времени стало бы неспособным вновь оживить человека; и когда земное развитие закончилось бы, тогда все, что возникло как физическое человеческое тело, подпало бы тлению и сама земная миссия подверглась бы смерти. Каждый раз, когда мы теперь видим смерть, эта теперешняя смерть есть знак того, что стояло бы как всеобъемлющая смерть в конце земного развития. Лишь медленно и постепенно иссякает то, что когда-то дано было человечеству. То, что человек постоянно вновь рождается и может идти от воплощения к воплощению, все это стало возможным лишь потому, что человеку был дан запас жизни. Для чисто внешней жизни в следующих одно за другим воплощениях всякая возможность жизни умерла бы лишь в конце земного развития. Но постепенно стало бы уже обнаруживаться, что люди вымирают. Это совершалось бы медленно, часть за частью, и физическое тело все больше высыхало бы. Если бы не пришел Христов Импульс, то к концу земного развития в человеке умирал бы один член за другим. Но Христов Импульс находится лишь в начале своего развития; Он лишь постепенно вживется в человечество, и то, чем Христос будет для человечества, целиком покажут лишь грядущие времена - вплоть до конца земного развития.

Но не одинаковым образом были охвачены Христовым Импульсом различные человеческие действия и достижения. В настоящее время существует многое, что совсем не охвачено Христовым Импульсом, что лишь в будущем должно быть им охвачено. Я хочу привести вам яркий пример того, как в наше время существует целая область человеческой деятельности, которая в настоящее время не охвачена Христовым Импульсом.

В области человеческого знания древняя мудрость и древняя сила стали истощаться к концу дохристианской эры, примерно в седьмом, шестом веках до Рождества Христова. Мудрость еще долго сохраняла юную, свежую силу других жизненных явлений, но именно в области знания она иссякла. От восьмого, седьмого и шестого века дохристианской эры осталось что-то, что можно назвать остатком остатка. Если обратиться к египетско-халдейской мудрости или к персидской и индусской мудрости, то вы нашли бы, что эта мудрость всюду проникнута подлинно духовными воззрениями, результатами древнейшего ясновидения. Те, кто сами не были ясновидящими, имели сообщения ясновидцев. Науки без основы ясновидения не существовало, и ее не было ни в индусское и персидское время, ни в последующие времена. Также и в первый период греческой культуры не было науки без основы ясновидящего исследования. Но затем приблизилось время, когда для человеческой науки иссякло ясновидящее исследование. И вот мы видим, как впервые появляется человеческая наука, в которой нет ясновидения, - или оно постепенно из нее выбрасывается.

Почему исчезает ясновидение? Потому что теперь эфирное тело снова начинает выступать сверху. Это видно уже по первым признакам. Иссякает ясновидение, иссякает вера в сообщения ясновидящих, и в шестом, седьмом веке до явления Христа основывается то, что можно назвать человеческой наукой, из которой все больше и больше выбрасываются результаты духовного исследования. И это продолжается все дальше и дальше. У Парменида, Гераклита, Платона и вплоть даже до Аристотеля* (*Парменид из Элея (около 540 - 480 до Р. X.) - греческий философ. Гераклит из Эфеса (около 540 - 480 или 483 до Р. X.) - греческий философ. Платон (427-347 до Р. X.). Аристотель (384-322 до Р. X.). ) вы в писаниях естествоиспытателей и древних врачей повсюду найдете подтверждения того, что то, что называется наукой, было первоначально проникнуто результатами духовного исследования. Но духовная наука все больше и больше иссякала, все больше шла на убыль. Что касается нашей душевной способности, она еще существует; существует она и в отношении чувства и воли, - но она постепенно иссякает в отношении человеческого мышления.

Значит, влияние эфирного тела на физическое тело в отношении человеческого мышления и научной мысли уже начало теряться ко времени пришествия Христа. Все совершается лишь постепенно. Но вот пришел Христос и дал Импульс. Но, конечно, не все сразу восприняли Импульс Христа, - и он не был принят особенно для некоторых областей. Он был принят в различных областях, но был прямо-таки отстранен от научной мысли. Всмотритесь сами в науку эпохи римских кесарей. Посмотрите у Цельсия.*(*Цельсус, греческий философ, написал около 180 г. после Р.Х. сочинение об "истинном Логосе", являющееся первым полемическим выпадом против Христианства (отрывки приводятся у Оригена в "Против Цельса" ) ). Там вы можете найти всякую всячину о Христе. Этот Цельсий, который был очень крупным ученым, но ничего не понимал на уровне человеческого мышления в Импульсе Христа, сообщает: "В Палестине будто бы жила некогда чета по имени Иосиф и Мария,*(* См. "Восемь книг Оригена против Цельса".) и с ними связана секта христиан. Но все, что говорят об этом, - все это суеверие. В действительности жена этого Иосифа изменила своему мужу с римским военачальником по имени Пантера. Но Иосиф не знал, кто был отцом ее ребенка".

Это один из наиболее известных рассказов того времени. Кто следит за современной литературой, знает также, что некоторые люди нашего времени еще не пошли дальше Цельсия. Конечно, Христов Импульс лишь медленно вживается в некоторых областях; но в области, о которой мы теперь говорим, он до сих пор еще совсем не смог вжиться. Здесь мы видим один из высыхающих членов. Здесь мы видим, что кое-что высыхает в человеческом мозгу, тогда как этот мозг под влиянием Христова Импульса даст науке новую жизнь в совсем иной форме. Как бы странно это ни звучало в наше время научного фанатизма, но это все же так. Часть человеческого мозга, призванная к научному мышлению, переживает медленную смерть. Вы видите поэтому, что совсем медленно, ступень за ступенью, из научного мышления исчезает наследие древности. Мы видим, как Аристотель имеет еще сравнительно много от наследия древности, но как мало-помалу из науки выжимаются соки этого наследия и как, получая внешние наблюдения, наука тем самим в отношении мышления становится "покинутой Богами", как она ничего больше не имеет из старого достояния. И мы видим, что становится возможным, как бы сильно ни переживали Христа, не находить больше связи между Христовым Импульсом и тем, что человечество завоевало себе как науку. Существуют внешние доказательства этого.

Представьте себе, что в тринадцатом веке жил бы человек, необычайно интенсивно охваченный Христовым Импульсом, и он сказал бы: "Мы имеем Импульс Христа! Он притекает к нам из Евангелий как сумма мощных новых откровений, и мы можем проникнуться им!" И допустим, что этот человек поставил бы задачу создать связующее звено между наукой и христианством. Уже в тринадцатом веке он ничего не находил бы для этого в науке того времени. Он должен был бы вернуться к Аристотелю. И через Аристотеля - не через науку тринадцатого века, но только через Аристотеля - смог бы он истолковать христианство. Наука была именно такой, что становилась все более неспособной соединиться с Импульсом Христа. Поэтому люди тринадцатого века должны были возвращаться вплоть до древнего Аристотеля; он еще имел что-то от наследия древней мудрости, и он мог дать понятия, которыми можно было привести науку к христианству. Затем наука становилась все более и более бедна понятиями, как раз тогда, когда она становилась все богаче наблюдениями. А затем настало время, когда из науки исчезли все понятия древней мудрости.

Величайшие люди, конечно, являются также детьми своего времени в отношении к своей науке. Галилей* (*Галилео Галилей (1564-1642) - итальянский естествоиспытатель.) ведь не мог мыслить, исходя из абсолютного. Он мог мыслить лишь в духе своего времени. И он велик именно тем, что устанавливает чистое, Богом покинутое мышление - чисто механическое мышление. Мы видим, что именно с Галилеем наступает большой переворот. Самое обыкновенное явление, объясняемое современной физикой, излагалось до Галилея иначе, чем после него. Кто-то, например, бросает камень. Теперь говорят, что камень сохраняет свое движение до тех пор, пока оно не прекращается под влиянием другой силы, силы инерции. До Галилея мыслили совсем иначе; тогда были убеждены в том, что для того, чтобы камень продолжал двигаться, кто-то должен толкать его. За летящим камнем стояло нечто активное. Галилей научил людей мыслить совершенно по-новому, - но так, что они научились смотреть на мир, как на механизм. И в наше время считается как раз идеалом объяснять мир механически, механистически и изгонять из него все, что есть дух. Это происходит оттого, что те части человеческого мозга, инструмента мышления, которые являются органами научной мысли, в настоящее время уже настолько высохли, что они не могут вливать новую жизнь в понятия, и эти понятия становятся все беднее и бледнее.

Можно легко доказать, что как бы наука ни громоздила деталь на деталь, она не обогатила человечество ни единым понятием. Обратите внимание, что наблюдения не являются понятиями! Не говорите, что дарвинизм и т. п. обогатил человечество понятиями. Это сделали другие - не люди науки, но люди, располагавшие совсем другими источниками. Таким человеком был Гете. Он обогатил человечество понятиями, взятыми из совсем иных источников. Но зато он и считается людьми науки дилетантом.

Дело обстоит так, что фактически наука не обогатилась понятиями. Вы найдете гораздо более жизненные, более высокие и величественные понятия в глубокой древности. Выжатыми как лимоны являются понятия, которыми обладает дарвинизм. Он лишь собрал наблюдения и связал их с более бедными понятиями. Это научное направление есть нечто, ясно показывающее нам процесс постепенного отмирания. В мозгу человека имеется часть, находящаяся в процессе высыхания; это часть, задействована в наши дни в научном мышлении. И причина этому та, что та часть человеческого эфирного тела, которая должна была оживлять этот высыхающий мозг, не приобрела еще в настоящее время Христова Импульса. Пока Христов Импульс не вольется также и в эту часть человеческого мозга, питающую науку, - в науку не вольется жизнь. Основа этого лежит в великих мировых законах. Если наука будет продолжать идти этим путем, она будет все более беднеть понятиями, понятия все больше будут вымирать. И в науке все чаще будут встречаться люди, ставящие одно наблюдение возле другого и испытывающие неимоверный страх перед теми, кто начинает мыслить. Ужасно для современного профессора, когда молодой человек приносит ему докторскую диссертацию, содержащую хоть немного мышления.

Но в наши дни уже имеется антропософия! И антропософия будет делать человечеству все более понятным Христов Импульс и этим будет сообщать эфирному телу все больше жизни. И она сможет придать ему так много жизни, что та расплавит также и высохшую часть мозга, - состояние, до которого его сегодня довело направление нашей научной мысли. Это пример тому, как Импульс Христа, вживаясь постепенно в человечество, вновь оживляет отмирающие члены. Все больше и больше членов умирало бы в будущем человечества. Но Христов Импульс будет вливаться в человечество по отношению к каждому отмирающему члену, и в конце земного развития будет так, что все члены, которые иначе умерли бы, вновь оживятся Христовым Импульсом и он заполнит все эфирное тело, которое станет тогда единым с человеческим физическим телом. И первый импульс для этого нового постепенного оживления человечества, первый импульс для воскресения человечества был дан в момент, чудесно изображенный в Евангелии от Иоанна.

Представим себе, что Христос вступил в мир как Вселенский Дух - и совершает сначала великое деяние через полностью заполненное Христом эфирное тело, - ибо так это и было в действительности. Христос сделал таким эфирное тело Иисуса из Назарета, что это эфирное тело могло оживить физическое тело. В тот миг, когда эфирное тело Иисуса из Назарета, в котором теперь был Христос, стало совершенным жизнедателем физического тела, тогда эфирное тело Христа предстает преображенным. И автор Евангелия от Иоанна так изображает нам этот момент:

"Отче! Прославь имя Твое! Тогда пришел с неба глас: и прославил, и еще прославлю. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром".

Сказано, что те, кто стоял около него, слышали гром; но никогда не было сказано, что человек, не подготовленный к этому, также слышал это.

"А другие говорили: Ангел говорил Ему. Иисус на это сказал: Не для Меня был глас сей, но для народа".

Почему? Чтобы вокруг Него поняли, что произошло. И Христос говорит о том, что произошло:

"Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон". (12, 28-31).

Люцифер-Ариман в этот момент был выброшен из физического тела Христа! Перед людьми стоит великий прообраз того, что должно свершиться в будущем во всем человечестве: Христовым Импульсом должны быть выброшены из физического тела препятствия, установленные Люцифером и Ариманом. И земное тело человека должно быть так оживлено Христовым Импульсом, что плоды его земной миссии смогут быть перенесены вместе с ним во времена, которые сменят времена земные.

ТРИНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 6 июля 1909 г.

Вчера мы рассмотрели значение Мистерии Голгофы для человеческого развития на Земле. Но каждое событие в мире почти бесконечными соотношениями, собственно говоря, связано с развитием всей Вселенной. И мы лишь тогда вполне поймем сущность Мистерии Голгофы, когда мы уясним себе также и космическое значение этого События.

Мы ведь уже знаем, что Существо Христа снизошло на нашу Землю из надземных сфер; что Его приближение мог на Солнце наблюдать Заратустра, благодаря своему дару ясновидения, еще в древней Персии, затем Моисей - в неопалимой купине и в огне Синая, и, наконец, современники Христова События - как пребывание Христа в теле Иисуса из Назарета.

Мы знаем, что наши земные события, и прежде всего развитие человечества, находятся в связи с нашей солнечной системой. Мы ведь показали, что это развитие человечества, каким оно стало, не могло бы вообще совершиться, если бы когда-то из единого мирового тела, в котором наше Солнце и наша теперешняя Луна еще были соединены с Землей, сначала не выделилось бы Солнце и затем позднее Луна, и тем самым наша Земля не была бы поставлена как бы в состояние равновесия между Солнцем и Луной. Так как человек не мог следовать быстрому темпу развития тех Существ, которые должны были искать для себя поле деятельности на Солнце, Земля должна была отделиться от Солнца; если бы Земля осталась вместе с Луной, человечество подверглось бы быстрому затвердению, окостенению, поэтому Луна со своими субстанциями и существами должна была выделиться. Благодаря этому стало возможным правильное развитие человечества. Но мы видели вчера, что все же остался известный остаток тенденции к затвердению, и что если бы не пришел Импульс Христа, этого остатка было бы достаточно, чтобы привести человечество к чему-то вроде разложения в конце нашего земного развития. Это дает нам возможность немного всмотреться во все наше земное развитие.

Некогда Солнце, Луна и Земля были единым мировым телом. Затем настало время, когда отделилось Солнце; тогда были соединены только Земля и Луна. Затем отделилась теперешняя Луна, и Земля осталась как арена для развития человечества. Это произошло в древнее лемурийское время, предшествовавшее так называемому атлантическому времени, которое мы уже обсудили теперь с различных точек зрения. Тогда Земля развивалась так, что, начиная от атлантического и'вплоть до нашего времени, силы Солнца и Луны действовали извне.

А теперь рассмотрим дальнейший ход земного развития до времени пришествия Христова Импульса; причем отметим совершенно определенный момент нашего земного развития: когда на Голгофе был водружен крест, когда потекла кровь из ран Христа Иисуса. Направим взор на этот момент нашего земного развития.

К этому моменту с человечеством произошло то, что является следствием проникновения во внутреннюю природу человеческой сущности соединенных сил люциферических и ариманических существ. И мы видели, что вследствие этого проникновения человек в своем отношении к внешнему миру вжился в майю, или иллюзию. Ариман вызвал то, что внешний мир являлся человеку не в его истинном образе, а так, будто бы он был только материальным, вещественным миром и за всем вещественным не стояло духовное. Таким образом человек пребывал долгое время, и во многих звеньях земного развития еще и сейчас пребывает в состоянии, вызванном заблуждением, так как он имеет вокруг себя лишь чувственные материальные впечатления и перерабатывает их своими представлениями. Вследствие влияния Аримана, или Мефистофеля, человек воспринимает внешний мир в ложном виде и образует себе иллюзорные и неверные представления о духовном мире. Но все духовное связано с физическими последствиями, и мы видели, какие последствия сопровождали этот мираж внешнего восприятия. Мы видели, что именно следствием люциферического и ариманического влияния было то, что кровь человека становилась все менее и менее пригодной для того, чтобы давать ему способность видеть верное во внешнем мире, так что с ухудшением крови, с разложением крови во времена древнего кровного родства, с этим распадом и отмиранием крови, вызванным смешением крови, связано было все большее усиление иллюзии. Ибо человек не мог больше вопрошать древнюю мудрость, которую раньше имел как наследие и которая говорила ему: "Неверно, что внешний мир лишь материя; если ты придерживаешься древнего наследия мудрости, то оно скажет тебе, что за физическим миром стоит духовный мир". Но это наследие все больше и больше утрачивалось, и человек, таким образом, все больше оставался во всей своей душевной жизни и в своем познании во внешнем физическом мире. А это превращало все его физические впечатления в иллюзии, в обман. Если бы не влияние Христа, то человек потерял бы все наследие мудрости, постепенно остался бы исключительно во внешнем чувственном мире и его впечатлениях. Он забыл бы, что существует духовный мир. Это должно было наступить, и человек стал бы слепым к духовному миру.

Следует очень серьезно рассмотреть ту истину, что человек все больше и больше впадал бы в обман и заблуждения относительно внешнего мира. Не так просто во всей серьезности и в полном объеме воспринять эту только что изложенную вам истину о впадении человека в заблуждение относительно внешних впечатлений чувственного мира. Попробуйте лишь понять, что это значит: мы должны воспринять как иллюзию, как обман все внешние впечатления органов чувств, как они нам представляются в чувственно физическом мире. Мы должны научиться говорить себе: "неверны факты и восприятия чувственного мира и впечатление, которое они на нас производят, мы должны научиться видеть за внешними впечатлениями их истинный образ".

Я назову вам одно явление. Как правило, человеку трудно бывает сказать себе: "Образ, в котором это событие является мне во внешнем мире, не верен, это иллюзия, это майя". И знаете ли вы, что это за событие? Это событие- смерть. Вследствие описанных нами влияний, наше познание стало способным понимать только внешние, физические явления, и потому, когда мы встречаем смерть во внешнем физическом мире, она, обращаясь к нашему познанию, имеет нечто от этих свойств и стала такой, что люди могут рассматривать ее исключительно с точки зрения внешнего, физического мира. Именно в отношении к смерти человечество должно получить самые превратные, самые непроницаемые воззрения. Итак, следует прийти к заключению, что образ, в котором является нам смерть, есть лишь майя, иллюзия, обман.

Перед нашим взором проходят во внешнем мире разнообразнейшие явления. Вот перед нашим взором звезды, которыми заполнено мировое пространство, вот - горы, растения, животные; вот весь мир наших минералов; вот и человек и все остальное с теми фактами, которые мы можем приобрести путем нашего наблюдения, пользуясь нашими органами чувств. И если мы спросим себя: откуда взялись эти факты? Откуда берется этот внешний физически-чувственный мир? - Мы должны ответить: он приходит из духа. Духовное лежит в основе физически-чувственного. И если бы мы вернулись к самому первоначальному образу духа, из которого происходит все чувственно-физическое, то мы должны были бы назвать его "Основой всего сущего", и в христианской эзотерике это то, что называется в Божестве "Принципом Отца". В основе всего творения лежит Божественный Принцип Отца. Итак, что, собственно, для человека стало сокрытым, когда все для него погрузилось в майю, или иллюзию? - Божественный Принцип Отца! Вместо миражей органов чувств он должен был бы видеть Божественный Принцип Отца во всем, что его окружает! Божественно-духовный Принцип Отца, которому принадлежат все вещи и сам человек, не показывает Себя в своем истинном образе. Вследствие уменьшения способностей человека, этот Принцип Отца показывает Себя сквозь великий обман, сквозь майю.

Что вплетено в великий обман? - Из всех фактов, которые мы видим, один является самым существенным - это смерть. Поэтому человеку следовало бы сказать: внешние вещи, которые предстают перед нашими органами чувств, являются на самом деле Принципом Отца - они выражают божественно-духовный Отеческий элемент. И если для нас всюду в мир, воспрнимаемый органами чувств, вплетена смерть, то смерть является для нас чем-то, что принадлежит божественно-духовному Отеческому принципу. Тем, что человек развился так, как он развился, Принцип Отца закрыт для него разными покровами и, в конечном итоге, покровом смерти. Что должен искать человек за покровом смерти, за покровом всего чувственного? Отца, космического Отца! Подобно тому, как человек должен говорить о каждой вещи: "На самом деле это Отец", так же должен научиться он говорить себе: "Смерть есть Отец!" А почему нам в чувственно-физическом является ложный образ Отца? Почему образ Отца является нам таким искаженным, что Он предстает перед нами как обман смерти? Потому что ко всей нашей жизни примешано люциферически-ариманическое начало. Итак, что должно было случиться для того, чтобы привести человека от ложного, обманчивого, иллюзорного воззрения на смерть к верному ее пониманию?

Человек должен был понять смерть при посредстве фактов! Должно было случиться нечто, благодаря чему человек смог бы понять, что неверно то, что он знал о смерти, ощущал по поводу смерти; все, что он, может быть, делал, побуждаемый своим представлением о ней. Должно было наступить Событие, которое показало бы ему истинный образ смерти, - ложный образ смерти должен был быть погашен, и на его место поставлен истинный ее образ.

Миссией Христа на Земле было - Своим деянием на место ложного образа смерти поставить истинный ее образ.

Вследствие вмешательства Люцифера-Аримана в развитие человечества смерть стала карикатурой Отца. Смерть была последствием, действием влияния Люцифера-Аримана. Что же должен был совершить Тот, Кто хотел устранить из мира этот ложный образ?

Никогда ложный образ смерти не был бы удален из жизни человека, если бы не была устранена причина его - Люцифер-Ариман. Но никакое земное существо этого не могло бы осуществить. Правда, земное существо может погасить в пределах земного развития то, что было совершено самими земными существами, - но не люциферически-ариманическое влияние. Его могло удалить лишь Существо, Которое само не было еще на Земле, когда действовали Люцифер-Ариман, которое пребывало еще в мировом пространстве, которое пришло на Землю в такое время, когда Люцифер-Ариман уже полностью проникли в человеческое тело.

И вот Это Существо пришло на Землю как раз в правильный момент, отстранило, как мы видели, Люцифера-Аримана, устранило причину того, что принесло в мир смерть. Следовательно, это должно было быть Существо, не имевшее ничего общего со всеми прочими причинами смерти в человечестве. Это Существо не должно было иметь ничего общего со всем, вследствие чего люди претерпевают смерть, то есть со всем тем, что было вызвано Люцифером, позже Ариманом, что отдельные люди совершили на Земле вследствие влияния Люцифера-Аримана, - другими словами, со всем тем, вследствие чего люди стали греховными, подпали злу. Потому что если смерть постигала существо, которое находилось под влиянием всех этих причин, то смерть эта была обоснована. Смерть, которая не была обоснована, которая была взята на Себя Существом без вины, вполне и всецело невинная смерть, - лишь одна она могла погасить всякую смерть, вызванную грехом.

Поэтому Безвинный должен был претерпеть смерть, должен был сочетаться со смертью, должен был дать смерти завладеть собой. И дав смерти овладеть Собой, Он внес в человеческую жизнь силы, которые постепенно создают для человека познание истинного образа смерти, то есть познание того, что смерть, какой она является в чувственном мире, не имеет в себе истины; что, наоборот, эта смерть должна была наступить - для жизни в духовном мире, что именно этой смертью была создана основа для жизни в духовном.

Так безвинной смертью на Голгофе дано было доказательство, которое будет постепенно понято человечеством: смерть есть всегда живой Отец! Сначала мы должны получить правильное представление о смерти, научиться через событие Голгофы тому, что внешнее умирание ничего не означает и что в теле Иисуса из Назарета жил Христос, с Которым мы можем соединиться. Лишь тогда мы можем познать, что содеял Христос: несмотря на видимую картину смерти на кресте, эта смерть является лишь внешним событием, а жизнь Христа в эфирном теле до смерти такова же, как и после этой смерти, - эта смерть никак не повлияла на жизнь. - Тогда мы поймем, что здесь мы имеем смерть, которая не угашает жизнь; смерть, которая сама есть жизнь. Благодаря Тому, Кто был пригвожден к кресту, мы на все времена имеем знамение, что смерть на самом деле является подателем жизни. Как растение вырастает из семени, так и смерть не есть уничтожитель жизни, - а семя новой жизни. Смерть посеяна в наш физически-чувственный мир для того, чтобы этот чувственно-физический мир не выпадал из жизни, а был бы включен в жизнь! Опровержение смерти дано было посредством ничем не оправданной смертью на кресте, - смертью, которая была безвинной* (*Ср. пасхальный тропарь (глас 5): "смертью смерть поправ" {Прим пер.)). Что, собственно, этим было сделано?

Из предыдущих докладов мы знаем, что человек имеет "я" четвертым членом своей сущности; и что, развиваясь, это "я" имеет своим внешним физическим орудием - кровь. Кровь является выразителем "я". Поэтому по мере того, как кровь все больше ухудшалась, "я" все больше впадало в заблуждение, в майю, иллюзию. Человек обязан возвышенной силе своего "я" тому обстоятельству, что в нем течет кровь. Человек, в свою очередь, имеет это духовное "я" благодаря тому, что он научился отличать себя от духовного мира, что он стал индивидуальностью. Это не могло быть дано ему в других условиях, а только тем, что от него сначала было отнято созерцание духовного мира. И это созерцание отняла именно смерть. Если бы человек всегда знал, что смерть является семенем жизни, то он и не пришел бы к индивидуальному "я", остался бы соединенным с духовным миром. Но вот пришла смерть, она дала ему иллюзию, что он отделен от духовного мира, и этим воспитала в человеке самостоятельное "я".

Но это "я" становилось все самостоятельнее - и притом так, что оно преувеличило свою самостоятельность, переступило известную черту. Это могло быть уравновешено лишь тем, что у этого "я" была отнята та сила, которая дала ему возможность переступить за эту черту. Итак, то, что слишком сильно вводило "я" в эгоизм, что способствовало не только его самости, но - эгоизму, все это должно было быть удалено. И это было удалено в момент наступления смерти на кресте Голгофы, когда из Его ран текла кровь; и это было удалено так, что в грядущем оно все больше и больше может быть удалено из отдельных человеческих "я".

Поэтому кровь, текущая из ран Христа, является действительным символом излишнего эгоизма в человеческом "я". Если бы кровь не пролилась на Голгофе, то человек затвердел бы духовно в эгоизме и тем самым пошел бы навстречу той участи, которую мы описали вчера. Кровь, текшая на Голгофе, дала толчок в том направлении, что постепенно сможет исчезать в человечестве то, что делает "я" эгоистичным.

Но всякое физическое явление имеет свой духовный противообраз. По мере того, как на Голгофе из ран Христа текла кровь, совершалось нечто духовное. В этот момент из Земли впервые в мировое пространство изошли лучи, которых не было до того. Мы можем себе представить, что созданные в этот момент лучи стали исходить в мировое пространство. - До События Голгофы Земля с ходом времени становилась все темнее и темнее. Но вот Кровь течет на Голгофе, и Земля начинает светиться!

Если бы в дохристианское время какое-либо существо - силою ясновидения - наблюдало бы Землю с отдаленного мирового тела, то оно видело бы, что земная аура постепенно меркнет, и наиболее темной становится во время, предшествовавшее Событию Голгофы. А затем оно увидело бы, как земная аура засветилась новыми красками. Деяния на Голгофе пронизало Землю астральным светом, который постепенно станет эфирным и затем физическим светом. Ибо каждое существо во Вселенной развивается все дальше. То, что теперь есть "Солнце", сначала было планетой; и как древний Сатурн развился в Солнце, так и наша Земля - в настоящее время планета - разовьется до состояния солнца. Первый толчок к тому, чтобы наша Земля стала солнцем, был дан тогда, когда на Голгофе из ран Спасителя потекла кровь. Тогда Земля начала светиться - сначала астрально, то есть видимо лишь для ясновидящего; но в будущем астральный свет станет физическим светом, и Земля станет светящимся солнечным телом.

Я уже неоднократно говорил вам: мировое тело возникает не потому, что физическая материя стягивается в шар, а потому, что некое Духовное Существо создает новый духовный центр, новое поле деятельности. Образование мирового тела начинается в духовном мире. Всякое физическое мировое тело сначала было духом. То, чем когда-нибудь будет наша Земля, есть пока то аурически-астральное, что начало излучаться из Земли. Оно является первой основой грядущего Солнца-Земли. Но то, что человек видел бы тогда своими искажающими органами чувств, это мираж; это вовсе не истина; он растворяется, перестает быть. Чем больше Земля становится "Солнцем", тем больше эта майя сгорает в солнечном огне, исчезает в нем.

Но благодаря тому, что Земля была тогда пронизана лучами новой силы, что была положена основа тому, чтобы Земля сделалась Солнцем, - дана была возможность этой силе пронизать своими лучами также и человека; был дан первый толчок к тому, что я сообщил вчера - к излучению Христовой силы в эфирное тело человека. И то, что пронизало его как астральные лучи, дало возможность эфирному телу человека воспринимать новую жизненную силу, в которой он будет нуждаться в более позднем будущем.

Итак, если вы представите себе состояние человечества через некоторое время после События Голгофы и сравните его со временем События Голгофы, то есть, если вы сравните будущее состояние человечества с моментом, когда совершилось Событие Голгофы, вы сможете сказать себе: когда пришел Христов Импульс, Земля была еще такой, что она сама из себя еще ничего не могла излучать в эфирные тела людей. Но спустя некоторое время эфирные тела тех людей, которые нашли связь с Импульсом Христа, осветились, приняли в себя, - если они постигли Христа, - сияющую силу, которая с тех пор присутствует в Земле, новую светозарную силу Земли. Они восприняли своими эфирными телами свет Христа! Свет Христа вливается в эфирные тела людей.

И что же происходит теперь благодаря тому, что, начиная с того времени, в эфирных телах людей всегда содержится часть Христова света. Что делается с той частью эфирного тела человека, которая приняла в себя свет Христа? Что делается с ней после смерти? Вообще, что это такое, что постепенно как последствие Христова Импульса вживается в эфирное тело человека?

Это нечто, принесенное Импульсом Христа, нечто, вложенное Импульсом Христа в эфирное тело человека, что с тех пор может быть в эфирном теле человека и чего дотоле не было. Начиная с того времени, эфирному телу человека дана возможность, чтобы в нем как действие Христова света возникло нечто новое, нечто, дышащее жизнью, нечто бессмертное, что никогда не может подпасть смерти. Но поскольку оно не подпадает смерти, то пока человек еще подпадает на Земле миражу смерти, это новое будет спасено от смерти, оно не будет участвовать в смерти. Значит, начиная с того времени, в эфирном теле человека есть нечто, не участвующее в смерти, не подпадающее силам умирания Земли. И это нечто, не принимающее участия в смерти, которое человек постепенно завоевывает себе под влиянием Импульса Христа, изливается теперь обратно, изливается в мировое пространство; оно образует - в зависимости от того, сильнее оно или слабее в человеке - силу, изливающуюся в мировое пространство. Эта сила образует сферу вокруг Земли, готовящейся стать Солнцем, род духовной сферы из оживших эфирных тел. Как из Земли излучается Христов свет, так мы имеем вокруг Земли как бы отражение Христова света. То, что отражается здесь как Христов Свет и что произошло как следствие Христова События, есть то, что Христос называет Святым Духом! Как правда то, что Земля начинает вследствие События Голгофы становиться Солнцем, так же правда и то, что со времени этого События Земля начинает делаться творящей и образовывать вокруг себя духовное кольцо, которое, в свою очередь, станет позже родом планеты вокруг Земли.

Таким образом, начиная с События Голгофы, в космосе происходит нечто существенное. Когда на Голгофе был водружен крест и кровь потекла из ран Христа Иисуса, было создано новое космическое средоточие. И мы присутствовали при создании этого нового космического средоточия. Мы присутствовали при этом либо как физически воплощенные люди, или как люди, оставившие физические тела, находясь между смертью и новым рождением.

Так происходят новообразования миров! Но мы должны понять, что, когда мы созерцаем умирающего Христа, мы стоим перед исходной точкой новообразующегося Солнца!

Христос сочетается со смертью, ставшей на Земле характерным выражением Отчего Духа. Христос идет к Отцу и сочетается с Его выражением, со смертью - и образ смерти обнаруживает свою обманчивость, так как смерть становится семенем нового Солнца во Вселенной. Прочувствуйте это событие, прочувствуйте эту обнаруженную обманчивость смерти; прочувствуйте, что смерть на кресте становится зерном, из которого прорастает новое Солнце, и тогда вы поймете также, что человечество на Земле должно было бы ощутить и предчувствовать это как наиважнейшую стадию развития человечества.

Было когда-то время, когда люди еще обладали сумеречным, смутным ясновидением. Они жили еще в духовном мире и оттуда оглядывались на свою жизнь. Примерно на тридцатом году своей жизни они оглядывались на двадцатый, десятый годы своей жизни и так вплоть до своего рождения; и они знали: "я вступил в это рождение, сойдя с божественно-духовных высот". Тогда рождение не было началом. Как духовные существа они видели рождение и смерть и знали, что в них есть что-то духовное, чего не могла коснуться смерть. Рождения и смерти в теперешнем смысле слова еще не было. Рождение и смерть пришли после - и получили свою неверную, обманчивую форму во внешнем образе Отца; и для внешнего образа Отца стала характерной смерть! И люди тогда смотрели на смерть и видели, что она выглядит уничтожителем жизни. И смерть становилась все больше и больше образом, выражающим противоположность жизни; если жизнь часто приносила страдание, то смерть была чем-то, олицетворявшим наибольшее страдание.

Как должен был мыслить о смерти кто-то, кто извне наблюдал земные события, кто наблюдал, как эти земные события отражались на человечестве до пришествия Христа? Если он сошел с духовно-божественных высот как высшее существо, имевшее иные воззрения, чем люди, он должен был бы, глядя на человечество, говорить так, как говорил Будда.

Будда оставил королевский дворец, в котором он был воспитан; в нем он не видел ничего, кроме того, что показывало жизнь с возвышенной стороны. Теперь же, уйдя из дворца, он увидел старого человека, больного человека, но, что важнее всего, - он увидел мертвого. Когда он пережил это, то в его сознании возникли слова: "Болезнь есть страдание! Старость есть страдание! Смерть есть страдание!" Так и на самом деле их ощущало человечество. И великая душа Будды пережила то, что ощущалось всем человечеством.

Затем пришел Христос. И после Христа, по истечении дальнейших 600 лет (подобно тому, как 600 лет прошли от Будды до Христа), имелись люди, которые, видя крест и на нем мертвого человека, могли сказать: "То, что пригвождено к кресту, есть символ того семени, из которого, исходит неистощимая жизнь!" Они научились верно воспринимать смерть!

Христос Иисус сочетался со смертью, взошел к этой смерти, ставшей характерным выражением Отца, соединился с этой смертью. И из сочетания Христа Иисуса со смертью родилось начало Солнца Жизни. Миражем, майей, иллюзией является взгляд, что смерть равнозначна страданию! Смерть в действительности является зачатком жизни, и люди поймут это, когда в будущем научатся подходить к ней так, как Христос! И люди будут способствовать возникновению нового Солнца и новой планетарной системы в той мере, в какой они, воспринимая Христов Импульс, будут отдавать в жертву свое персональное и тем способствовать росту Солнца Жизни.

Кто-нибудь мог бы возразить: "Так говорит духовная наука. Но как применить такую космологию к Евангелию?"

Христос поучал тех, которые были Его учениками. И чтобы подготовить их к Величайшему, Он применял метод, который необходим для того, чтобы соответствующим образом научить пониманию Величайшего - Он говорил с учениками притчами, в иносказаниях и сравнениях. Затем пришло время, когда ученики становились все более зрелыми, когда они могли считать себя достаточно зрелыми, чтобы услышать истину без иносказаний. И теперь Он хочет говорить Своим апостолам без иносказаний и притч. Ибо апостолы хотят услышать Имя, они хотят услышать то важное Имя, ради Которого Он пришел в мир:

"Доныне вы ничего не просили во имя Мое. Просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна. Доселе я говорил вам притчами; но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце".

Почувствуем, как приближается то время, когда Он хочет говорить Своим ученикам об Отце.

"В тот день будете просить во имя Мое, и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас. Ибо Сам Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога. Я исшел от Отца".

Конечно, Он исшел от Отца в Его истинном образе, а не от обманчивого образа Отца.

"Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу".

Так как ученики стали зрелыми, в них вспыхивает сознание того, что мир, как он существует вокруг них, является внешним выражением Отца и что самое значительное во внешнем мире, - там, где внешний мир больше всего является майей, или иллюзией, - является также выражением Отца: что смерть это Имя Отца. Это постигают ученики. Но только это нужно правильно читать.

"Ученики Его сказали Ему: вот теперь Ты прямо говоришь и притчи не говоришь никакой. Теперь видим, что Ты знаешь все и не имеешь нужды, чтобы кто спрашивал Тебя. Посему веруем, что Ты от Бога исшел. Иисус отвечал: теперь веруете? Вот наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною. Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир". (16, 24-33).

Знали ли ученики, куда Он теперь идет? - Да, начиная с этого времени, они знали, что Он идет навстречу смерти, что Он сочетается со смертью. - И вот прочтите, что Он сказал им после того, как они научились понимать слова: "Я исшел от смерти" (то есть от "смерти" в ее истинном образе, от Отца Жизни) "и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу". Тогда ученики Его говорят:

"Теперь видим, что Ты знаешь все и не имеешь нужды, чтобы кто спрашивал Тебя. Посему веруем, что Ты от Бога исшел".

Теперь ученики знали, что истинный образ смерти коренится в божественном Духе Отца, что смерть, как на нее смотрят люди и как они ее ощущают, есть обманчивое явление, есть заблуждение. Так Христос открывает ученикам Имя смерти, за которым скрывается источник высочайшей жизни.

Никогда не возникло бы новое Солнце Жизни, если бы смерть не пришла в мир и не дала бы себя преодолеть Христу. Таким образом, смерть в ее истинном образе есть Отец. И Христос пришел в мир, потому что в смерти возникло неверное отражение Отца. И Христос пришел в мир, чтобы создать истинный образ, истинное отображение Живого Бога Отца. Сын есть потомок Отца, являющий истинный образ Отца. Воистину, Отец послал в мир Своего Сына для того, чтобы открылась истинная природа Отца, то есть вечная жизнь, скрывающаяся за временной смертью.

Это не только космология духовной науки. Это то, что нужно для того, чтобы проникнуть во всю глубину Евангелия от Иоанна. Написавший Евангелие от Иоанна изложил в нем наивысшие истины, которыми человечество сможет питаться во все будущие времена; и, учась все больше понимать и применять в жизни эти истины, человечество будет иметь новую мудрость и по-новому будет врастать в духовный мир! Но это произойдет лишь постепенно. Поэтому общее руководство христианским развитием должно было дать возможность создать, так сказать, вспомогательные книги, которые стояли бы рядом с Евангелием от Иоанна; книги, которые существовали бы не только для наиболее ревностных знатоков, как это и должно было быть с Евангелием от Иоанна, - заветом Христа для вечности, - но должны были быть созданы дополнительные книги для ближайших времен.

Так была прежде всего создана книга, из которой в первые века христианского развития люди могли, соответственно своему пониманию, учиться наилучшему, в чем они нуждались для понимания Христова События. Правда, и тогда - по сравнению со всем человечеством - было лишь немного таких, кто понимал из этой вспомогательной книги, о чем говорилось для них. Такой первой вспомогательной книгой, данной, правда, не для самых избранных, но все же для избранных, было Евангелие от Марка. Евангелие от Марка имеет как раз такую структуру (и мы еще вернемся к этому), благодаря которой оно было, так сказать, особенно близко известному пониманию тогдашнего времени.

Затем настало время, когда стали постепенно все меньше понимать Евангелие от Марка, когда человеческое понимание получило такое направление, что лучше всего умели видеть всю силу Христа во внутренней ценности для человеческой души и в некотором презрении ко внешнему физическому миру. Настало время, когда очень сильна была склонность говорить: "Внешние преходящие блага не имеют никакой ценности; истинное богатство заключается лишь в развитом внутреннем мире человека". Это было также то время, когда, например, Иоанн Таулер* (*Иоханнес Таулер (1300-1361) - доминиканец и проповедник, ученик Мейстера Экхарта, один из самых значительных немецких мистиков.) написал свою книгу "О бедной жизни Христа", это было время, когда особенно понимали Евангелие от Луки. Лука, ученик Павла, один из тех, кто преобразовал Евангелие самого Павла таким образом, как это подходило именно для того времени: он поставил на первое место прежде всего "бедную жизнь" Иисуса из Назарета, родившегося в хлеву у бедных пастухов. Так мы видим "бедную жизнь Христа", изображенную Иоанном Таулером по Евангелию от Луки, - второй вспомогательной книги для дальнейшего развития человечества.

В наше время, в свою очередь, будет некоторое количество людей, которые смогут лучше всего понять из Евангелия от Матфея то, что соответствует нашему времени. Будет так, что наше время, хотя оно, может быть, и будет теперь меньше выделять само имя Матфея, все же будет выбирать все больше и больше то, что соответствует именно Евангелию от Матфея. Наступит время, когда все больше будут указывать на то, что нельзя ничего понять из сверхчувственных событий, которые разыгрались при Иоанновом крещении, как мы о них рассказали. Это что-то, что большинству людей еще предстоит в будущем. Мы вступаем в такое время, когда даже исследователи религий все больше будут представлять Того, Кто на тридцатом году своей жизни принял в себя Христа, как "простолюдина из Назарета". -Люди, которые хотят именно этого, для которых, самым важным представляется "простой человек из Назарета", и которые придают меньшее значение Христу, нежели высокому посвященному, для этих людей Евангелие от Матфея - по крайней мере, по смыслу - будет казаться особенно важным. Материалистически мыслящее время может сказать: открыв Евангелие от Матфея, мы находим перечень поколений, генеалогическую таблицу, где нам приведен ряд предков Иисуса из Назарета; она от Авраама нисходит через трижды четырнадцать поколений вплоть до Иосифа. Там сказано: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова и т. д., и т. д., и так идет до Иосифа и до Иисуса из Назарета. И это написано для того, чтобы пояснить, что физическую родовую линию, физическую наследственную линию того тела, в котором Иисус из Назарета родился своей индивидуальностью, можно довести до Авраама. Если вы выпустите Иосифа, то эта родословная таблица не имеет ни малейшего смысла. Если в связи с этой родословной таблицей вы будете говорить о сверхчувственном рождении, то эта таблица перестает иметь какой бы то ни было смысл. В самом деле, к чему должен был автор Евангелия от Матфея представлять родословную таблицу на протяжении трижды четырнадцати поколений, если бы он затем хотел сказать: "Иисус из Назарета не происходит физически, по плоти от Иосифа!". Евангелие от Матфея можно понять, только подчеркивая то, что эта индивидуальность родилась в теле, которое действительно восходило через Иосифа до Авраама. Эта родословная таблица была предназначена для того, чтобы говорить: "Нет, по смыслу Евангелия от Матфея нельзя выпустить Иосифа!". Поэтому Иосифа не могут выпустить те, кто не может понять сверхчувственного рождения в смысле Иоаннова крещения.

Но Евангелие от Матфея было написано первоначально в такой общине, где придавали наибольшее значение не Христу, а той индивидуальности, которая явилась миру в личности посвященного Иисуса из Назарета. В основе Евангелия от Матфея лежит документ посвящения, знакомый эбионитским гностикам, и к подобному тексту восходит Евангелие от Матфея. Там наибольшее значение придавали именно посвященному Иисусу из Назарета, и все остальное становится еще более ясным благодаря тому, что это находится в эбионитском Евангелии. Но в Евангелии от Матфея слышится настроение, которое как раз не следует вкладывать в него, потому что в действительности его в нем нет! Но его можно вложить туда при чтении. Можно читать Евангелие от Матфея так, что скажешь: "В нем вовсе не упоминается о сверхчувственном рождении!"- И тем не менее все же возможно рассматривать то, что дано в Евангелии от Матфея как символ Бога - которого именно так и называют, и который будучи Богом предстает только в качестве человека, хотя сам Матфей это не имеет ввиду. Но современные специалисты по "Матфею" будут это интерпретировать именно так.

Чтобы ни один человек, стремящийся найти Христа, не был лишен возможности приблизиться к Нему, также для человека, который не может подняться от Иисуса ко Христу, в Евангелии от Матфея предусмотрено, чтобы он имел те мостки, с которых он может дотянуться до Иисуса из Назарета.

Но духовное исследование призвано возвести понимание людей к Евангелию всех Евангелий - к Евангелию от Иоанна. В каждом другом Евангелии надо видеть дополнение к Евангелию от Иоанна. И основы для всех других Евангелий лежат в Евангелии от Иоанна. Поэтому мы лишь тогда вполне понимаем другие Евангелия, когда мы рассматриваем их на основе Евангелия от Иоанна.

Рассмотрение Евангелия от Иоанна приведет к самому всеобъемлющему пониманию того, что произошло на Голгофе, к пониманию того, путем какой Мистерии был опровергнут ложный образ смерти на пути развития человечества. И люди научатся понимать, что деянием Голгофы их познанию было не только указано, что смерть поистине есть источник Жизни, но дана возможность такого отношения к смерти, которое приведет человека к преобразованию своего существа во все более живоносное, пока, наконец, оно не станет совершенно живоносным, то есть сможет воскреснуть от всякой смерти, - когда оно преодолеет смерть. Это было то, что открылось Павлу, когда он на пути в Дамаск увидел Живого Христа, - когда он познал: "Христос Жив!", - когда он своим оком, ставшим ясновидящим, вгляделся в духовное окружение Земли и, будучи посвященным Ветхого Завета, тогда познал: "Прежде Земля была без света; теперь я вижу в ней свет; значит Христос там был; значит Тот, Кто умер на кресте, был Христос в Иисусе из Назарета".

Так Павел на пути в Дамаск постиг событие, совершившееся на Голгофе.

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Касселъ, 7 июля 1909 г.

Неподготовленному человеку может показаться несколько странным, что вчера имя Духа Отца Вселенной поставлено было в связь с именем смерти. Однако следует обратить внимание на то, что при этом одновременно было сказано, что образ, в котором смерть является человеку в физическом мире, не есть ее истинный образ. И в то время, как этот внешний чувственный мир кажется нам находящимся во власти смерти, этот мир именно потому, что он таков, что должен казаться нам подвластным смерти, не являет нам истинного образа того, что, собственно, находится в основе этого мира; не есть истинный образ лежащего в его основе Божественно-духовно го существа. Этим, собственно говоря, сказано, что в отношении того, что простирается вокруг него в пространстве для его внешних органов чувств и что он воспринимает, человек отдается иллюзии, великому обману, майе. Если бы он познал истинный образ, то он не имел бы чувственного образа, а имел бы перед собой Дух. Если бы он познал смерть в ее истинном образе, то он видел бы в смерти выражение того, что чувственный мир должен иметь, чтобы быть выражением божественного Духа Отца.

Чтобы наш земной мир вообще мог возникнуть, прежний сверхземной мир должен был уплотниться вплоть до физической материи, до физического вещества в земном понимании. Этим самым внешний мир мог стать выражением духовно-божественного мира, - такого духовно-божественного мира, который вследствие этого имеет творения подле себя и вне себя. Все прежние формообразования нашего мирового бытия были таковы, что они находились более или менее внутри божественного Существа. На древнем Сатурне не было еще нашего воздуха, нашей воды, не было нашей земли, то есть не было наших твердых тел. Весь Сатурн был еще телом, состоящим из одного лишь тепла, древний Сатурн был пространством, заполненным теплом; и все существа, которые были на Сатурне, находились еще в лоне божественного Духа Отца. Так было и на древнем Солнце, хотя оно уже уплотнилось до воздуха. Эта воздушная планета - древнее Солнце - содержала в своем лоне, и тем самым в лоне духовно-божественного Существа, все свои творения. И так же было на древней Луне. Только на Земле творение оставило лоно духовно-божественного Существа, стало чем-то наряду с божественно-духовным Существом. Но в то, что было теперь наряду с божественно-духовным Существом и стало также одеждой, оболочкой, физической телесностью человека, постепенно вплелось, постепенно вчленилось все то, что оставалось от отставших духов. Вследствие этого творение стало не таким, каким оно должно было бы стать, если бы оно сделалось отображением божественно-духовного Существа. После того, как божественно-духовное Существо выносило в Своем лоне все сотворенное - наше теперешнее минеральное, растительное, животное царства и царство человека - Оно как бы отпустило их всех от Себя, распростерло их вокруг Себя подобно ковру; и это было теперь отображением божественно-духовного Существа. Таковым оно должно было остаться. Но в него вплелось все отставшее, что дотоле было отторгнуто божественно-духовным Существом. Все это внедрилось в него и, таким образом, сотворенное как бы помутнело, стало менее ценным, чем должно было бы быть.

Это "помутнение" возникло в то время, когда Луна отделилась от Земли, - в ту эпоху, о которой мы сказали: если бы не наступило ничего другого, если бы не была вытолкнута Луна, то Земля запустела бы уже тогда. Но человек все же нуждался в таком попечительстве, чтобы он смог завоевать себе самостоятельность. Он должен был поэтому воплотиться во внешней, земной, физической материи. Начиная с лемурийской эпохи и в продолжение атлантической эпохи, человек должен был иметь такое руководство, чтобы он все больше и больше приближался к воплощению в физически-чувственном веществе. Но в этом физически-чувственном веществе находились отставшие существа. Так что человек никак не мог воплотиться иначе, как в телесные оболочки, в которых находились отставшие существа. В атлантическое время имелись известные существа, которые были в то время сотоварищами людей. Ведь сам человек в атлантическую эпоху был еще в мягкой материи; то, чем ныне является человеческая плоть, было еще иным, чем теперь. Если бы мы посмотрели на древнюю Атлантиду, где воздух был целиком наполнен плотными, тяжелыми массами водяного тумана и человек был водяным существом, то можно было бы сказать: он имел тело, подобное тому, какое в настоящее время имеют медузы, которых едва можно отличить от окружающей их морской воды. Подобное тело имел и человек. В зачаточном состоянии имелись уже все органы, но они отвердевали лишь постепенно, лишь постепенно у человека образовались кости и прочее; то есть тонкие материальные зачатки уже имелись, но затвердели они лишь с течением времени.

И вот в первое время атлантической эволюции имелись еще существа, бывшие, так сказать, сотоварищами человека, и поскольку человек был тогда ясновидящим, он мог также видеть тех существ, которые установили себе обители, собственно, на Солнце, но которых он встречал в свете солнечных лучей. Потому что навстречу человеку сиял не только физический солнечный свет, но в физическом солнечном свете к нему опускались Существа, которых человек видел. И когда человек сам находился в состоянии, которое можно было бы сравнить со сном, то он мог бы сказать: "Теперь я вышел из моего тела и нахожусь в сфере, где витают солнечные существа".

Но затем настало время - к середине и последней трети атлантической эпохи, - когда физическая материя Земли все более уплотнялась и когда в человеке проявились предпосылки к развитию самосознания, тогда человек не мог больше видеть таких существ. Тогда они должны были удалиться от Земли, скрыться от внешнего взора человека. Люциферическое влияние все более мощно влекло человека вниз, в плотную материю. Тогда одному существу, которое следует назвать существом Люцифера, удалось таким образом вкрасться в человеческое астральное тело, вследствие чего человек все больше спускался к плотному физическому телу. Но существа, которые были прежде сотоварищами человека, поднимались тогда все выше и выше. Они говорили: "Мы не хотим иметь никакого дела с отставшими существами!" Они освободились от них. В астральное тело человека вселились люциферические существа; но высшие существа освободились от них, столкнули их вниз, говоря: "Вы не должны больше подниматься с нами! Увидите, каково вам будет там внизу!"

Одно из этих существ представляет собой Михаил, который низверг люциферические существа в бездну, так что они находились в сфере Земли и старались там действовать в астральном теле человека. И эти существа не находились больше на "небе". Существа, сфера действия которых находилась на небе, столкнули их вниз на Землю. - Но все злое, все дурное имеет свою хорошую сторону и обосновано в Мудрости Вселенной. Эти существа были оставлены в мире, чтобы они низвели человека в физическую материю, которая только одна могла научить его говорить о самом себе - "я", чтобы он мог развить свое самосознание. Не запутавшись в майе, человек не научился бы говорить о самом себе- "я". Но человек погряз бы в иллюзии, если бы иллюзии и ее силам - Люциферу-Ариману - удалось бы удержать в ней человека.

Теперь я должен высказать кое-что, что прошу вас выслушать со всей позновательной предосторожностью, так как вы только тогда правильно поймете эти мысли, если проработаете их дальше и примете их, хотя и дословно, но все же не так, как материалистическое воззрение обычно понимает "дословность".

Чего хотели от физического мира люциферически-ариманические существа? Чего они хотели от находящихся теперь в мире существ, на которых они могли воздействовать после того, как они когда-то, в атлантическое время, связали себя с развитием человека?

Эти существа - Люцифер-Ариман - хотели не меньшего, как сохранить все находящиеся на Земле существа в тех формах, какие они имеют в плотной физической материи. Когда, например, растет растение, вырастает из своего корня, выгоняет лист за листом вплоть до момента цветения, тогда Ариман-Люцифер стремятся вести этот рост и развитие все дальше и дальше, то есть сделать развивающееся существо подобным его физическому образу, удержать его таким каково оно есть, - и тем оторвать его от духовного мира. Если бы им удалось сделать эту сущность духовного мира похожей на физический образ, то они, так сказать, оторвали бы Небо от Земли. В отношении всех животных люциферически-ариманические существа также имеют тенденции сделать их сходными с телами, в которых эти животные находятся, и заставить их забыть в материи свое духовно-божественное происхождение. И точно так же обстоит дело с человеком.

Чтобы этого не случилось, божественно-духовный Отец сказал: "Правда, существа Земли завоевали себе внешнее познание в "я" на высшей точке своего развития - в человеке; но в настоящее время им нельзя предоставить жизнь!" Потому что жизнь сложилась бы так, что существа отрывались бы в этой жизни от своего духовно-божественного корня; человек внедрился бы в свое физическое тело и навсегда забыл бы свое духовно-божественное происхождение. Дух Бога Отца смог спасти воспоминание о божественном происхождении тем, что дал благодеяние смерти всему, что стремится в материю. Поэтому стало возможным, что растение, когда оно растет, оно стремится в высоту до момента оплодотворения, - и тогда растительная форма увядает, а в семени зарождается новая растительная форма. Но, вступая в стадию семени, растение на один момент пребывает в божественно-духовном мире и освежается им. И это действительно в особенности для человека. Если бы на Земле всюду не властвовала смерть и человек не получал бы между смертью и новым рождением все новых источников сил, он был бы прикован к Земле и забыл бы свое божественно-духовное происхождение.

Рассмотрим, где же существует на Земле смерть? - Посмотрим на какое-либо существо, которое радует нас в форме растения. Через несколько месяцев после того, как растение радовало наш взор великолепием цветов, - его уже больше нет. Смерть сразила его. Посмотрим на преданное нам животное или на какое-нибудь другое животное; спустя короткое время его больше нет. Смерть постигла его. Посмотрим на человека, как он пребывает в физическом мире, - через определенное время к нему пришла смерть, его нет больше. И это потому, что если бы он все еще был на Земле, то он забыл бы свое божественно-духовное происхождение. Посмотрим на гору. Наступит время, когда вулканическая сила нашей Земли поглотит гору: смерть настигнет ее. Посмотрим куда угодно: нет ничего, в чем бы не было смерти. Все на Земле проникнуто смертью!

Благодеяние смерти в том, что она спасает человека от участи быть полностью отделенным от божественно-духовного мира. И человек должен был прийти в чувственно-физический мир, так как лишь в чувственно-физическом мире мог он завоевать свое самосознание, свое человеческое "я". Если бы он всегда проходил через смерть и не мог бы ничего взять с собой из этого царства смерти, то он смог бы, правда, вернуться в божественно-духовный мир, - но без сознания, не имея "я". Но в божественно-духовный мир он должен войти со своим "я". Поэтому он должен так оплодотворить земное царство, целиком проникнутое смертью, чтобы смерть стала семенем "я" в вечности, в духовности.

Но возможность превращения смерти, - которая иначе была бы уничтожением, - в семя вечного "Я" дана была Христовым Импульсом. На Голгофе для человечества предстал впервые истинный образ смерти. И благодаря тому, что со смертью сочетался Христос - отображение Отчего Духа, Сын Духа Отца, - смерть на Голгофе является началом новой жизни, и, как мы видели вчера, - нового Солнца. И вот, после того, как человек завоевал себе "я" для вечности, теперь то прежнее, что ранее было временем учения,теряет необходимость, и человек сможет вступить в будущее со своим спасенным "я", которое все больше и больше будет становиться отображением Христова "Я".

Возьмем для иллюстрации только что сказанного постепенно зажигаемый семисвечник и остановимся на огне первой из семи зажженных свечей как на символе для первого периода времени в эволюции человека - на эволюции Сатурна. Всякая эволюция протекает в семи более мелких подразделениях; в первом из семи огней семи-свечника мы имеем символ для тех сил, которые притекли к человеку в период Сатурна. Перейдя ко второму огню семисвечника, мы имеем в нем символ для сил, которые человек получил в период древнего Солнца. В третьем из семи огней мы также имеем символ для сил, притекших к человеку во время древней Луны. Четвертый из семи огней является символом для всего, полученного человеком в течение эволюции Земли. Представьте себе этот средний свет семисвечника ярко горящим, а следующие три еще горящими темным пламенем. Средний огонь представляет момент, когда в развитие проник Свет Христа. Другие огни никогда не могли бы зажечься, никогда не могли бы наступить следующие периоды эволюции, если бы в развитии человечества не засиял Импульс Христа. Эти огни темны до сих пор.

Если мы бы захотели также символически представить будущее развитие, то следовало бы вообразить, что в то время, как следующая после средней свечи загорается и сияет все ярче, - гаснет первая свеча; и когда затем загорается следующая по порядку, то начинает гаснуть сопряженный свет и т. д., - ибо здесь начало нового солнечного развития! И когда в семисвечнике все свечи до последней будут гореть, то первые мы увидим погасшими, так как их плоды влились в последние свечи, перешли в будущее.

Так вы имеете прошлую эволюцию, получившую свою силы от Духа Отца. Если бы Дух Отец продолжал так действовать, то все огни семисвечника постепенно погасли бы вследствие того, что Люцифер-Ариман внедрился в эволюцию. Но благодаря тому, что пришел Христов Импульс, теперь загорается новый свет, начинается мировое Солнце.

Да, смерть неизбежно должна была проникнуть во все природное бытие, потому что в него проник Люцифер-Ариман. И без Люцифера-Аримана человек не пришел бы к самостоятельности. Но с одним Люцифером-Ариманом самостоятельность все больше усиливалась бы и под конец вызвала бы забвение духовно-божественного происхождения. Поэтому тело наше должно было стать смертным. Мы не могли бы взять с собой в вечность свое "я", если бы в кровь, которая является внешним носителем "я", не была бы подмешена смерть.

В нас течет красный поток крови - это кровь жизни; и мы имеем в себе синюю кровь - это кровь смерти. Чтобы наше "я" могло жить, жизнь, текущая в красной крови, каждое мгновение должна гибнуть в синей крови. Если бы этого не происходило, то человек настолько погрузился бы во внешнюю жизнь, что забыл бы свое божественно-духовное происхождение. Эзотерика Запада имеет символ для этих двух видов крови - две колонны: одну красную и одну синюю; красная колонна символизирует жизнь, текущую от божественного Духа Отца, но в той форме, в какой она утратила бы себя, а синяя колонна - уничтожение жизни. Смерть сильнее, и она уничтожает жизнь, которая иначе потерялась бы в самой себе. Но уничтожение того, что иначе потеряло бы себя, означает призыв к Воскресению!

Итак, вы видите, как правильное толкование Евангелия от Иоанна открывает нам смысл всей жизни. То, что мы узнали вчера и сегодня, сводится таким образом к следующему: в момент времени, начинающий христианское летоисчисление новым числом "I", произошло что-то, что имеет величайшее значение для всего земного развития, - и поскольку космическая эволюция связана с земной, - также и для космической. Да, Событие Голгофы создало новое средоточие. С тех пор Дух Христа соединен с Землей. Он постепенно приближался к ней, и с той поры Он в Земле, и важно, чтобы люди научились познавать, что Христов Дух с того времени находится в Земле, что Дух Христа находится во всем, что она рождает. Человек познает все с точки зрения смерти, если он не видит в ней Духа Христа, - но он познает все с точки зрения жизни, если начнет видеть во всем Дух Христа.

Мы находимся лишь в начале христианского развития. Будущее этого развития в том, чтобы во всей Земле видеть Тело Христа. Ибо Христос с того времени вошел в Землю, создал в Земле новое средоточие света и пронизывает ее, светит во Вселенную и навеки находится в земной ауре. Поэтому, если мы в настоящее время видим Землю без лежащего в ее основе Христова Духа, то мы видим в Земле то, что в ней гниет, разлагается, - распадающийся труп. Когда мы видим Землю, состоящей из неизмеримого числа мельчайших частиц, то, если мы не понимаем Христа, мы видим разлагающийся труп Земли. Везде, где мы видим только материю, мы видим неправду.

Если вы изучаете земную природу человека, то не найдете истины, так как изучаете только его разлагающийся труп. Изучая труп, вы можете последовательно судить об элементах Земли лишь таким образом, что скажете: "Земля состоит из атомов материи", - безразлично, пространственные ли они или являются центрами сил. Если мы видим атомы, из которых будто бы состоит наша Земля, то мы видим земной труп, - то, что постоянно распадается и что не будет существовать, когда не будет больше Земли. Земля распадается.

Мы познаем истину, лишь видя в каждом атоме части Христова Духа, который с тех пор пребывает в них. Из чего же состоит Земля с тех пор, как в ней пребывает Дух Христа? С тех пор, как Христос пронизал ее, Земля вплоть до атомов состоит из жизни. Каждый атом имеет ценность и может быть познан лишь, если вы видите в нем оболочку, в которой скрыто духовное. И это духовное есть часть Христа.

Возьмем теперь что-либо, относящееся к Земле; вы познаете это правильно, если скажете: "Это часть тела Христова!" Что мог Христос сказать тем, кто хотел познать Его? Преломив хлеб, происходящий из земного зерна, Христос мог сказать: "Сие есть тело Мое". Что мог Он сказать, давая виноградный сок, происходящий из растительного мира? - "Сия есть кровь Моя". Так как Он стал Душой Земли, Он мог сказать обо всем твердом - "сие есть тело Мое", и о растительном соке- "сия есть кровь Моя", как вы говорите о своем теле- "это мое тело" и о вашей крови- "это моя кровь". И те, кто может постигнуть истинный смысл этих слов Христа, строят мысленные картины, привлекающие к хлебу и виноградному соку тело и кровь Христа, привлекающие к ним Дух Христа. И они соединяются с Духом Христа.

Так символ Тайной Вечери превращается в действительность.

Без идеи, устанавливающей в сердце человека связь с Христом, не может быть развита сила притяжения к Духу Христа при причащении. И эти мысле-формы развивают такую силу притяжения. Итак, для всех нуждающихся во внешнем символе для совершения духовного акта, а именно для соединения с Христом, таинство причащения будет путем до того времени, когда их внутренняя сила настолько возрастет и они настолько преисполнятся Христом, что смогут соединиться с Ним без внешнего физического посредничества. Таинство причащения - подготовительная школа для мистического соединения с Христом. Так следует понимать все это. И подобно тому, как под христианским влиянием все развивается от физического к духовному, так под влиянием Христа должно развиться все то, что сначала служило в качестве моста: таинство причащения должно развиться от физического к духовному, чтобы привести к действительному соединению с Христом. Об этих предметах можно говорить только намеками, так как правильно поняты они будут, только если воспринимать их в их полном святости достоинстве.

Задачей человечества является познать, что со времени события на Голгофе Христос был с Землею. Человек все больше должен познавать это и, познавая, все больше этим проникаться.

Но для этого нужны были посредники. И одним из первых великих посредников был тот, кто из Савла стал Павлом. - Что мог знать Савл, являвшийся чем-то вроде иудейского посвященного? То, что мог знать Савл, мы можем выразить примерно следующим образом:

Он мог знать то, что являлось достоянием еврейского тайного учения. Он знал, что к Земле приблизился Тот, Кого Заратустра видел как Аура Маздао, Кого Моисей видел в неопалимой купине и в громе и молнии на Синае как "ehjeh asher ehjeh", как Ягве или Иегову; что к Земле приблизился Тот, Кто однажды будет в человеческом теле и, пребывая в этом человеческом теле, вызовет обновление Земли. Однако Савл находился под впечатлением суждений своего времени и иудейских законов. Он был современником События Голгофы. Но он не был в состоянии сказать себе, что Тот, Кто умер на кресте, был носителем Христа. События, о которых ему стало известно и которые он пережил, не могли убедить его, что Тот, Кого он должен был ожидать, согласно иудейскому посвящению, был воплощен в Иисусе из Назарета. Что же он должен был пережить, чтобы убедиться, что на Голгофе в смертном теле Иисуса из Назарета действительно пребывал бессмертный Дух Христа?

Из своего еврейского посвящения он знал, что если Христов Дух был в человеческом теле и это человеческое тело умрет, то Христос будет пребывать в ауре Земли. Тогда тому, кто способен своими духовными очами созерцать земную ауру, видим будет Христос. Это он знал. Но он в то время был еще неспособен созерцать земную ауру. Он, правда, был посвящен в мудрость, но не был ясновидящим. Но он обладал данными к тому, чтобы стать ясновидящим путем аномального посвящения, он сам говорит об этом. Он говорит об этом, как о "благодати", дарованной ему свыше, он называет себя "недоноском", что обыкновенно переводится, как "несвоевременное рождение". Он не был доношен в теле матери, он сошел из духовного в физический мир, еще не вполне погрузившись во все элементы земного бытия. Он пришел в мир раньше, чем человек обыкновенно отрывается от связей, соединяющих его с духовными силами, которым он еще бессознательно принадлежит. Событие Дамаска стало возможным благодаря тому, что открылись его духовные очи, как новорожденному, несвоевременно пришедшему в мир. Так преждевременным рождением ему открылись духовные очи: он проник духовным взором в земную ауру и увидел, что в ней пребывает Христос. А это означало, что то время, когда Христос прошел через человеческое тело, уже исполнилось. Ему дано было доказательство, что на кресте умер Христос. Ибо Тот, о Ком он знал, что Он преодолеет смерть на Земле, явился ему духовно живым! Теперь он познал Событие Голгофы во всем его значении. Он знал, что Христос Воскрес! Так как Того, Кого он теперь видел, нельзя было до того видеть в ауре Земли. Теперь он понял слова:

"Трудно тебе идти против рожна (Stachel)"*. (Деян. 9,5) (*На нем. яз. слово "Stachel" может означать и "рожон", и "жало" (Прим. пер.).).

Что такое рожон? - Павел сам высказал это: "Смерть, где твое жало (Stachel)?" (t Кор. 15,55). Напрасно идти против острия рожна; ибо делая это - познаешь только смерть. Ты не можешь теперь идти против смерти, ибо ты узрел Того, Кто преодолел смерть!

Так Павел стал провозвестником христианства, и он прежде всего возвещал живого, духовно-живого Христа.

Почему можно было созерцать Христа в ауре Земли? Потому, что у Христа Иисуса - как первый Импульс для будущего развития Земли- эфирное тело впервые было проникнуто Христом. Эфирное тело Иисуса из Назарета было, конечно, вполне проникнуто Христом. Поэтому это было эфирное тело, имевшее физическое тело всецело в своей власти, - и так как оно было полным властелином физического тела, оно могло после смерти восстановить физическое тело, то есть могло проявляться так, что все, что имелось в физическом теле, вновь существовало в нем, но исходя из сил эфирного тела. Поэтому, когда Христа видели после смерти, то это было эфирное тело Христа. Но для тех, кто силою, приобретенной ими благодаря этим событиям, были в состоянии признать за действительное тело не только физическое чувственное тело, но и эфирное тело со всеми проявлениями физического тела, для них Христос Воскрес во плоти. И Он действительно Воскрес.

Но и Евангелие говорит нам, что если человек настолько продвинулся в развитии, что его тленное развивает нетленное, то он тогда обладает и способностью высшего видения; и Евангелие говорит также, что люди, которые уже тогда развились до высшего видения, могли узнавать Христа. Это сказано достаточно ясно, но только люди не имеют желания прочесть то, что действительно стоит в Евангелии. Возьмите, например, первое явление Христа после смерти. Там сказано:

"А Мария стояла у гроба и плакала; и когда она плакала, наклонилась во гроб. И видит двух Ангелов в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: жена, что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего, но не узнала, что это Иисус.

Иисус говорит ей: жена, что плачешь, кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин, если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! что значит: Учитель!" (20, 11-16).

А теперь представьте себе, что вы видели кого-нибудь несколько дней тому назад и снова видите его через несколько дней. Можете ли вы представить себе, что вы его не узнаете? Можете ли вы допустить, что, видя его самого, вы спросите, не садовник ли он? Но это приходится допустить относительно Марии - или той, которая здесь названа "Марией", - если вы предположите, что каждый физическими глазами узнал бы Христа и видел бы Его точно так же, как Его видели и прежде физическими глазами. - Читайте Евангелия, обращаясь к их Духу!

Сначала женщина должна была воспринять, как Силу, святую мощь слов! Это было необходимо! Тогда в ней прозвучало эхо Слов, и Слова эти воспламенили вновь все, что она прежде видела. И это дало ей теперь способность духовными очами видеть Воскресшего. Не то же ли самое говорит и Павел?

Вы никогда не усомнитесь у Павла, что он духовными очами видел Христа, когда Христос снова был в высотах духовного, в земной ауре. Что же говорит Павел? Как доказательство того, что Христос жив, он указывает на то, что Он ему явился, и как на равнозначащее событие указывает, что сначала Он "... явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братии в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем апостолам, а после всех явился и мне, как преждевременно рожденному, ибо я наименьший из апостолов и недостоин называться апостолом.." (1 Кор. 15, 5 - 9).

Он считает видения, которые имели другие, совсем равными своему, которое было доступно его духовному оку. Поэтому Павел говорит дословно следующее: "Как я видел Христа, так видели Его и другие". Как следствие того, что они пережили, говорит Павел, в них зародилась сила видеть Христа как Воскресшего.

Теперь мы понимаем, что имеет в виду Павел. И воззрение Павла таково, что его можно назвать антропософски-духовным, то есть, что оно говорит нам: "Существует духовный мир. Рассматривая этот духовный мир Импульсом, данным нам Христовой силой, мы проникаем в него так, что находим в этом духовном мире Самого Христа, прошедшего через событие Голгофы!" Вот что хотел он этим сказать. И человек может - особенно путем так называемого "христианского посвящения" - сделаться постепенно, благодаря терпению и выдержке, так сказать, последователем Павла- мало-помалу усвоить себе способность созерцать духовный мир и духовно лицезреть лицом к лицу Христа.

В других докладах* (*Например, в 13-ом докладе цикла "У врат Теософии" GA, том 95) и в 14-ом докладе цикла "Теософия Розенкройцеров" (GA, том 99)) я часто приводил начальные ступени, по которым мы поднимаемся к созерцанию Существа Христа. Ученик должен пережить то, что предначертано в Евангелии от Иоанна. В связи с этим укажем лишь в самых кратких чертах, как человек, если он решится пережить известную гамму чувств, сможет развиться до духовного мира, в котором со времени события Голгофы зажжен свет Христа.

Прежде всего человек говорит себе: я рассматриваю растение. Оно вырастает из минеральной почвы Земли- оно растет и цветет. Если бы растение могло развить сознание, подобно человеку, то оно должно было бы обратить свой взор к царству камней, к минеральной земле, из которой оно вырастает, и должно было бы сказать: "Ты, камень, среди теперешних существ природы стоишь на более низкой ступени, чем я, но без тебя, без более низкого царства, я не могу существовать". И точно так же, если бы животное приблизилось к растению и могло бы чувствовать, что растение является основой его бытия, то оно должно было бы сказать себе: "я как животное являюсь более высоким существом, чем ты, растение; но без тебя, растение, я не могло бы существовать!", - и животное должно было бы смиренно преклониться перед растением и сказать: "Тебе, растение, стоящему ниже, чем я, я обязано моим бытием!"- И так же должно было бы быть и с человеком. Каждый, кто поднялся выше по лестнице эволюции, должен был бы смотреть вниз на тех, кто стоит ниже него в духовном отношении, говоря: "Вы принадлежите, правда, к более низкому миру; но как растение должно было бы склониться перед камнем, животное- перед растением, так и человек должен был бы на более высокой ступени говорить: "Тебе, стоящему ниже, я обязан моим бытием!"

Затем, когда человек в продолжении недель и месяцев, а может быть, и лет, всецело погружается, под руководством соответствующего учителя, в такие чувства всеобъемлющего смирения, тогда он приходит к познанию того, что называется "омовением ног". Потому что перед его духовным взором непосредственно стоит то, что сделал Христос, когда Он - Высшее Существо - склонился перед двенадцатью и омыл им ноги. И все значение этого события раскрывается тогда ученику как видение, так что он знает, что это событие омовения ног действительно произошло. Сила его познания такова, что он не нуждается в дальнейшем доказательстве; он теперь созерцает духовный мир и непосредственно видит Христа в сцене омовения ног.

Затем такой человек под руководством учителя приобретает силу сказать: "Я буду стойко и безропотно переносить все страдания и всю боль, могущие постигнуть меня, и не буду роптать. Я закалю себя так, что такие страдания и такая боль не будут больше для меня болью и страданиями, и я буду знать, что они являются в мире необходимостью!" Когда человек достаточно окреп душевно, то из этого наблюдения в его душе вырастает переживание "бичевания", и человек духовно переживает бичевание на самом себе. А это раскрывает его духовные очи так, что он созерцает бичевание, как оно описано в Евангелии от Иоанна.

Человек получает дальнейшие указания, как развить силу для следующей ступени, когда он в состоянии не только переносить боль и страдания всего мира, но может сказать себе: "У меня есть святое святых и за него я отдам самого себя! Пусть весь мир заливает меня презрением и издевательствами, это для меня все же остается самым святым! Презрение и издевательства отовсюду не могут отдалить меня от этого наисвятейшего, даже если я совсем одинок. Я буду бороться за него!" Тогда человек переживает духовно свой "терновый венец". И не нуждаясь в историческом документе, он духовным взором созерцает то,что в Евангелии от Иоанна изображено как увенчание терновым венцом.

И затем, когда человек под соответствующим руководством достигает того, что совсем иначе, чем прежде, смотрит на свое физическое бытие, когда он научается смотреть на свое собственное тело, как на что-то, что он носит внешним образом; когда все это станет для него само собой разумеющимся чувством и ощущением, - он говорит: "Я ношу в мире мое физическое тело как внешнее орудие!" - тогда он дошел до четвертой ступени христианского посвящения, до "несения креста". Из-за этого он не стал слабым аскетом; но он научается тогда гораздо лучше, чем прежде, управлять тем, что мы имеем как физическое орудие. Когда вы научились смотреть на свое тело, как на что-то, что вы носите, тогда вы дошли до четвертой ступени христианского посвящения, называемой "несением креста". И тогда вы завоевываете себе опыт духовно созерцать ту сцену, когда Христос несет Свой Крест на спине, как и вы - вашей ставшей более возвышенной душою - научились носить свое тело, как деревянный предмет.

Но тогда наступает то, на что надо смотреть как на пятую ступень христианского посвящения и что называется "мистической смертью" Тогда, вследствие возрастания вашей внутренней зрелости, все, что вас окружает, весь чувственно-физический мир как бы погасает. Вокруг вас царит тьма. И затем наступает момент, когда тьма эта как бы разрывается посередине, подобно завесе, и вы за этим физическим миром видите духовный мир. Но с этого момента вступает еще нечто другое. Мы познали теперь все, что является грехом и злом в его истинном образе, то есть на этой ступени мы узнали, что означает "сошествие в ад".

И мы тогда учимся не только смотреть на свое тело, как на нечто чужое, но и все другое видеть настолько же частью нас самих, как и наше тело. - Мы учимся смотреть на все на Земле, как на часть нас самих, подобно тому, как это когда-то было при древнем ясновидении; и на страдания других мы также учимся смотреть как на принадлежащие единому великому организму, как на наши собственные. В той мере, в какой мы это осознаем, мы соединяемся с Землей. Тогда мы переживаем "положение во гроб", "погребение". И соединяясь с Землей, мы одновременно из нее воскресаем. Таким образом мы оценили, что значит- "Земля становится Новым Солнцем!"

Но проходя четвертую, пятую и шестую ступени христианского посвящения, мы собственным созерцанием приобрели способность видеть Мистерию Голгофы - мы вжились в Событие Голгофы. Тогда мы больше не нуждаемся в документах, они послужили нам, ведя нас ступень за ступенью ввысь.

Затем следует седьмая ступень, называемая "вознесением", другими словами, это оживание в духовном мире; это та ступень, о которой справедливо говорят, что ее нельзя выразить каким-либо словом нашего языка; ее может себе представить лишь тот, кто стал способным мыслить, не пользуясь мозгом как орудием. Чудеса Воскресения могут мыслить лишь те, кто не обречен более на мышление при помощи физического мозга как орудия.

Присутствовавшие при свершении События Голгофы, были верующими, духовные очи которых были открыты. Они могли видеть происходившее тогда и притом могли видеть Христа так, как я вам это изложил, то есть увидеть Его, когда Он предстал внутри земной ауры перед их открытым духовным оком. Однако они не могли бы видеть Христа, даже если бы Он продолжал пребывать в том же самом Образе, который Он имел тогда, если бы Христос как Духовное Существо не завоевал чего-то нового тем, что Он преодолел смерть! А теперь мы подходим к одному явлению, которое очень трудно понять.

Человек непрестанно учится, и, стоя на какой-либо ступени, он развивается все дальше и дальше. Однако не только человек, но и каждое существо - от низшего до высшего божественного Существа-учится, развиваясь все дальше и дальше. Мы описывали до настоящего времени то, что Христос как божественное Существо совершал в теле Иисуса из Назарета. Мы описали Его воздействие и плоды этого воздействия на человечество. Спросим себя теперь: "Пережил ли Христос в Самом Себе что-то, что возвело Его на более высокую ступень?" Да, Он пережил. Божественно-духовные существа также переживают то, что приводит их к более высокой ступени. То, что Христос пережил как восхождение в более высокий мир, чем тот, в котором Он пребывал до того, Он явил Своим последователям на Земле как Вознесение. И поэтому непосвященный, не ясновидящий человек, хотя сам и не может видеть, способен понимать шесть первых ступеней христианского посвящения. Но седьмую ступень - "Вознесение" - может понять только ясновидящий, не связанный больше с орудием физического мозга; только тот, кто однажды сам испытал, что значит мыслить и видеть без непосредственного участия мозга. Так все это связано между собой.

Так мир развивался в то время, о котором мы имели возможность говорить в этих четырнадцати докладах.

Мы уже видели, что Христос указал, что в слепорожденном, которого Он исцелил, проявились грехи прежней жизни. Итак, Христос учил человечество - поскольку оно могло это понять, - идее перевоплощения, Он учил о карме, о том, что причины одного воплощения проявляются в другом воплощении; этому Он учил так, как делают, когда учат практике жизни. Он хотел сказать: "В будущем наступит время, когда все люди признают карму, когда они поймут, что если человек совершает злой поступок, то вовсе не нужно, чтобы он был наказан внешней земной властью, так как это зло обязательно будет искуплено в этом или в одном из следующих воплощений; но тогда нужно просто вписать деяние в великую книгу закона, в Акаша-хронику, в духовный мир! Тогда нет нужды осуждать человека, тогда мы, люди, можем стоять перед ним и предоставить его деяния духовным законам, что записаны в духовном мире; мы можем предоставить человека его карме!"

"Иисус же пошел на гору Елеонскую. А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их. Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему: Учитель, эта женщина взята в прелюбодеянии. А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле". (8, 1-6).

Что он писал? Он записал грех в духовный мир. И грех найдет свою компенсацию из духовного мира! А другим Он напоминает, не имеют ли они сами на совести какого-либо греха. Потому что, если бы им самим не нужно было ничего погашать, они могли бы сказать себе, что они не имеют никакого отношения к греху этой женщина и имеют право судить ее. Но им ведь неизвестно, не сами ли они положили в прошлой жизни причину тому, что ее теперь постигло; они ведь не могут знать, не довели ли они сами в прошлой жизни эту женщину до того,что она теперь совершила прелюбодеяние; не совершали ли они сами в прошлых жизнях этого греха, или положили тому причины. - Все записано в карме. Иисус писал на земле, которую Он пронизал уже Своим Духовным Светом, то есть Он вверил Земле то, что должно быть кармой для женщины, совершившей прелюбодеяние. Он хотел сказать: "Идите путями, которые Я предначертал вам ныне! Станьте такими, чтобы вы могли сказать: мы не судим того, что есть в человеке, мы предоставляем это кармическому погашению!" Если люди следуют этому, они приходят к карме. Нет необходимости учить карме как догмату: ей учатся действием. Так учил Христос.

Но такие вещи мог писать лишь тот из Его учеников и последователей, кто был посвящен Им Самим, - Лазарь-Иоанн. Поэтому лишь этот ученик правильно понял, что происходит, если какое-либо существо, начиная с Иоаннова крещения, своим трудом достигло того, чтобы постепенно становиться в эфирном теле господином над физическим телом, - сделать эфирное тело жизнедателем. Поэтому автор Евангелия от Иоанна понимал, что то, что внешне еще выглядит как вода, можно изменить таким образом, что пьющий его человек ощущал бы его в своих человеческих органах претворенным в вино. Поэтому Он понимал, что возможно иметь небольшое количество рыб и хлебов и силой эфирного тела воздействовать так, что люди насытились. Именно это и сказал нам автор Евангелия от Иоанна, если только мы серьезно относимся к Евангелию. Разве он где бы то ни было говорит, что немногие хлеба и немногие рыбы были съедены так, как их вообще едят физически? Нигде он этого не говорит во всем Евангелии от Иоанна. Он говорит вам ясно и определенно, если вы дословно примете каждое слово, - что Христос преломил хлеб, что Он обратился к небу с благодарственной молитвой:

"Иисус, взяв хлебы и воздав благодаренье, роздал ученикам, а ученики возлежавшим; также и рыбы сколько кто хотел". (6, 11).

Но смысл этих слов, если мы возьмем их в первоначальном тексте, приблизительно следующий: ученики роздали дальше хлеб и рыбы и предоставили каждому делать с ними, что он хотел; но никто не хотел при этом ничего иного, как ощущать в этот момент силу, исходившую из мощного эфирного тела Христа Иисуса. Никто не хотел ничего другого. И чем же они насытились? В 23-ем стихе сказано:

"Между тем, пришли из Тивериады другие лодки близко к тому месту, где ели хлеб через благодарение Господне".

Они вкушали хлеб через молитву Господа! Они ели хлеб без того, что бы совершился физический процесс. И благодаря этому Христос Иисус мог вслед затем интерпретировать совершившееся, говоря: "Я есмь хлеб жизни!"

Итак, что же они вкушали? Они вкушали силу тела Христова! - Что могло остаться? Остаться могла только сила тела Христа Иисуса! Она действовала так сильно, что можно было еще собрать потом то, что осталось от нее.

Согласно оккультному воззрению, каждое тело состоит из двенадцати членов. Высший член называется Овном; следующий за ним член - Тельцом; члены, где находятся руки, - Близнецами; грудь называется Раком; то, что находится в области человеческого сердца - Лев; дальше следует Дева; таз - Весы; ниже - Скорпион; далее: Стрелец - это бедра, Козерог - колени, Водолей - голени, и ступни - это Рыбы.

Человеческое тело делится на двенадцать членов - это хорошо обосновано. И вот, когда собирают то, что остается после того, как сила Христова тела была употреблена для насыщения, то ее нужно собрать в двенадцать коробов.

"И собрали и наполнили двенадцать коробов кусками от пяти ячменных хлебов, оставшимися у тех, которые ели". (6, 13).

Они ели не ячменные хлебы. Они насыщались силой, исходящей от Христа. И они насытились силой, исшедшей от Христа через благодарение, когда Христос воззвал к тем сферам, с которых Он сошел.

Так следует понимать действие духовного мира на физический. И так мы можем понять место отдельных событий в основном событии, - в становлении Земли Солнцем. Все эти отдельные события входят в него как мощные проявления сил в становлении Земли Солнцем. И нам станет также понятно, что мощный импульс, полученный тогда Землей, мог прийти к людям лишь медленно и постепенно. Поэтому он медленно и постепенно должен быть влит в человечество.

Как было указано вчера, Евангелие от Марка сначала лучше всего подходило для того, чтобы сделать великие истины понятными созревшим для этого людям. Это было в первых столетиях. Люди должны были собственными силами вновь завоевать себе то, из чего они изошли. Попробуем уяснить себе, как человек спустился с божественно-духовных высот к глубочайшей точке, достигнутой в то время, когда событие Голгофы вызвало новое устремление ввысь. Оно действовало как мощный стимул к новому подъему человека. Человек спустился с Божественно-духовных высот, и он опускался все ниже и ниже; затем, через Импульс Христа, он получил силу, и после того, как человек пропитал себя вновь рожденным духовным светом, он должен был отвоевать себе постепенно все прежнее, и притом так, что во времена, непосредственно следовавшие за Христовым Событием, человек должен был вновь приобрести то, что он потерял в последних столетиях до Христа. В этом ему помогало Евангелие от Марка. То, что он потерял в еще более раннее время, он должен был вновь завоевать в более поздние века с помощью Евангелия от Луки, направлявшего его к более глубокой внутренней жизни.

Но мы сказали также, что за 600 лет до Явления Христа на Земле все то, что раньше было дано человечеству духовно и что оно мало-помалу утратило, все это было как учение дано великим существом Будды. Тогда, за шесть столетий до Христа, жило на Земле существо Будды и объединило в своем учении то, что существовало в мире как прамудрость, которую человечество утратило и возвестителем которой стал Будда. Поэтому рассказывается, что когда в мир приходит Будда, то его рождение предсказывается его матери Майе. Далее рассказывается, что выступает некто, возвещающий о ребенке: "Вот Дитя, которое станет Буддой, искупителем, вождем к бессмертию, к свободе и свету!" Затем, в некоторых легендах о Будде говорится, что двенадцатилетним мальчиком Будда потерялся и что его нашли под деревом, окруженным певцами и мудрецами прежнего времени, и он поучал их. В моей книге "Христианство как мистический факт" вы сможете увидеть, как спустя шесть столетий после Будды в Евангелии от Луки вновь появляются легенды, подобные легендам о Будде, - как в Евангелии от Луки в новой форме выступает то, что дано было Буддой. Поэтому в Евангелии от Луки мы находим то, что уже содержалось в легендах о Будде. Вот до какой степени все совпадает, если мы рассматриваем это в свете духовного исследования.

Таким образом, мы приходим действительно к заключению, что такие писания, как Евангелие от Иоанна и примыкающие к нему Евангелия, содержат бесконечные глубины. Мы рассмотрели эти глубины в ряде докладов. Если бы мы могли продолжить эти доклады и сделать их вдвое длиннее, то мы могли бы извлекать из Евангелий все новые и новые глубины, и если бы мы могли еще раз удвоить то удвоенное время, и удвоить еще раз дважды удвоенное время, то мы могли бы раскрыть новые глубины! И мы получили бы представление, что в будущем человечество сможет находить в этих писаниях все новые и новые глубины. Люди, поистине, ничему не научатся из интерпретации этих писаний. Нам не нужно ничего вносить в них, мы должны лишь быть готовы извлечь через оккультные истины то, что действительно заложено в Евангелиях. Тогда нам раскрываются в Евангелиях все универсальные взаимоотношения человечества, связь этих взаимоотношений человечества с Космосом, и мы учимся все глубже и глубже проникать взором в духовный мир.

Прослушав цикл таких докладов, мы вынуждены сказать: мы приобрели не только сумму познаний, мы не только восприняли сумму отдельных истин, это не так важно, но все же необходимо, так как без того нам не удалось бы приобрести другого. То, что мы должны приобрести как особый плод такого изучения, состоит в том, чтобы все, что мы восприняли нашим духом, - после того, как оно спустилось в наше сердце, - пробудило бы чувство по отношению к нашему предмету, стало бы ощущением, волевыми импульсами. Если то, что мы восприняли духовно, превратится в нас в сердечное тепло, тогда оно станет в нас силой, целительной силой для духовного, душевного и физического, и тогда мы скажем себе: когда мы духовно рассматривали все это, мы были погружены в духовную жизнь; мы усвоили себе многое из этой духовной жизни в течение четырнадцати дней изучения. Мы усвоили себе не пустые понятия и идеи, но такие истины, понятия и идеи, которые способны забить родником в нашей душе, пробуждая силы жизни в наших чувствах и ощущениях. И эти чувства и ощущения останутся в нас; они не смогут быть утрачены нами; с ними мы продолжаем жить в мире. Мы не только чему-то научились, но мы стали жизнеспособнее благодаря тому, чему мы научились. Если мы закончим этот цикл, восприняв в себя такие чувства, то духовная наука станет для нас содержанием жизни; тогда духовная наука станет для нас чем-то таким, что не отрывает нас от внешней жизни; но она сама превратится для нас как бы в отображение высочайшего, что было нам представлено в этих докладах. Мы познали, что хотя смерть и должна быть в мире, но что воззрение, которое мы имеем на смерть, не является правильным, что Христос научил нас верному пониманию смерти. Благодаря этому смерть стала семенем для высшей жизни.

Там, вовне, вне сферы этих докладов, кипит жизнь, течет внешнее бытие. Люди живут в нем. Духовное исследование нисколько не умалит эту жизнь, ничего не отнимет от нее. Но воззрение, которое обыкновенно имеют на жизнь, пока оно не проникнуто духом, - неправильно, и это неправильное создает иллюзию жизни. Этой иллюзии жизни мы должны дать в себе умереть. И тогда из семени, приобретенном нами через иллюзию, в нас возникнет высшая жизнь. Но это может совершаться лишь благодаря тому, что мы воспринимаем в себя живое духовное воззрение Из-за этого мы не становимся в жизни аскетами, но именно благодаря этому мы учимся познавать жизнь в ее действительном образе и выносим во вне правильное владение жизнью, правильные плоды. Благодаря этому мы вносим христианский импульс в жизнь в той мере, в какой мы по христиански переживаем саму духовную науку, и мы переживаем отображение того, как смерть становится отображением жизни. В той мере, в какой духовная наука становится нашим убеждением, мы не отчуждаемся от жизни, но учимся узнавать, что неверно в наших воззрениях на жизнь. И затем, укрепленные правильным воззрением, мы идем в жизнь как работники, в жизнь, от которой мы не отрываемся после того, как приобрели силу и крепость благодаря правильному воззрению, вводящему нас в духовный мир.

Если нам сколько-нибудь удалось дать эти доклады в такой форме, что они станут плодотворными для жизни, что они, хотя немного, хотя совсем немного, будут способствовать тому, чтобы вы научились чувствовать духо-познание как повышение жизни, как жизненное тепло в ваших чувствах, мыслях и воле, в вашей работе, тогда свет, почерпнутый вами из антропософского мировоззрения, сможет светить, как огонь жизненного тепла, как огонь жизни. И если огонь этот несколько окрепнет, чтобы поддерживать и дальше горение в жизни, тогда будет достигнуто то, к чему я стремился, решившись читать эти доклады.

И с этими словами позвольте мне теперь, с надеждой на новые встречи, вручить вашему сердцу эти только что высказанные чувства как предмет внутренней медитации.